Невеста на ужин - Богданова Екатерина (1)

Папа встал и жестом велел мне тоже подняться. Мы повернулись лицом друг к другу, и из моей груди вырвался сияющий сноп искр, только я ничего не почувствовала. Разве что в глазах немного зарябило. А мерцающий сгусток описал дугу над головами присутствующих и с разгону врезался в папину грудь. Во все стороны брызнули голубые и белые искры, воздух затрещал от напряжения, а сияющий сгусток клубящейся энергии с шипением впитался в папину грудь. Красиво, что тут еще скажешь. Только я-то знаю, что все это не по-настоящему. Но лордам это знать необязательно, и ликование их было вполне натуральным. Толпа детей ночи принялась восхвалять господина Талиека и едва ли не верещать от восторга.

— Но это еще не все! — поднял руку отец. — Я признаю оракула Татьяну своей подопечной, буду учить ее и беречь, как родную дочь. Ваша верность мне равна верности ей.

Лорды было растерялись, но быстро поняли, чего от них хотят, и снова возликовали, только теперь они выкрикивали мое имя.

— А теперь да будет празднование, и пусть закончится оно только перед рассветом! — выкрикнул папа, и все дети ночи потянулись к выходу из зала.

— Пап, а ты тоже солнечного света боишься? — спросила я у отца, когда зал опустел.

— Нет, но придерживаюсь образа жизни детей ночи, чтобы они чувствовали свою сопричастность со мной, — улыбнулся папа.

— Не хочу без окон жить, — пожаловалась я.

— Извлечем искру, и прорубим окна в твоих комнатах, — пообещал он.

— А с искрой окна нельзя? — насторожилась я.

Ведь после получения этого подарочка от Валика я еще ни разу не выходила на улицу.

— Почему же? Можно, но я не хочу рисковать. Ты слишком уязвима, или, если быть точным, мир вокруг тебя уязвим, — неохотно признался отец.

Мне показалось или он что-то недоговаривает, если не сказать больше — обманывает?

— Пап, а ты ничего мне еще сказать не хочешь? — нахмурилась я.

И тут замок огласил многоголосый крик, переходящий в визг и перемежающийся оханьем и стенаниями.

— Вы все-таки сделали это! Не думал, что у него хватит смелости, — прошипел папа сквозь зубы, вскочив с трона и сжав кулаки. Кожа его заметно побледнела, а глаза из серых превратились в черные, будто зрачок расширился настолько, что полностью скрыл радужку. Ой, страшно-то как! Желание забраться под трон стало почти нестерпимым.

— Ты о чем? — изобразила непонимание, изо всех сил стараясь казаться невозмутимой и спокойной. Но куда там! О каком спокойствии может идти речь, когда твой родитель на глазах превратился в невообразимое нечто, злобное и нечеловеческое.

— Если ты к этому причастна, советую придумать веское оправдание, — прорычал Талиек, сейчас совсем не похожий на моего папу.

— Я не понимаю, — продолжала прикидываться дурочкой.

— Они меняются! Дети ночи теряют силы! И ты к этому причастна, — выкрикнул отец, сжимая кулаки.

Он побледнел до такой степени, что кожа стала серой, губы побелели, а во рту показались большие, зловеще поблескивающие клыки.

— Ты уничтожила все, что мы с таким трудом создали, — прошипел Талиек. — Лорды были гарантом мира и покорности, а теперь их нет! Что же ты наделала?!

— Ну нет их — и хорошо, никто людей есть не будет, — пролепетала я, пятясь.

— Они сдерживали народ! Их все боялись и подчинялись. Был порядок! — воскликнул папа. — Они держали на расстоянии волков, а теперь я даже не знаю, что будет. Ты понимаешь, что натворила? Если волки пойдут на людей, мне придется их уничтожить! Да и сами люди начнут делить власть!

— Ну ты же главный, зачем им делить власть, если она вся у тебя? — спросила, продолжая отступать к двери.

— У меня власть над Рэддой, а на местах теперь никого нет, — покачал головой папа. — Ты сломала всю структуру правления.

— Не сломала, а преобразовала, — ввернула я умную, как мне казалось, мысль. — Пусть лорды продолжают править, только никого есть не будут. В конце концов, у них большой опыт за плечами, и без сверхсилы справятся.

И тут откуда-то снизу донеслась вторая волна криков, только на этот раз кричали с большим энтузиазмом. А через многоголосый визг прорывались отдельные возгласы: «Свита! Свита!»

— Ты открыла загон со свитой? — возопил папа.

— А как бы я еще оттуда выбралась? — возмутилась я.

Но мои возмущения уже никого не интересовали. Папа вдруг стал выше (а может, мне только показалось), на мгновение закрыл глаза, резко выдохнул и убежал, — наверное, спасать народ от серокожих лысиков.

Я с удовольствием здесь отсиделась бы. Но там же Броня и Кристос, а папа сейчас слегка на взводе и, боюсь, миндальничать с ними не будет-. Надеюсь, меня он не прибьет в запале, если встану на защиту соучастников.

Из зала выбежала с твердым намерением спасти всех от праведного гнева правителя, но уже на лестнице пыл начал стремительно угасать. Да и как ему не угаснуть, когда тут такое…

Лорды с криками носились по холлу, улепетывая от свиты, гоняющейся за ними и похрюкивающей от удовольствия. Такого праздника у них, наверное, никогда не было. А за лысиками бегали охранники с рогатинами наперевес и старались приструнить расшалившихся монстриков. И где же вы были, когда меня в подвале заперли?

Один особенно прыткий лысик сделал рывок и впился зубами в филейную часть убегающего от него лорда, одного из сторонников Валика. Так тебе и надо! Но тут к ним подскочил охранник, врезал монстру по голове, а когда тот упал на спину, занес над ним рогатину.

— Эй, ты что творишь? — завопила я. — Не смей его обижать!

Верещащий и держащийся за пострадавшее мягкое место лорд ускакал в неизвестном направлении, а охранник и монстрик замерли, удивленно глядя на меня. Я сбежала по лестнице, отобрала у мужика рогатину и злобно зыркнула на него. Охранник решил не связываться и тоже куда-то убежал.

— Ну как ты? — заботливо спросила я у валяющегося на полу лысика.

— У-у-у, — проскулил он, схватившись за голову.

— Больно, да? — с сочувствием спросила я.

Мимо пронеслась стайка ошалевших лордов, судя по степени паники, все-таки бывших. Вот гений Броня, что есть, то есть!

Монстр встал, потер лысину, причмокнул, видимо смакуя кровь укушенного им лорда, и убежал охотиться дальше.

— Пет, Таня!.. — громко прошептал кто-то совсем рядом.

Я начала оглядываться, но никого, кроме свиты и вылеченных лордов, поблизости не наблюдалось.

— Сюда посмотри, — шикнул кто-то.

Обернулась и увидела торчащую из-под лестницы шевелюру Бронира.

— А, вот вы где! — воскликнула радостно.

— Ты чего орешь? — прошипел Броня.

Потом воровато оглянулся по сторонам, выбежал, схватил меня за руку и затащил в укрытие.

— А Кристос где? — взволнованно спросила я, обнаружив, что его под лестницей нет.

— Свиту со всеми загоняет, — поведал мне старейшина, судя по всему, тоже бывший. После такого его точно с должности снимут.

— Как-то у них это не очень получается, — протянула я, прислушиваясь к воплям, оглашающим замок.

— Талиек, между прочим, в любой момент может приказать свите вернуться в подвал, — пробурчал Брон. — Не знаешь, зачем ему это показательное выступление?

— Понятия не имею, — покачала я головой. — Может, это политика устрашения такая. У тебя же получилось — лорды больше не лорды?

— Вроде получилось. Там сразу такое началось, что не успел проверить, сбежал, — виновато признался Броня.

— Ну, судя по тому, что они от свиты улепетывают, получилось, — довольно улыбнулась я.

— Что теперь буде-э-эт, — протянул Бронир.

— Для нас точно ничего хорошего. Надо искать Кристоса и Серого и уносить ноги, — нахмурилась я, вспомнив про злого папу.

— Да где ж их тут найдешь? — вздохнул мой гениальный друг.

И тут под лестницу влетел маленький вихрь, налетел на меня, крепко обнял и запищал голоском Ирсэны:

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я теперь вырасту! Я же вырасту?

Девочка требовательно уставилась на Броню, округлив свои и без того огромные детские глаза.