- Стоп! Вперед! Вправо, обходите валун! - раздавались команды Хуньки.
А мы упорно сантиметр за сантиметром продвигались вперед, пока перед нами не выросла отвесная стена.
- Лазерные установки находятся на соседних скалах, - сообщила Хунька, - устранить их, не задев вас - невозможно. Держитесь, ребята! Впереди двадцать самых непростых метров и вы на месте.
- Да, - вздохнул Стас, - и осталось две «стрекозы».
- Зато сейчас вы в глухой зоне и можете передохнуть.
- Перед смертью не надышишься, - философски заметила я, опускаясь прямо в снег рядом с Погодиным.
- Поживем еще, старушка! - наигранно весело откликнулся он, обнимая меня за плечи.
А ветер продолжал хлестать нас снегом, причем направление его порывов предугадать было совершенно невозможно.
- Идем? - спросила я, спустя пять минут, когда дыхание выровнялось, а противные липкие струйки пота перестали скользить по позвоночнику под костюмом.
- Да, пора, - серьезно откликнулся друг, - Аль?
- Что?
- А ты знаешь, что я был в тебя влюблен все это время?
- Знаю.
- Хорошо.
- Погодин, ты что? Это ты так прощаешься со мной?
- Всякое может быть, - хмыкнул он в ответ, - просто сейчас мне важно, чтобы ты это знала.
- Мы выживем, не смотря ни на что! - и сцепив зубы, я направилась к скале, - Хунь, мы готовы.
- Выпускайте «стрекозу»! - скомандовала она. Голос в наушниках был не четкий и дребезжал, словно шли какие- то помехи, - ...оей ... оманде! ... связью!
Сейчас движение не требовало огромных энергозатрат, но стало еще более опасным и рискованным. На отвесной, идеально ровной поверхности скалы мы были открытыми мишенями для лучей. Все действия сложились в последовательность вспышка - болт в скалу из пневмопистолета - тридцать сантиметров вверх. На третьем метре мы потеряли предпоследнюю «стрекозу», на седьмом - последнюю... и связь с Полканом. Больше голоса Хуни не было слышно и даже помех в эфире. Словно передатчик просто перестал работать.
- Дела! - выдохнул Стас. Слава всем Богам, переговорное устройство в костюмах еще работало и мы могли друг друга услышать, - что делать будем, Аль?
- Ты будешь вбивать болты, а я - отвлекать внимание. Другого выхода все равно нет, как и обратной дороги.
Последующий путь свелся к тому, что я кидала, как можно дальше, какой-нибудь предмет, лазерные лучи прошивали воздух, и мы поднимались еще на тридцать вожделенных сантиметров.
- Вижу пещеру, - раздался голос Погодина, - полтора метра над нами. Аль, еще немного.
Полтора метра - пять предметов - пять раз по тридцать сантиметров и пять вспышек, каждая из которых может стать последней для любого из нас. Метр двадцать... девяносто сантиметров... шестьдесят... тридцать... Погодин подтягивается и...
- Я на месте, Алюш, - говорит он ободряющим, успокаивающим тоном, - сейчас отвлеку установки и подниму тебя, потерпи.
А я что? Я терплю! Что-то летит из пещеры, полыхают вспышки, и крепкие руки друга втягивают меня внутрь, но... То ли мы замешкались, то ли просчитались... В общем, где-то мы явно ошиблись, пространство разрезает очередная вспышка, а мою ногу обжигает невыносимая, нечеловеческая боль. В наушниках раздается крик, стон и ругань. Кажется это мой голос. Никогда за собой не замечала любви к грубым словам.
- Аля? Алька! Ты как? - с беспокойством спрашивает Стас.
- Нога... - жалобно выдавила я, чувствуя, как на смену обжигающей боли приходит леденящий холод.
- Сейчас, сейчас, маленькая, - шепчет Погодин, склоняясь над моей замерзающей конечностью.
- Сначала установка! - упрямо повторяю ему, - я никуда не денусь, оба мы никуда не денемся отсюда. Назад не спуститься.
- Придумаем что-нибудь, - откликнулся он, перерезая допотопные провода на устройстве и возвращаясь ко мне,
- потерпи, Аль. Сейчас я оттащу тебя вглубь, там теплее и порывов ветра нет.
Дальше - резкая боль в ноге, и меня куда-то несут, а потом опускают на белый от снега каменный пол.
- Царапина глубокая, повреждены мышцы, но пластырь обеззаразит, обезболит и стянет края, - сосредоточенно говорит Погодин, - Аль, сейчас больно будет. Попробую обезболить уколом, нужно убрать обугленные участки кожи.
А дальше я кричу, потому что боль еще сильнее, чем было вначале. Погодин достает из походной аптечки инъекционный пистолет, ногу недалеко от эпицентра кольнуло и сразу стало легче.
- Вот так, - удовлетворенно откликнулся Стас, расправляя на моей голени пластырь. Сейчас намажу сверху кремом от обморожения. Герметичность костюма нарушена. Ничего, Аль, оденешь мой.
- А ты что оденешь? - пытаюсь шутить, - мой тебе на три размера мал. Извини, Погодин, но я не готова смотреть на твой синий зад.
- Ты и в лучшие времена на него смотреть отказывалась. Аль, я не шучу, - он устало опускается рядом, - самим нам отсюда не выбраться, а при такой температуре ты очень быстро отморозишь ногу.
- Только одну ногу, - улыбаюсь я, - это куда лучше, чем отморозить целого друга.
Устало кладу голосу ему на плечо, он обнимает и... мы сталкиваемся шлемами.
- Черт! - беззлобно ругается Стас, - первый раз наедине с любимой девушкой, а погодные условия и одежда не располагают к романтике!
- Да ладно тебе! - боль прошла, настроение улучшилось, - Полкан каждые десять минут передает отчеты на базу, согласно Устава. За нами обязательно придут.
- Вопрос когда, - грустно усмехнулся он.
- Скоро, - заверила друга.
- Понимаешь, Аль... - и его тон мне ох как не понравился.
- Что еще у нас плохого?
- Это место...
- Что с ним не так? - спросила я, оглядываясь вокруг. На вид пещера, как пещера - метров пятнадцать в глубину и три метра в высоту.
- Это место высасывает энергию, не зря Темный Круг тут допотопную механику устанавливал.
- Что ты имеешь в виду?
- Связь пропала на подходе сюда, - констатировал он.
- Ну и что? Это еще ничего не значит, обычный сбой!
- Не обычный. На предыдущих взрывных устройствах таймер был электронным, а здесь механическое, роликовое, отсчетное устройство. Принцип маятника.
- Но это тоже еще ничего не значит, - все еще пыталась возражать я, но в глубине души, уже была уверенна в правоте Стаса.
- Аль, ты только не пугайся... - осторожно начал Погодин.
- Вот когда ты начинаешь так издалека, мне становится по-настоящему тревожно. Говори, как есть!
- Когда мы сюда добрались, заряд аккумуляторной батареи в костюме был 99%, а сейчас 13... Через семь минут, мы останемся фактически голыми на пятидесятиградусном морозе.
- Мда... - я тяжело поднялась и, подойдя к краю пещеры, кинула в снежную пелену бесполезный ледоруб. Тут же пространство осветили вспышки.
- Засада, - констатировал Погодин.
- Да, - согласилась с другом, обходя пещеру по периметру, как вдруг...
Не поверила своим глазам! На стене мелькнул уголок знакомого символа. Я потерла заснеженную поверхность. Так и есть! Круглая выемка в камне, по диаметру совпадающая с моим денкоро и на ней высечены те самые символы. Спешно начала расстегивать костюм, пытаясь добраться до вожделенной цепочки.
- Верник, у нас еще семь минут, - откликнулся Погодин, - а ты решила приблизить свой конец?
- Не мешай! - откликнулась я, не замечая пронизывающего холода.
Стянув с шеи медальон, быстро застегнулась и приложила апаньярский ключ к «замочной скважине». Стена за спиной Стаса дрогнула, заставив его подскочить и отойти ко мне.
- Что за шутки... - только и смог выговорить он, когда перед нашими глазами открылся проход в огромный зал со сплошь исписанными стенами. На них были символы, знаки, рисунки, но ничего похожего мне прежде видеть не доводилось.
- Древняя цивилизация? Апаньяры? - спросил отмерший Погодин.
- Не похоже, - откликнулась я, проходя вперед, и дотронулась до первого из символов.
Глава 27.
Стена была теплой и, вообще, в этом зале было тепло, словно снаружи не бушевал снежный буран. С самого раннего детства я ездила с бабушкой Пелагеей на все выставки, научные конференции и даже некоторые раскопки, но нигде не встречала подобных символов. Здесь были не надписи, а целые схемы каких-то загадочных ритуалов.
