Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ) - Криптонов Василий

— Полетели уже, — скрипнул зубами Зован.

— Ладно, на счёт «три», — вздохнул я. — Раз, два...

— Папа! Пока-пока!

Я вздрогнул и обернулся. Боргента стояла среди всех провожающих, держа за руку маленькую Талли. А та махала мне рукой и улыбалась. Выпустив ладонь Зована, я помахал ей в ответ. Малышка, обрадовавшись, перевела взгляд на Авеллу:

— Пока, папа!

Авелла издала какой-то звук. То ли писк, то ли стон.

— Это ничего не значит, — поспешила объяснить смущённая Боргента. — Она всех так называет, просто выучила слово, и...

— Мама! — Маленькая Талли повернулась к Боргенте и обхватила руками её колени.

— Так, — откашлялся я. — На чём я там остановился? А, да. Три!

***

Мы приземлились в южной части, недалеко от рынка. На рынке, похоже, наступил самый час-пик, но стоило отлететь на сотню метров, как улицы поразили своей пустотой.

— Тут раньше маги жили, — пояснил Зован. — Простолюдины не торопятся занимать их дома. Боятся.

— Или уважают, — сказала Натсэ. — Насколько мне известно, в Тентере маги и простолюдины жили очень мирно и взаимовыгодно. Не думаю, что все тут так уж рады переменам.

Я приземлил нас в укромном закутке, окинул Огненным взглядом всё вокруг, не обнаружил ни одной живой души. Снял невидимость.

— Идём к рынку, — тут же решила Натсэ. — Если нужно узнать, чем дышит город, лучшего места не найти.

Мы пошли. Звуки шагов звонко разлетались и порождали эхо. Красивые каменные дома смотрели на нас мёртвыми окнами. Много где виднелись следы пожаров. Впрочем, не пожары это были... Я представил, как Дракон носится над городом плюясь огнём в жилища магов. Н-да, тот ещё апокалипсис.

— У нас ведь есть время, да? — спросил Зован.

— Ну, хотелось бы уложиться до темноты, — заметил я. — А чего ты хотел?

— Это быстро.

Он свернул на широкую улицу, мы — за ним. Натсэ молчала. Я знал, что она, прислушиваясь к каким-то своим странным чувствам, «слушает» город. Пытается его понять.

— Натсэ, — вдруг осенило меня. — А вот эти твои умения... Ну, то, что ты ощущаешь города, дома́. Или чувствуешь взгляд. Ты уверена, что это — не магия?

— Уверена. — Натсэ с удивлением посмотрела на меня. — Я — маг Земли. Там даже близко таких заклинаний нет.

— А помнишь, как я управлял Гетаиниром? Что это, по-твоему, за магия?

— Воздух? — Натсэ пожала плечами. — Пятая Стихия?

Я покачал головой:

— Нет... Это — то, чему я научился в так называемом клане Людей.

— Ты так толком и не рассказал о нём.

— Всё не до того было... Но послушай! Ведь ты, наверное, тоже способна к такой магии. Все твои способности — они оттуда. Помнишь, как мы бежали из моей школы? Ты точно знала, куда идти. Хотя вся Стихийная магия у нас в том мире не работала. Это было что-то другое.

Натсэ хмыкнула.

— Ну... Я тоже об этом думала. Когда Миш-ка привёл меня к твоему дому, мне хватило минуты, чтобы понять — тебя там нет. Я ещё удивилась... Никогда так явно не чувствовала дом. Со всеми его жильцами. Я и в городе тебя чувствовала с самого начала!

— Вот видишь! Ты лишилась Стихийной магии, и у тебя начала сильнее развиваться магия Души. Наверняка Старик тоже таким образом чувствует. Так он нашёл меня. И потому был уверен, что с вами всё в порядке. И меня сумел убедить...

— Так они это называют? — заинтересовалась Натсэ. — Магия Души?

— Да, идиотизм, знаю. Но у меня в магическом сознании ещё глупее: я — «Абсолютный маг».

— Не так уж глупо. Звучит солидно.

— В любом случае, надо как-то научить тебя пользоваться этой магией более свободно. Это потом пригодится.

— И как они тебя учили?

Я вспомнил голую Сиек-тян на берегу реки. Хм... Ну да. Интересно, как они меня там учили?..

— Эй, — позвал Зован. — Глядите сюда.

Здесь дома были с садовыми участками, причём, весьма большими. Зован толкнул одну калитку и ступил на заросшую сорной травой тропу. Пошёл к дому.

— И что мы здесь делаем? — проворчала Натсэ, двигаясь следом.

Я тоже ничего не понимал.

К дому Зован не пошёл, свернул куда-то. Мы пошли по совсем уже незаметной тропке. И остановились у колючих кустов крыжовника (как мне подсказал Ардок). Зован присел.

— Если не знать — и не увидишь, — сказал он. — Но тут, внизу, под ветками, легко проскользнёт ребёнок, не ободравшись. Там она часто пряталась. Сидела и молча плакала. Приучилась так лет с трёх, наверное, чтобы не находили. Но я однажды нашёл. В тот день отец разозлился на неё не на шутку. Она вылетела из дома, убежала в сад и просто исчезла. Через час послали на поиски слуг. Через два искали уже все. А нашёл — я. Мы там просидели ещё около часа. Я уговаривал её выйти, она отказывалась, говорила, что умрёт здесь. Можешь себе представить, Морт, каково это — когда пятилетняя девчонка на полном серьёзе говорит, что ей не хочется жить? Она — не такая, она — неправильная. Она — позор рода Кенса. И всё, на что она может рассчитывать, — это выйти замуж за какого-нибудь наследника высокого рода. А их у нас на примете было... Не так много, в общем. И все гораздо старше неё.

Он помолчал, глядя на крыжовник, сорвал ягоду, повертел её в руке.

— Странно то, что белянку нельзя было не любить. Достаточно на неё взглянуть, и ты сразу понимаешь, что она — чудо. Но само это чувство страшно раздражало. Моего отца. Меня. Я любил сестру и ненавидел одновременно. Но в тот день я вдруг представил, что она действительно умрёт здесь, под кустом. Сказать, что мне стало страшно — ничего не сказать. Я ведь сам был сопляком. И я упросил её выйти и терпеть дальше. А она взяла с меня слово, что если... В общем, когда всё зайдёт совсем далеко, я женюсь на ней и заберу отсюда навсегда. Дурацкая детская клятва. Она бы забылась. Но потом... Сотни, тысячи раз, когда я, забывшись, как мой отец, срывал зло на белянке, она терпела, терпела, а потом тихо спрашивала: «Ты всё ещё обещал?». И я вспоминал.

Я молчал, не зная, что сказать. Молчала и Натсэ. Было такое чувство, словно мы стоим перед могилой, где похоронено детство. Детство Авеллы, детство Зована.

Зован бросил ягоду в рот, прожевал её, проглотил.

— Вряд ли она хотела бы здесь ещё раз оказаться, — сказал он. — А вот я, кажется, только для этого и рвался в Тентер.

— Хочешь зайти в дом? — спросил я.

— Нет, ни к чему. — Зован медленно покачал головой. — Я хочу, если будет такая возможность, перед уходом сжечь это место дотла.

Глава 30

Зован меня беспокоил не на шутку. Все эти его речи-воспоминания... Создавалось впечатление, что он собрался героически погибать, и теперь не то исповедуется, не то прощается с миром. Выглядело и звучало это жутковато, и Зована мне было, разумеется, жаль. Но больше всего меня тревожило, как он поведёт себя в опасной ситуации. Если, к примеру, мы с Натсэ решим улетать, а он очертя голову кинется в атаку, искупать свою вину перед миром вообще и Авеллой в частности — что тогда?

Собственно, два пути. Либо кидаться вслед за ним и будь что будет (очень плохой план), либо бросить его и потом смотреть в глаза Авелле (невероятно плохой план).

Сейчас мы приближались к рынку, и гнетущую тишину, окутавшую нас троих, разбавил гул голосов. Я покосился на Натсэ. Она, такая забавная в платке, ответила мне спокойным взглядом.

НАТСЭ: Не волнуйся за него, он в норме.

МОРТЕГАР: Уверена?

НАТСЭ: Разумеется. Магия Души!

МОРТЕГАР: Абсолютная Магия!

Мы едва не рассмеялись, но взяли себя в руки. Вслух я сказал:

— Никакой магии, ни в коем случае. Не дай Огонь, местные узнают, что мы — маги.

Рынок начался. Он не слишком отличался от рынка в Сезане. Разве что проходы между торговыми рядами были пошире, товаров побольше, да продавцы погорластее. Увидев нас, они тут же активизировались. Один схватил с прилавка кусок материи и бросился к Натсэ. Другой, с кульком чеснока, понёсся ко мне.