Предназначение - Дункан Дэйв

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81

Он пошел за Уолли в комнату, задержавшись на минуту, посмотреть в зеркало на подживающие метки на лбу.

Сейчас, когда Хонакура объяснил ему настоящее пророчество, Уолли с трудом переносил присутствие Ннанджи.

Внешне тот по-прежнему оставался говорливым, симпатичным юнцом, честным настолько же, насколько его брат плутоватым, ни в чем не виновным. Кроме того, как уже знал Уолли, он был абсолютно безжалостным убийцей. Если учесть историю Икондорины и его брата, вставшую между ними, комбинация получалась зловещей.

Закрыв дверь, Уолли показал на синяки и ссадины на ребрах Ннанджи:

– Как может Седьмой оказаться таким избитым?

Ннанджи недовольно поморщился.

– Нечестный Седьмой? Он берет тридцать девять Шестых и велит им начать снизу (они не могут отказаться, они его – вассалы). Со временем он говорит двадцати двум, что уже избит! Со временем он скажет тридцати девяти, что они все уже избиты! – закончил он обнадеживающе.

Шестые измочалили его в поединках? Ничего странного. Вундеркинды непопулярны среди старшего поколения.

– Ты уверен, что они не собирались тебя серьезно поранить?

Ннанджи пожал плечами:

– Не думаю, я раздражал их, им хотелось наставить мне синяков. Но нанести серьезный вред сеньору они не решились. Они на самом деле боятся тебя, брат. – Потом он снова улыбнулся. – А когда они еще услышали об этом приговоре о колодцах…

Уолли снова сел в свое кресло и показал рукой на стул, но Ннанджи продолжал бесцельно расхаживать по комнате.

– Где ты нашел время? Ннанджи посмотрел на него лукаво:

– Я успел все, что ты просил, разве не так? Он принялся перечислять, загибая пальцы, Большой:

– Я запомнил все умения воинов, которыми они владеют помимо воинского. Линумино потребовались лозоходцы, я дал ему три имени. Зоарийи попросил колесников – у нас нет ни одного.

Указательный:

– Река патрулируется, днем и ночью, и особенно «Сапфир», конечно. Ни одно судно не входит в город без таможенной проверки.

Средний палец:

– Катанджи выборочно проверяет отшвартовавшиеся корабли, особенно если у людей Фиендори возникнут подозрения. Так мы уже выявили четырех любителей голубей и установили за ними слежку. Да, они покупали пергамент, как ты и думал.

Безымянный:

– Томияно и другие моряки собирают все слухи и просили купцов, отплывающих в колдовские города, быть нашими агентами. Ответа еще рано ждать.

Мизинец:

– На улицах вокруг ложи караул стоит днем и ночью. Посетители конвоируются. Все ящики и пакеты проверяются на предмет громового порошка, который тебя так беспокоит. Любой остановившийся фургон сразу окружается.

Большой палец:

– Я послал два ботика наблюдать за противоположным берегом: как ведут себя колдуны. В Гобе и Аге, в двух ближайших деревушках, – ничего. Но мы собираемся прочесать берег вверх и вниз от них.

Указательный:

– Я нашел – Томияно нашел – четырех людей, которые хорошо знают окрестности Сена и Уола и деревушки рядом с ними, все их сведения у меня, могу рассказать, как только потребуешь. Я должен оставаться в ложе, брат! Они должны суметь меня найти, как только понадобится. Я что-нибудь пропустил?

Возможно, единственное, чего сейчас Уолли хотелось, – это прогнать его мечом. Но он улыбнулся одобрительно:

– Нет! Я действительно передержал тебя. Ты очень хорош с людьми, гораздо лучше, чем я. Ну а что там за история с отравленными голубями?..

Он рассказал, что идея заключается в подкупе моряков, которые при заходе в колдовские города рассыпали бы отравленное зерно вокруг башен. Уолли напомнил, что горожане с наступлением ночи к башням не подпускаются. Ннанджи пообещал обсудить это с Томияно.

– Кстати, брат, мне нужны кое-какие деньги! Я поиздержался.

Уолли поднялся и подошел к сундуку в углу.

– Тебе бы надо свои держать отдельно, – заметил он.

Впрочем, это было невозможно по причине отсутствия гроссбухов и расходных книг. Он сам же покупал подарки Доа из казны сбора.

– Я тоже так думаю, – ответил Ннанджи, – но Катанджи понадобились. Когда он передавал твое сообщение, обобрал меня дочиста.

– Катанджи? – Не говоря больше ни слова, он выдал Ннанджи мешочек с монетами и захлопнул сундук.

– Да, Катанджи! – расхохотался Ннанджи. – Я по сравнению с ним мальчишка, несмотря на то что старше. Все, за что ни возьмется, он делает отлично, разве нет?

Он помолчал и вдруг покраснел.

– Катанджи говорит, что часть из забракованных тобой мальчиков на самом деле не так уж плохи. Я сказал, что он может пообещать им еще раз посмотреть на них, не больше пяти, я думаю. Это правильно?

Уолли посмотрел на него:

– Да, если только они не полные калеки. Ннанджи взглянул ему в глаза:

– Ты не думаешь… Он не может брать деньги с их родителей, а?

Это было тонким местом. Для самого Ннанджи этот вопрос был несколько щекотливым.

– Мы проверим его рекрутов, не беспокойся! Ннанджи нахмурился и отвернулся.

– С него станется брать по пять, а то и по десять золотых с каждого. Дьяволенок! – Потом снова усмехнулся. – Что бы он там ни делал, зарабатывает он хорошо. А когда Тана покинет «Сапфир», на ее долю придутся тысячи, ты не знал об этом? Здорово, да, брат? Я никогда не копил денег. Все, что я хотел от жизни, – это холодное пиво и любящие девочки. А теперь я, похоже, обзавожусь богатой женой и богатым братом. Если мне понадобятся деньги, Катанджи ведь даст их мне?

Что-то в этом роде думал и Уолли.

– И твое добро – мое добро?

– Конечно! – сказал Ннанджи, определенно имея в виду только то, что говорил. Тут во дворе прозвенел гонг.

– Я обедаю с Тиваникси, – сказал Уолли, – ты присоединишься?

Ннанджи с сожалением покачал головой:

– Прости, не могу! Сегодня День Каменщиков – мой день рождения.

Уолли не знал. Он подавил естественный вопрос – девятнадцать? Может быть, двадцать? Но задавать такой вопрос было большой бестактностью среди Людей, просто потому, что никто не знал ответа. Большинство, как и Ннанджи, знали день, но только потому, что они должны были посвятить его святости – пост и ночное бдение в храме.

– Хотел бы я знать, когда день рождения Шонсу. Я выберу себе! Наверное, день, когда я пришел в этот Мир. Это было за три дня до нашей встречи.

– Тогда это День Наставников! – улыбнулся Ннанджи.

Отметим в календаре, подумал Уолли.

– В моей другой жизни, Ннанджи, принято в день рождения получать подарки от друзей. Есть что-нибудь, чего бы тебе хотелось?

– Хороший обычай, – сказал Ннанджи. Он подумал над этим вопросом и добавил:

– Если бы ты спросил меня при нашей первой встрече, я бы сказал, что мне нужны новые сапоги. Мои старые стоптались. Но сейчас? – Он показал на свой голубой килт. – Что еще остается? Что еще во всем Мире мог бы ты мне дать, когда и так уже дал все?

Глава 3

Шли дни.

В День Моряков землеройная команда Досточтимого Укилио наткнулась на камни и переломала все свои кирки. Объективные обстоятельства были приняты во внимание, и ставки возросли.

Пробная модель катапульты разлетелась на части при третьем выстреле.

Лорд Ннанджи, чьи ребра были теперь раскрашены в цвета всех рангов, закончил набор своей коллекции Шестых и приступил к упражнениям с сильнейшими.

В День Угольщиков землеройная команда Досточтимого Унамани наткнулась на подземную пещеру и потеряла обе свои тачки. Объективные обстоятельства были приняты во внимание, и ставки возросли.

В День Менестрелей был обнаружен пятый любитель голубей и взят под контроль.

Измученные люди таскали камни голыми руками и ночи напролет выносили корзины с землей. Ставки возросли. Грохот и скрежет раздавались теперь даже в темные часы суток. Четверо рабочих потеряли сознание от истощения. Последовали штрафные санкции.

В День Сапожников Лорд Ннанджи приказал Лорду Линумино прийти на торговую площадь с рапирой. Дородный адъютант просунул голову в комнату Лорда Шонсу и доложил, куда собирается уходить. Лорд Шонсу рассердился и прогнал Лорда Ннанджи через всю торговую площадь, оцарапав его трижды с левой стороны, чтобы показать ему, какие он еще может получать удары. Однако Лорд Ннанджи поставил Лорду Шонсу синяк.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81