Одна судьба (СИ) - Мэйз Евгения

Она не собирается задерживаться здесь, опаздывать на самолет, а потом выслушивать претензии редактора, что не хватает материала или за то, что ей позвонил хозяин лодки и обвинил в том, что все плохо и они не убрали за собой.

— Вот ведь су*** сын!

Раф не выходит у нее из головы. Сколько раз она говорила себе, что не имела права злиться на него? Нет. Она имеет право! Полное! Он притворился мертвым!

— Что?!

Она не повесила трубку.

— Извини, Тумэ. Это я не тебе.

Алекс идет прочь от концертного зала, в котором проходила вся эта свистопляска. Она под таким впечатлением, что не знает как вообще реагировать на открывшуюся правду. Ей бы радоваться и орать от счастья, что он жив, но как-то не получается. Она уже все сказала.

«О, Боже мой!»

Это значит, что еще немного и она бы увидела его волосатый зад и еще что-нибудь запредельное.

«Вот ведь су*** сын!»

Хеллингер решил проучить ее и выбросить из своей жизни. Ее водил за нос Джейк, Кросби и, что хуже всего — Рафаэль! Все, кого она обидела решили проучить ее и сделали это.

— Я-то переживала! Думала о нем! Идиотка! Бухает он! Девок тр****!

Алекс прибавляет шагу, в конце концов понимая, что бежит, так быстро, как только может, то и дело сворачивая со светлых улиц, в темные, плохо освещенные, что ведут к белоснежному пляжу, спящим пингвинам и холодному океану.

Глава 39

Он не знает каким образом приходит в себя. Она кажется ему видением белой горячки, его совестью, его укором, его насмешкой.

— Что ты тут делаешь? — озвучивает он самый идиотский вопрос из всех, что мог прийти в его голову, но она уже не слышит его.

Он трезвеет очень быстро, но недостаточно скоро, чтобы ухватить ее за рукав водолазки. Алекс исчезла, оставив после себя едва различимый запах духов с ноткой арбуза, что теряется, исчезает в вареве котлов в какие-то считанные секунды.

— Куда ты?! — доносится вслед сначала ошарашенно, а потом капризно. — Не оставляй меня!

Рафаэль не слушает ее, выходит в полупустой коридор, оглядывается по сторонам, видя плетущегося по нему африканца.

— Здесь была женщина! Где она?

— Я не знаю!

Он так испуган, просто поразительно, как стремительно сменяет одна эмоция другую. Раф видит свое отражение в темном зрачке и думает, что и сам бы испугался. Он не похож на человека даже близко, если только на его доисторическую версию.

— Я никого не видел!

Африканец лжет и пытается спрятать деньги, которые сыплются ему под ноги, тот скрещивает пальцы и пытается ткнуть этим знаком ему в лицо. Его руки пахнут чесноком и прогорклым жиром.

— Куда она пошла?

Он держит его лицо в ладонях, притягивая к себе в одном резком движении, заставляя смотреть себе прямо в глаза.

— Скажи мне: куда пошла женщина, что вышла отсюда?

— Вперед. Она пошла вперед! Пожалуйста!

Раф отпускает его, отдергивает его одежду и идет вперед. Впереди нет никого. Он возвращается на кухню, стараясь не выпустить воспоминание из виду. У нее фотоаппарат и красный бейджик на котором написано… написано… Он не может сфокусироваться на ней. Сколько же он выпил?

— Что случилось? Куда ты уходил?

Он оглядывается на девицу, что уже привела себя в порядок. Красивая девушка в вечернем платье и лентой с какой-то надписью на ней. Он помнит, что выходил из номера в одиночестве. Откуда она взялась?

— Как тебя зовут?

— Ты не помнишь?

Женщина цокает и тут же смеется, спрыгивая со стола, стуча по кафелю острыми шпильками, пытаясь приблизиться к нему. Ему не нужна она. Он дергает плечом, отмахиваясь от нее. Ему нужна та, что сбежала и как можно скорее.

— Нет. Иначе, не спрашивал бы.

Он подходит к мойке, выкручивая кран с холодной водой на полную мощность. Снятый пиджак, ледяной поток, что бежит прямо за пазуху, на грудь и шею, смывает с лица пленку алкоголя и чужих запахов.

— Валери.

— Где ты остановилась?

— Там же где и ты, — она в недоумении, еще воркует, но он уже слышит раздраженные нотки. — Только на этаж ниже.

— Ты недовольна чем-то, Валери?

— Нет. Просто что-то пошло не так. Кто эта женщина?

— Так бывает. В моей жизни чуть ли не ежедневно.

Ей жаль, что у них не завязались отношения после того, как она прыгнула к нему в постель?

— Куда мы?! Куда ты тащишь меня?

Он сбавляет шаг. Ее крики и сопротивление привлекают очень много внимания.

— Посажу тебя в такси и отправлю в гостиницу.

Они возвращаются в зал, Раф вглядывается в лица спешащих куда-то людей, хлопает себя по карману, пытаясь нащупать телефон.

— А ты?

— Мне нужно найти кое-кого.

Раф останавливается в холле, вместительном, ярком, солнечном, полном нарядно одетого народа. Здесь все отражает свет, блестит, искрит и вызывает первую вспышку мигрени. Ему нужно найти ее. Что она забыла тут?! Она же на своем сраном материке в обнимку с любимым Джейком! Что она делает на этом конце мира?

— Я не хочу в номер!

Раф коротко выдыхает. Он не уйдет вот так просто, но он и не останется.

— Послушай, Валери. Я знаю, и ты тоже почему ты со мной. Хочу разочаровать тебя. Ничего не выйдет ни с отношениями, ни с попыткой дискредитировать меня или шантажировать через прессу.

Валери всем своим видом демонстрирует, что не понимает, о чем он.

— Я не тот, за кого выдаю себя. Мой босс… Мы очень похожи. Он не появляется на таких мероприятия. Это мелко. Ему неинтересно. Этот костюм, сорочка и туфли — его. Я даже не знаю сколько они стоят. Но я шикарен, правда? А еще часы. Это реплика.

Он на глазах у девушки снимает верхнюю крышку. По стеклу пробегает трещина. Часы не подделка, усилия, чтобы снять его незначительные, а вот слова не настоящие. Он лжет, чтобы она отступила и осознала.

— Она знает меня и этого миллионера. Она журналист и мне нужно найти ее. Может ты поможешь мне? Или возьми деньги и садись в такси, мы встретимся в отеле. Но сейчас…. Мне голову снесут если узнают.

Раф знает, чтобы ему ответила Алекс, но Валери говорит ему:

— Да, пошел ты! — девушка разворачивается на противно, нет, зубодробительно скрипнувших каблуках и исчезает в толпе.

— Хорошо. Это было даже проще чем выглядело.

Он идет сначала в зал, затем за растекающимися по холлу людьми. Они жизнерадостны до отвращения. Он высматривает среди них журналистов и фотографов. Их немного, но среди них нет знакомого ему лица.

— Куда ты подевалась, Дарресон, черт бы тебя побрал?!

У него наступает пятиминутка похмелья. Хорошо бы, чтобы она продлилась только минуты, а не больше. В течение нескольких месяцев он пьет и прожигает собственную жизнь. Это ни к чему не приведет, ничего не изменит и не вылечит, но он знает, что в какой-то момент должно отпустить и стать лучше. Он ведь забыл обо всем тогда, вспоминал время от времени, но и трагедии никакой не случилось.

— Куда ты делась, чертова ты ведьма?!

Теперь ему не надо никуда бежать и преследовать кого-то, держать в сознании запах и следовать за ним, не отвлекаясь на окружающий мир. Реальность навалилась совсем другой правдой. Его не отвлекли дела, хотя, он очень надеялся на это. Все так или иначе возвращается к Алекс.

Дерек отступал, но идти было некуда. Никто бы не защитил его — ни вампиры, ни люди, ни полиция. Они вообще не понимали в чем дело. Они загнали его на набережную Варанаси. Вечно грязный и навсегда священный город для каждого индийца. Дерек сдохнет здесь, и никто не обратит внимание на ярко-вспыхнувший костер, потому что тут их горят десятки, если не сотни. Трупы и кости в воде, на берегу, на дне, хрустят под ногами.

— Я сделал то, к чему стремился всю жизнь.

Плевать они хотели на его стремления, которые стали причиной смерти сотен тысяч людей. Не скоро они забудут тех женщин в Атланте. Они все могли бы жить и выбраться, как его Алекс, но не так поздно, когда то, что внутри уже убивало их.