– Серёга, а тебе не приходилось воевать в джунглях?
– Тоже об этом размышляешь? – спросил он. – Нет, не приходилось, ты же знаешь, я больше по горам. Вот и я мучаюсь, кто бы помог, да и ехать на чём? Степаныч, а барон твой людишек нам не даст?
– Барон-то? – Проводник на мгновение замолчал. – Вряд ли, у них принцип невмешательства. Что-то достать, продать-купить – это они могут, но воевать…
– Значит, максимум мы можем привлечь ещё двоих человек, – резюмировал Володя. И, глядя на наши недоумевающие лица, пояснил: – Безопасники.
– Итого – шестеро. Мля, до хрена мы там навоюем. – Полковник отвернулся к окну и надолго замолчал.
Я тоже уставился в окно. Да-а… То, что дорога под контролем, можно даже не сомневаться. Весь вопрос, на каком удалении начинается этот контроль от базы. Вряд ли все двести километров под наблюдением. Ну, пускай даже последние сто. Мы же не сможем их все пешком пройти… И опять же камеры как увидишь? Задумавшись, я заново обратил внимание на светящиеся лучи, конусом расходящиеся от соседних зданий.
Что за напасть? Опять закрыв и протерев глаза, посмотрел в окно – лучей не было. У меня что, крыша поехала? Я терялся в догадках. Так, о чём я думал? О камерах наблюдения! Как только мысль о камерах снова возникла в моей голове, я тут же увидел светящиеся лучи! Ёперный театр! А ну-ка! Опять закрыл и помассировал глаза, открыл, посмотрел в окно – лучей не было. Камеры наблюдения, уже радостно подумал я, и, как по заказу, световые лучи заструились от разных строений! ОФИГЕТЬ! Вот она – мутация! Ну, пусть не суперсила, но я стал видеть излучения работающих камер, а также их сектор охвата. А только ли камеры я вижу? Мысли лихорадочно стали перебирать варианты, какие источники ещё бывают?
Связь! От некоторых зданий потянулись более мощные световые лучи чуть другого оттенка. Радостно оглядев своих попутчиков, с удивлением увидел, что от Степаныча тоже идёт тоненький луч. А-а, у него же там коммуникатор, обрадовался я. Рассматривая столицу, я радовался как ребёнок, но заметил, что радиус действия моего зрения не бесконечен. Лучи виднелись в пределах двухсот метров, Когда мы проезжали дальше сияния у зданий, они становились слабее и потом пропадали совсем. От этого радость от обладания тайной не становилась меньше!
Я начал перебирать разные варианты: электричество, телевидение, радары, тепло – город окутывался разноцветными сияниями, а я сидел и балдел от открывшейся возможности. По-видимому, и Багира обладает таким же зрением, недаром она чуяла Селену.
Володя обратил внимание, что я сижу и улыбаюсь своим мыслям. Толкнув меня в бок, он поинтересовался:
– Ты чего лыбишься? Рано радоваться.
– Да так, – меня трудно было сбить с приятного настроя, – своим мыслям, что одной проблемой у нас стало меньше.
– Какой проблемой?
– Я теперь знаю, как обнаружить скрытое наблюдение, и мы сможем безопасно пройти к цели.
– И как?
– Поверь мне, это элементарно, но давай я потом тебе всё объясню.
Мне пока не хотелось делиться своими новыми способностями.
Добравшись до аэропорта, Степаныч предложил нам перекусить в баре вокзала. Усевшись за столик около окна, я, даже не обращая внимания на то, что ем, стал наблюдать за взлётами шаттлов. Оказывается, и антигравитацию хорошо видно. Только, в отличие от той же электроэнергии, излучения шаттлов походили на столкновение маленьких спиралек, которые, отталкиваясь друг от друга, продолжали размножаться. Это было изумительное зрелище! Еле оторвавшись от окна, я увидел изумлённые лица своих друзей – они смотрели на меня, как на дурака, у которого поехала крыша, а он так без крыши и сидит. Мне стало безудержно смешно, и я захохотал во весь голос:
– Ха-ха-ха, видели бы свои лица!
– Ты бы на своё посмотрел, – буркнул Серёга, – полный идиот, только слюней не пускаешь.
– Да ладно вам, – миролюбиво согласился я, – задумался просто, да и хорошее настроение! Вы-то хоть мне расскажите, к какому мнению пришли, что нам делать дальше. На чём добираться? Не на трейлере же…
Володя, допив свой сок, откинулся на спинку и продолжил, видимо, уже шедший разговор:
– Согласен, на гироскутерах можно проехать там, где четыре колеса не пройдут, да и практически бесшумные они, но я на велосипеде ездил ещё в школе, а тут мощнее мотоцикла штука.
– Я ездил на мотоциклах и с коляской, и без, – прервал я Володю, – так что, думаю, на гироскутере не сложнее.
– Да и я могу, – добавил Степаныч, – вот вчетвером мы и на колёсах.
– Нам бы местного проводника найти, – полковник крутил по привычке столовый нож в пальцах, – чтобы дорогу показал, как аккуратнее подобраться, чтобы не засветиться.
– Не засветимся, это я беру на себя. – Мне было приятно видеть удивлённые лица друзей.
– Да не томи ты нас, говори, что придумал. – Даже спокойный Баринов вышел из себя.
– Парни, я их вижу!
– Ну да?!
– Можете проверить. Вот оглянитесь вокруг: сколько камер, по-вашему, сейчас за нами наблюдает?
Парни завертели головами. Каждый что-то шептал себе под нос, прикидывая, откуда может вестись наблюдение.
– Я увидел четыре…
– Я три…
– Да нет, вроде четыре…
Они спорили, перебивая друг друга. Оглядевшись своим «волшебным взглядом», я вынес свой вердикт: восемь камер.
– Да ладно… – не поверили они мне.
– Три камеры снимают нас в лицо. – Я показал на стойку бара, чуть правее и под потолок. – Три в спину, там, там и там, – указал я очередные направления. – Одна в профиль с эстакады, видите, прямо на световом табло. А ещё одна через стекло с улицы, стоит вон там на вышке.
– Я ни хрена не вижу, – разозлился полковник.
– Это легко проверить, давайте пройдёмся по залу, и я вам их покажу, а также другие камеры, которым мы, сидя за столом, не попадали в объектив.
Когда парни убедились, что я прав, удивление не сходило с их лиц!
– Как так?
– Мне трудно объяснить, но я их стал видеть, – смущённо признался я. – Видимо, так проявилась моя болячка, мутация из Заброшенного мира.
– Ни фига себе у тебя болячка, всем бы так заболеть. – Серёга был в своем репертуаре.
Тут диспетчер объявил посадку на наш рейс, и мы заторопились к выходу.
На обратном пути я предложил Селене вывести нам троим на экраны местный алфавит с русской транскрипцией. Оказалось, ничего сложного, тридцать букв. За час я зазубрил их и уже без проблем читал предложенные варианты слов и предложений, после чего успокоился и тупо кемарил всю дорогу, надев наушники и выбрав радиостанцию с релаксовой музыкой.
Доехав от аэропорта до дома Степаныча на такси, мы увидели около ворот ожидающий нас незнакомый высокий автомобиль, фургон, из которого вышли два человека в обычной гражданской одежде. Подойдя к нам, они оба поздоровались и представились:
– Начальник службы безопасности города Парква Стивен Стайер, а это мой заместитель Эндрю Патаски. Нас прислал Мигель Эдуардо Сильва и просил оказать вам всяческое содействие и вручить идентификационные браслеты, обмундирование и личное оружие. Давайте пройдём в фургон, подберём всё по размеру.
Внутри фургон напоминал небольшой магазин, на одной стене которого висели военные комбинезоны, обшитые пятиугольными бронепластинами, защищавшими опасные для поражения участки тела. Увидев наши взгляды, Стивен начал рассказывать:
– Костюм боевой КБ-50. Керамическая защита очень лёгкая, но выдерживает прямое попадание из лучевого пистолета «Пульсар», а также защищает от пулевого оружия до двенадцатого калибра включительно. Причём защита изготовлена так, что пластины распределяют кинетическую энергию пули сразу по всем звеньям, позволяя человеку удержаться на ногах. – Достав из ящика четыре коробки и открыв одну из них, он продолжил объяснять: – Персональное лучевое ручное оружие «Пульсар». Крепится к боевому костюму специальным креплением, позволяющим очень быстро им воспользоваться. Личная идентификация, никто кроме владельца не сможет из него стрелять. Рукоятка запоминает ДНК пользователя. Перед стрельбой достаточно прикоснуться к ней любым участком кожи, обычно это указательный палец. Даже надев тактические перчатки, кончики пальцев сыграют роль идентификатора. Каждый из вас сейчас возьмёт свой экземпляр и для идентификации подержит в руке не менее тридцати секунд.
