Первый курс (СИ) - Юрченко Сергей Георгиевич "Raven912"

— Игроком.

— Ого! И что же заставило тебя сменить мнение? Помнится, до отъезда ты считал именно джокера — фигурой достойной тебя.

— В Хогвартсе мне очень наглядно и доходчиво объяснили, что фигуры — проигрывают. На выигрыш могут рассчитывать только игроки.

— Хм... но игрок может и проиграть.

— Игрок может проиграть, но может и выиграть. Карта же проиграет обязательно. Ее просто кинут "в отбой".

— Ну что ж, сын. Честно говоря, я долго раздумывал: отправлять тебя в Хогвартс, или договорится о домашнем воспитании. И ты только что с блеском доказал преимущества школьного образования. Разве эту мысль довели до тебя преподаватели?

— Нет. Это был Маркус Флинт, капитан команды нашего факультета.

— Умный парень. И я рад, что ты завел столь полезные знакомства.

Пока отец произносит эту фразу, его пальцы складываются в несколько знаков давно разработанного нами языка жестов. В данном случае они говорят мне "Не при маме". И я киваю, соглашаясь как с радостью отца по поводу полезных знакомств, так и с тем, что наши договоренности лучше не доводить до сведения мамы.

Прошлое. (Драко).

Вечером мы с отцом устроились поговорить у камина. Мама отправилась в гости, и нам может и не выдастся лучшего момента для приватного разговора. Наши бокалы почти одинаково переливаются оттенками рубина. Правда, вино мне пить пока что рано, да и не решился бы я хоть чуть-чуть затуманить сознание перед столь сильным оппонентом. Поэтому в моем бокале — вишневый сок. Горькая сладость, легкий запах миндаля, оттенок опасности... Все это бодрит и заставляет сосредоточится. И отец, судя по его виду, отлично понимает мой выбор. Но сам он может себе позволить вино сорокалетней выдержки.

— Итак, Драко, каковы же твои планы на будущее?

— Для того, чтобы строить планы на будущее, мне нужно знать кое-что о прошлом и настоящем.

— Хорошо. Что бы ты хотел узнать?

— Как началась Первая война?

— Я пробую объяснить. Думаю, ты еще не обратил внимания, но в Министерстве и вообще во власти становится все меньше чистокровных волшебников. Нас вытесняют полукровки и грязно...

— Отец, пожалуйста, не употребляй этого слова при мне.

— Почему? Хотя, да... Эта Грейнджер...

— Вот именно. Ляпну по привычке, где не надо — и мои планы пойдут прахом.

— Все настолько серьезно?

— Предпочитаю не проверять.

— Ладно. Я постараюсь, но... у меня тоже есть привычки, и они взялись не на пустом месте.

— Я понимаю.

— Так о чем я... Аристократия постепенно теряет влияние. Нас просто вытесняют.

Интересная мысль приходит ко мне издалека, и я киваю скорее ей, чем словам отца.

— О чем ты сейчас задумался?

— О том, что в нашей семье я — единственный ребенок. И у Паркинсонов — только одна дочь... Да что там... семьи, в которых больше одного ребенка — можно пересчитать по пальцам. Правда одной руки не хватит, но все-таки...

— И как это связано с тем, что я начал тебе рассказывать?

— Если чистокровных становится все меньше — что удивительного в том, что опустевшие места занимают полукровки и Обретенные?

— Интересная мысль...

— Очень уж простая. И если вы к ней не пришли, то, скорее всего — потому, что вам не дали ее заметить.

— Возможно... — Отец на секунду останавливается — Но тем не менее, мы к ней так и не пришли. Но мы решили предпринять что-нибудь, чтобы остановить падение аристократии...Хотя... Многие — погибли, часть оставшихся — в Азкабане. Если ты прав — мы только ускорили его.

— Что произошло?

— В начале это была обычная политическая борьба. Мы собрались вокруг Тома Реддла...

— Полукровки?

— Он сумел убедить нас. И мы пошли за Великим магом и наследником Слизерина. — Опять пауза. — Как я уже говорил, вначале это было скорее политическим клубом. Мы старались поддерживать друг друга в карьере. Поскольку мы сосредоточили в своих руках серьезные ресурсы, то продвигалось у нас это дело вполне успешно.

— Это понятно.

— Да... Но продвижение столь... сплоченной группы не могло не встретить сопротивления. И вскоре политическая игра вошла в острую фазу. Опять-таки, поначалу и мы, и наши противники старались оставаться в некоторых рамках. Обвинения в коррупции, попытки подкупа, и разрушение репутации противника через прессу... В общем — нормальный политический процесс.

— И в этом нет ничего необычного.

— Да уж... Морсмордре уже тогда была нашим символом. Но тогда это было скорее политическим заявлением, чем серьезной угрозой. Но вот однажды, несколько человек из противостоящего лагеря нашли мертвыми. А над ними — возвышался змееязыкий череп.

— Кому-то не хватило терпения?

— Не знаю. Тогда — все открестились. Наши противники кинулись в атаку. Доказать ничего не удалось, но, как говорится, "осадочек остался". А потом... Постепенно отношения накалялись. И это уже не было политическим противостоянием. Изредка люди то с одной, то с другой стороны бесследно исчезали...

— И обе стороны не нашли ничего лучшего, чем обвинять в этом друг друга. — Озвучиваю я идею моего сюзерена.

— Да. Не нашли. Мне эта мысль пришла в голову через много лет, когда война была уже проиграна.

— Странно.

— Очень странно.

— Похоже, в вашем споре с последователями Дамблдора было больше чем две стороны.

— Скорее всего. И я не останавливался бы на числе три.

— Факты? — Поднимаю левую бровь, стараясь воспроизвести любимое движение крестного.

— Никаких. — Похоже, отец даже не заметил моей гримасы. — Только ощущения.

— Возможно, им стоит доверять. — Да уж, общаться с отцом, имея на своей стороне претендента на титул Темного лорда — намного легче. И, кажется, мне удалось произвести на папу хорошее впечатление.

— Но, хотя напряжение нарастало, в общем все было довольно мирно. Так что известие об объявлении организации "Пожиратели Смерти" вне закона и разрешении аврорам применять Непростительные застало нас врасплох. Одно из собраний подверглось нападению, и, если бы не Лорд, мы все были бы мертвы. Нас даже не пытались арестовать. Сразу начали с Авады.

— Вы выяснили, что послужило причиной столь... истеричных действий?

— Нет. Ни тогда, ни позже никто из нас, даже те, кто, как я, смогли выпутаться из переделок, сохранив деньги и влияние, так и не смогли узнать, что было поводом. Но... если причины так и остались во мраке, то вот следствия, напротив, были предельно очевидны: началась война.

— Похоже, вас капитально подставили.

— Да. Но...

— Ты не задумывался об этом?

— Да. А ведь это так очевидно...

— Похоже, что-то влияет на твое мышление.

— Возможно. Очень на то похоже. Ты еще что-нибудь хочешь узнать?

— Совсем немного. Что происходило с вашим Лордом?

— Хороший вопрос. Очень хороший. В разразившейся войне он стал все больше и больше обращаться к черной магии в поисках Силы. Он проводил над собой какие-то ритуалы. И, однажды, после очередного ритуала он вернулся уже тем Темным Лордом, о котором ты знаешь. Ловушка захлопнулась.

— А его внешность? Она как-нибудь менялась?

— Нет. Хотя... именно после того ритуала, о котором я только что говорил, он и стал носить плащ с глубоким капюшоном... Так что — не знаю. Может быть...

Мне очень захотелось спросить отца, не произносил ли Лорд такие имена как Повелитель Отчаяния, или Господин Обреченных? Или, может быть, он упоминал о Боге Крови или Троне Черепов? Но, в тот момент, когда я уже открыл было рот, мою голову пронзила резкая боль. Казалось, что меня разрывает пополам, и каждая из половинок недостаточна для самостоятельного существования... И внезапно все прошло.

— Драко! Что с тобой?

— Не знаю. Голова что-то разболелась.

— Иди, отдохни. Разговор, конечно, получился интересный, но не настолько, чтобы рисковать твоим здоровьем.