Дипломатия Волков - Лайл Холли

— У вас есть волосы Ри и пятна, оставленные его кровью. Так?

— Ты знаешь об этом. И то, и другое было обнаружено на месте убийства.

Криспин кивнул.

— Возьми один волосок и опусти его в щель на панели.

Прищурясь, параглез ответил:

— Не вижу в этом смысла.

— Пожалуйста. Клянусь, что не собираюсь тратить понапрасну твое время.

Параглез потребовал, чтобы ему подали шкатулку с вещественными доказательствами и, надев на руки пару тонких белых замшевых перчаток, осторожно открыл металлический ящичек. Достал из него серебряную коробочку — одну из нескольких — и извлек из нее требуемый волос. Криспин указал ему на щель, куда следовало опустить вещественное доказательство, и, когда волос благополучно оказался на месте, сказал:

— А теперь последовательно, считая до пяти между щелчками, переведи вправо зеленый, желтый и оранжевый переключатели.

Параглез щелкнул зеленым.

— Один… два… три…

Сфера засветилась ровным голубым огоньком, что увидели все присутствующие, и Криспин услышал несколько возгласов изумления.

— …четыре… пять… — параглез щелкнул желтым переключателем, — …один… два…

В голубизне появилась дымная темная точка.

— …три… четыре… пять… — Параглез притронулся к последнему переключателю, и темное пятно в центре сферы превратилось в четкое изображение.

Изображение Ри Сабира — явно живого и двигающегося. Он говорил, но собеседник его так и остался невидимым.

— Вот мое алиби, — повторил Криспин, и тихий его голос словно гром прогремел в оцепеневшей палате. — Ри жив.

— Где он? Что с ним случилось? Кто будет отвечать за все это? — разнеслось над собравшимися и Советом.

Со строгим выражением лица Криспин вместо ответа повернул два циферблата, управлявшие шестеренками внутри устройства. Ри исчез из виду так быстро, что никто из присутствовавших в зале не успел заметить никого из тех, кто окружал его, хотя было ясно, что он далеко не в одиночестве. Но Криспин отвел свои руки от циферблатов только тогда, когда внутри стеклянной сферы четко обрисовался корабль.

— Это вы скажите мне, где он и кто за это в ответе, — заявил Криспин.

Параглез наклонился вперед, и на лице его начала проступать холодная ярость. Оторвавшись от зрелища, он оглядел сидевших рядом советников.

— Он на корабле, — определил Грасмир. — На одном из наших торговых судов.

Поглядев сверху вниз на Криспина, параглез заключил:

— Похоже, вы, с твоим кузеном и братом, стали жертвой заговора торговцев и Ри. Быть может, с участием и его матери. Возвращаясь к правам и обязанностям сего Совета, я объявляю тебя невиновным. И приношу извинения за то, что не могу пригласить тебя участвовать в разбирательстве обстоятельств этого заговора, целью которого было возложить на вас троих вину за несовершенное преступление. То, что враги твои участвовали в Совете, который мог осудить тебя, было досадной случайностью, но я не вправе позволить тебе судить их. Хотя, на мой взгляд, это было бы справедливо, я не могу все же думать, что в сердце твоем нет предубеждения против них.

Потом, на миг прикрыв лицо руками, он провел пальцами по вздыбившимся волосам.

— Однако, если у тебя есть какая-то просьба ко мне как к параглезу, я с удовольствием исполню ее.

Криспин кивнул.

— Прошу об одной милости, ничего для тебя не стоящей. После смерти своего возлюбленного главы Люсьена Волки остались без предводителя. И наши усилия на пользу Семейства оказались слабыми и разрозненными. Опираясь на кузена и брата, я способен возглавить Волков ради блага Семьи. И я прошу, чтобы ты поддержал наши усилия в борьбе за лидерство — если считаешь нас достойными этой чести. Грасмир улыбнулся.

— Судя по письму, которое написал Ри, прежде чем выйти в море на торговом корабле, целью его предприятия было помешать вам сделать это. Я не люблю тайных интриг, не люблю, когда меня выставляют дураком. Я вправе нарушить автономию любой ветви Семьи, если, с моей точки зрения, это послужит нашим общим интересам. И я поступлю именно так. Посему Волки не будут выбирать предводителя. Я объявляю тебя их вождем и возлагаю на брата твоего Анвина и кузена Эндрю обязанности твоих помощников. И пусть знают все, что я не потерплю несогласия с моим решением.

Он поднялся.

— А теперь ступайте, благословляю вас… Заседание Совета закончено. Торговцы, останьтесь в стенах нашего Дома. В этот же день на следующей неделе вы дадите ответ за свои поступки.

Когда Кейт наконец выбралась из трюма и поднималась наверх, в свою каюту, корабль уже едва не разобрали на части, разыскивая ее. Хасмаль обнаружил Кейт карабкающейся по трапу на главную палубу. Ян, Ррру-иф и Джейти следовали за ним…

Благословенный Хасмаль искал ее, не теряя головы, потому что первым делом спросил:

— У тебя опять был приступ?

Припадок. Падучей болезни. Она пугает людей, но не настолько, чтобы они могли со страху убить больного. В отличие от проклятия Карнеи.

— Наверное, — ответила Кейт. — Не помню. Сидела в своей каюте, читала и все… а потом вдруг очнулась в трюме.

Ей помогли подняться на палубу, предлагая солнце и свежий воздух. Они не помогли: Кейт чувствовала себя как утопленница. Она с трудом держалась на ногах.

Перед ней стоял Ян, освещенный заходящим солнцем, задумчиво щуря глаза.

— У тебя падучая. — Это было утверждение, а не вопрос. Кейт кивнула.

— И часто?

— Не очень. Примерно раз в два месяца.

— Достаточно часто, чтобы Семья не смогла найти тебе хорошего мужа.

— Да, достаточно часто, чтобы об этом нельзя было думать.

— Порченый товар.

— Так принято в Семье.

Что было истинной правдой. Страдающая падучей женщина и думать не могла о замужестве; удержав приданое, ее отослали бы домой после первого же припадка — всякий знал, что падучая передается от матери детям. Таким образом, выдуманная Кейт история с похищением книги получила новое подкрепление: неспособную к замужеству дочь ждал ужасный конец… каким следует считать пожизненные занятия переводами с мертвых языков в лишенной окон комнате. Далее, она получала удачное объяснение своего нынешнего отсутствия — и всех будущих. Слава богам, спасибо Хасмалю. Она была готова обнять его. И подумала, что сделает это, как только вымоется и поест. И отоспится. Когда голод стал одолевать, Кейт съела крыс, которые пришлись совсем не по вкусу даже ее второму, звериному «я». И теперь съеденное отягощало желудок.

Ян кивал, и в глазах его угадывалось удивившее Кейт сочувствие. Он долгое время молчал. А потом негромко промолвил:

— Мне известно, как Семьи обходятся с поврежденным товаром. Во всех подробностях.

— Мы боялись, что ты упала за борт, — сказал Хасмаль.

— Рада, что этого не случилось, — ответила Кейт. А Ррру-иф, стоявшая чуть в сторонке, спросила:

— Как же ты сумела забраться в трюм так, что этого никто не заметил?

Кейт пожала плечами.

— Не помню. Я ничего не помню.

Она пожелала про себя, чтобы и впрямь ничего не помнила. Ей хотелось бы по крайней мере забыть про крыс. Ослабевшая от голода, утомленная Трансформацией, она пошатнулась… Корабль в это время вползал на волну, палуба ушла из-под ног, и Кейт упала. И вдруг ощутила жуткую дурноту. Опираясь руками о поручень, Кейт перегнулась через борт, и ее вырвало.

Это положило конец расспросам. Когда рвота закончилась, Ян и Хасмаль отнесли девушку в каюту, а Ррру-иф вызвалась ходить за ней.

Следующие два дня, решила Кейт, она будет лишь есть и отсыпаться.

— Так что вы сделали с телами?

На Криспине был все тот же официальный наряд, хотя плащ он сбросил сразу же, как только вошел в дверь.

— Они в твоем саду, под розами. Где же еще? — усмехнулся Анвин. — Полагаю, мы не слишком потревожили корни.

Криспин не улыбнулся.

— Надеюсь на это. Сейчас у меня укореняются очень нежные гибриды.

Эндрю сидел, играя переключателями на незамысловатом изделии, состряпанном ими, чтобы заинтересовать инквизиторов.