Фея для Златомирья (СИ) - Малышева Алёна

— Ты специально толкнул меня! Ты хотел, чтобы Алекшан увидел меня в объятиях повелителя! Сговорился с ним! — угрожающе наступала она на Чернорогого.

«Владыка! Я хотел как лучше», — пятясь, пробормотал единорог.

Лена сжала кулаки:

— Не смей! Слышишь? Не смей лезть в мою личную жизнь! Я сама разберусь! Ещё одна такая выходка, и я разорву наше соглашение. Плевать, что будет со всеми единорогами! А теперь с глаз моих долой, рогатый конь!

Чернорогий торопливо ускакал в сторону Дубравы. Лена сделала несколько кругов по поляне, стараясь взять себя в руки. Она давно не чувствовала такой ярости, такого желания разнести всё вокруг. И такого отчаяния. Она легко представляла, как со стороны выглядела сцена с повелителем: она в его объятиях и они крепко целуются. Сумерки легко скрыли детали. Гады! Что единорог, что повелитель! Чёрт! Как теперь смотреть в глаза Алекшана, что сказать? Если бы даже между ними что могло быть, то после этого и думать об этом не стоило.

Господи! Но почему от этой мысли так горько и больно на душе, до крика?

Лена шла к дворцу, потупив взгляд. Ни вперёд, ни по сторонам не смотрела. Да и не было никого, все уже разошлись отдыхать. А она никак не могла справиться с отчаянием, холодной воронкой засасывающей чувства и мысли. Только сейчас она позволила себе признаться, что всё это время в глубине души надеялась сблизиться с Алекшаном. Вопреки всей силе нежелания новых отношений, новой любви, она мечтала оказаться в его объятиях, ощутить крепкие, но такие иногда ласковые руки на своём теле, узнать на вкус его поцелуи…

Теперь из-за двух чёртовых манипуляторов её мечтам не суждено сбыться. А может, его и не задела иллюзия поцелуя, может, оставила равнодушным? Поэтому он и не вмешался, что ему безразлично всё, связанное с ней? От этой мысли стало больнее. Ей-то небезразлично!

Да что она совсем расклеилась! Всё к лучшему! Нужно выкинуть мысли об Алекшане из головы. Их связывает только одна цель. Снимут проклятие и разбегутся по своим странам, за которые несут ответственность. Чем дальше она окажется от этого шаршанина, тем легче будет смириться с его безразличием…

— Вот значит как, леди попала под очарование Лесного Повелителя. Быстро, однако…  — ледяной голос вонзился в неё, словно стрела. Лена вздрогнула и вскинула голову.

Алекшан возвышался впереди и загораживал дорогу на мост. В сгущающих сумерках глаза сверкали алым светом.

— Алекшан…  — неуверенно начала Лена и замолчала. Что сказать? Как объяснить, что он видел? Да и надо ли объяснять? Между ними ведь ничего нет и не было. — Ты не должен…

— Не должен что? — зло перебил Алекшан, делая шаг к ней. — Злиться, увидев тебя в объятиях дубравэльца?! Сдерживаться, чтобы не врезать по его смазливой физиономии и не вырвать тебя из его рук?

С каждым вопросом Алекшан делал шаг к Лене. Глаза всё сильнее разгорались яростью. Лена испуганно пятилась, пока не упёрлась спиной в огромную иву. Она никогда не видела Алекшана таким злым, даже когда невольно очаровала оборотня. Серый Лорд воплощал ледяную беспощадность, а этот парень, нависший над ней, пылал от ярости и чего-то ещё, пытавшегося пробиться сквозь злость.

Алекшан упёрся руками на дерево по обе стороны от лица Лены, заключая её в ловушку. Медовый аромат вереска окутал своим очарованием. Лена, словно заворожённая, не сводила глаз с лица шаршанина. Кривая усмешка мелькнула на губах, ярость в глазах сменилась на не менее сильную жажду, желание:

— А может, я не должен заставлять тебя забыть вкус поцелуя дубравэльца? Вот только, моя бабочка, я сам решаю, что и кому должен!

Не успела Лена понять, что Алекшан собирается делать. Он подался к ней, прижал к дереву и впился в губы поцелуем — яростным, злым, требовательным. Лена дёрнула головой, стараясь разорвать поцелуй, пусть и нестерпимо хотелось ответить. Неправильно это! Не из-за злости. Не из желания что-то доказать. Ревности.

Поцелуй стал мягким, приглашающим. Не ответить она не смогла. Окружение испарилось, всё стало не важным. В сердце вспыхнуло пламя и охватило тело, голову окутал туман. Одно желание владело ею. Быть как можно ближе к Алекшану, ощутить тепло его кожи. Его аромат на себе. Его прикосновения, поцелуи — его желание…

«Ну и где ты её оставил?» — впился в сознание мягкий голос Белки, возвращая в реальность.

«Да здесь где-то она! Я чую её! — бурчал Чернорогий. — Всё-таки признай, я отлично сработал, столкнув Елену с повелителем. А тот был и рад воспользоваться случаем».

— Проклятые единороги! — выдохнул Алекшан над её ухом.

Они застыли в тени большой ивы, тяжело дыша. Надеясь, что единороги исчезнут. От горячих рук Алекшана на её обнажённой груди желание туманило голову. И нереально было от мысли, что он отпустит её, отодвинется.

Она совершенно не помнила, как и когда только он успел расстегнуть её платье. Как и не помнила, когда расстегнула его рубаху, отчего руки замерли на обнажённой спине шаршанина, касаясь кончиками пальцев ремня. Не только руками, но и крыльями обняла его, желая, чтобы он стал как можно ближе к ней.

Алекшан обнял её за талию, прижал к себе, она склонила голову на его грудь, вдыхая аромат вереска и страсти. Так и стояли застывшей статуей, пока стук копыт не стих.

Волос коснулась тёплая рука, губ — лёгкий поцелуй, отчего сознание вновь улетело в далёкие края. И когда Алекшан отодвинулся, она невольно потянулась за ним. Останавливающее прикосновение кончиков пальцев к губам заставило с непониманием глянуть в лицо Алекшана. Карие глаза горели желанием, обладанием и лёгким сожалением.

— Не здесь и не сейчас, бабочка, — тихо шепнул он, отстраняясь. Начал застёгивать пуговицы на её платье, коснулся шеи ладонью, Лена сделала судорожный вдох.

— Не здесь и не сейчас, — повторила она, даже не вникая в смысл слов.

Алекшан тепло улыбнулся, нежно провёл ладонью по щеке Лены.

— А что вы здесь делаете? — вдруг раздался обеспокоенный голосок Капельки, маленьким сиянием возникшей между ними.

Появление духа заставило Лену хоть как-то собраться с мыслями.

— Выясняли отношения, малышка, — усмехнулся Алекшан, со своей обычной невозмутимостью смотря на духа. Только крепкая рука, которой он сжимал ладонь Лены, напоминала, как именно они «выясняли отношения». — Леди, возвращаемся во дворец. Завтра как можно скорее находим ключ и сматываемся из этой Дубравы. Она меня выводит из себя, как и её смазливый повелитель!

Капелька вдруг разулыбалась, понимающе глядя на их руки, и полетела вперёд. Наверняка, чтобы не смущать своим присутствием.

Лена шагнула следом за шаршанином. В голове был полный разброд. Она косилась на Алекшана…  Алекса…  любовалась каждой черточкой лица, изгибом губ, решимостью. Сердце трепетало от нежности. Тело жаждало ещё его прикосновений, губы — поцелуев. Если бы не появление единорогов, то они, несомненно, остались на берегу озера на всю ночь. Ночь с любимым…

Кем? Любимым? Не хочет она снова влюбляться! А не поздно ли она опомнилась? Неважно! Он ведь ни слова не сказал о своих чувствах. Он ведь хотел только отбить её у повелителя. Так есть ли у них будущее? А не рано ли об этом думать?

Чёрт!

— Леди, не воспринимайте наше приключение так серьёзно. Лёгкое увлечение — это всё, что я могу вам предложить. Сильные чувства мне не присущи. Карашан постарался избавить меня от них! — холодно бросил Алекшан.

Лена раздражённо передёрнула плечами. Неужто у неё на лице написаны все её сомнения и переживания?

— А кто говорит о сильных чувствах? — вскинула она брови. — Меня лёгкая увлеченность вполне устраивает. От любви только одна боль и неприятности!

Вытянула ладонь из его и быстро зашагала вперёд, чтобы он не видел выражения её лица. Лена солгала — она желала чего-то большего, чем увлечённость, и не хотела, чтобы он это знал.

Лена даже не взглянула на Царь-дерево, как и прошла с высоко поднятой головой мимо Чернорогого и Белки. Непреодолимо хотелось упасть в мягкую перину и забыться хотя бы на время, перестать думать об Алекшане. Утро вечера мудренее.