Кион-Тократ (СИ) - Воронич Александр

— Поспешим.

Глава 24. Разговор по душам

Глава 24

Разговор по душам

«Не каждый способен выстоять, пройдя через делирий[1] и отчаяние, узнав на собственном опыте, что значат муки совести и отвращение к самому себе. Однако тот, кто не утратит в душе искру надежды, ещё имеет шанс на спасение. Совсем крохотный, почти незримый, но это всё же лучше, чем ничего…»

Тёмный Менестрель, «Огонь и Хаос»

Войдя в свою комнату, Агно осторожно положил тело Артура на кровать, после чего отошёл в сторону и прислонился к стене. В этот момент он молился всем богам — и Древним, и Новым — чтобы они вернули ему сына, которого он погубил своими руками. Когда они только вошли в Айбэш-Хаурум, Безликий покинул Агно, пообещав, что скоро присоединится к нему. Теперь ему оставалось только ждать.

Раз за разом Серканис мысленно возвращался к поединку, вспоминая каждое слово и каждый жест малыша. Только теперь к мастеру начало приходить понимание ситуации, удивительной на первый взгляд, и от того чудесной. Его мальчик не изменился. Все слова Осириса и Безликого не стоили и ломаного гроша. Смилодон выстоял, остался самим собой, вопреки лживым заверениям. Да, он Губитель, с этим ничего не поделаешь, но Агно давно смирился с природой юноши. Главное, что он всё тот же, с открытым сердцем и светлым взглядом. Он не стал убийцей, как его братья, даже будучи преданным своим наставником, оставшись с Орденом один на один.

— Они обманули меня, — со счастливой улыбкой прошептал мастер, внезапно обретая уверенность в завтрашнем дне. — Они обманули нас обоих. Мой мальчик, мой малыш, он совсем не то чудовище, которым его пытались представить. Он по-прежнему добрый и светлый… И он ненавидит меня.

Эта мысль больно кольнула в сердце, отозвавшись волной ярости к лорду Зерату. Агно подавил это чувство усилием воли. Сейчас он должен был оставаться хладнокровным.

«Неважно. Теперь, когда я знаю правду, я не позволю им манипулировать своим сыном».

Прервав размышления Агно, в комнату вошёл глава Шандикора.

— Сними с него рубашку, — рявкнул Безликий и в его голосе чувствовалась тревога. — Я должен иметь доступ к сердцу.

Агно судорожными рывками выполнил приказ и отошёл в сторону.

— Теперь смотри и не мешай мне.

Достав из кармана странный мешочек из серебристого материала, Безликий вытряхнул его содержимое на ладонь. Агно затаил дыхание. Он увидел статуэтку, изображавшую саблезубого зверя.

— Что это? — спросил он и тут же осёкся. Сейчас не время задавать вопросы.

Зерат даже не обратил на него внимания. Приложив статуэтку к груди юноши, совсем рядом с раной, он взял Смилодона за плечи и прижал его к кровати. После этого начал шептать неизвестные слова, очевидно служившие вербальной формулой двеомера излечения. Фигурка на груди юноши начала светиться изнутри мягким и жёлтым светом. Агно смотрел на происходящее широко открытыми глазами, чувствуя важность момента.

Внезапно фигурка как будто утратила свою физическую природу, стала почти бестелесной и начала погружаться в тело юноши. Агно не понимал значения этого события, но Зерат был начеку. Дождавшись, когда Хитори Иноцу растворится в теле Смилодона не более чем на половину, лорд Ахарис ловко схватил её рукой и выдернул обратно. Тело юноши изогнулось в конвульсии и опало. С радостным удивлением мастер увидел, что рана в области сердца почти затянулась, а грудь Смилодона мерно опускается и вздымается, как у здорового человека.

— Он дышит, — не веря глазам, воскликнул Серканис.

— Конечно, дышит, — сварливо ответил Зерат. — Но это было слишком опасно даже для него. Чем ты думал, брат Агно, когда дырявил мальчишку своими клинками? И откуда у тебя драгонитовое оружие?

Агно промолчал. Обследовав всё ещё беспамятного Смилодона, Зерат поднялся с кровати.

— С ним всё будет хорошо, — сказал он. — Через несколько дней мальчишка поправится. А теперь я позову фераши, чтобы они перевязали рану. Лучше перестраховаться.

— Не надо, я всё сделаю сам.

— Хорошо, оставляю это на тебя. И пожалуйста, брат Агно, хватит делать глупости. Мальчишку хотели видеть магистры, но похоже из-за тебя это придётся перенести. Ванакис, конечно, будет недоволен, ну и Ситас с ним.

— Лорд Ахарис, что это за фигурка, которая спасла Артура? Я никогда не видел таких?

Зерат не стал отпираться.

— Брат Агно, тебе многое известно, но ещё больше скрыто от твоего взора. Поверь мне, я не желаю Смилодону ничего плохого, и не в моих планах причинять ему вред. В качестве доброй воли я дам тебе подсказку, и, если хочешь, сам отыщешь ответ. Это Хитори Иноцу. Если тебе известен эльфийский язык, ты сразу всё поймёшь. В человеческих традициях её принято называть танагрой, но это менее точное название.

Зерат больше не сказал ни слова. Он вышел из комнаты, оставив мастера наедине с юношей. Последний находился в лихорадочном забвении, а тело было покрыто холодным потом. Разум студента пребывал во власти делирия, ведомого лишь тем, кто находился на грани жизни и смерти. Агно приблизился к своему чаду и положил на его лоб мокрое полотенце.

— Я искуплю наши грехи, малыш. И защищу тебя от каждого, кто захочет навредить тебе. Добрая воля, как же. Безликий не сможет обмануть меня, ведь я знаю, кто он такой. И что он сделал в прошлом.

Двеомер Наблюдателя передал взволнованную речь мастера по астральному каналу в кристалл, расположенный в Зале Для Аудиенций. Зерат понимал, что не может верить Серканису, и это заставило его установить прослушку в апартаментах мастера, чтобы знать о всех его телодвижениях.

***

Открыв глаза, Артур сразу же понял, что находится в комнате наставника. Сколько раз они вели здесь беседы и весело смеялись, даже не сосчитать. Но почему он здесь? Что произошло? Сражение с мастером Агно сразу же всплыло в памяти. Артур отбросил одеяло и обнаружил на своей груди чистую повязку. Кое-что прояснилось. Значит он был ранен, и наставник отнёс его к себе.

Артур попробовал подняться, но был остановлен внезапным приходом мастера.

— Не двигайся. Позволь своему организму восстановиться.

Артур не послушался, и Агно пришлось удержать его мягким движением.

— Пожалуйста, мой мальчик. Не будь таким упрямым.

Умоляющий тон мастера заставил Смилодона подчиниться.

— Почему ты не убил меня? — хмуро спросил он, стараясь не дрогнуть под взглядом Агно. — Разве не это было твой целью?

— Прости своего старика за этот поступок. Я постараюсь загладить его любой ценой.

Артур рассмеялся.

— Что за бред! Хватит притворяться, наставник. Думаешь, можно бросить кого-то на два года, а потом заявиться после всего и сделать вид, что ничего не произошло?

Агно покачал головой.

— Нет. Я понимаю твой гнев. И всё объясню. Просто пообещай, что выслушаешь меня. А потом суди, как тебе захочется.

Артур был обескуражен. Голос Агно, его лицо и жесты, всё было таким знакомым и родным, что юноша не мог устоять.

— Почему ты покинул Орден, даже не попрощавшись? Чем я заслужил твоё отношение?

Лицо Агно исказилось от муки.

— Нет, ты ни в чём не виноват, малыш. Вся вина целиком и полностью на мне. Я покинул тебя, потому что так велел лорд Ахарис, который выпроводил меня из долины, как собаку. Он запретил мне прощаться с тобой, и я не смог его ослушаться, потому что был слаб и труслив. Я знаю, что ты общался с ним после этого, и он постарался очернить меня в твоих глазах. Я знаю также, что ты возненавидел меня. Ты даже не представляешь, как это больно для моего сердца.

Артур не выдержал.

— Что значит «очернил»? Ты хочешь сказать, что всё это ложь? Истории Малициуса и Слита? Ты не убивал своего учителя? И тех несчастных в Белом Крондоре?

Обвинения Артура звучали сбивчиво и сумбурно, и Агно с мягкой улыбкой прервал его:

— Ты не обязан верить мне на слово, но позволь хотя бы объясниться. Сомнения, которые Безликий заронил в твою душу, не совсем беспочвенны, но всё не так прозрачно, как тебе кажется. Ты выслушаешь меня?