Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин

- Ты видел ее раньше? - надавил он на мальчика.

Тот кивнул.

- Мы с Пчелкой прятались за изгородью. Нападающие согнали всех наших людей из поместья во двор у главного входа. Пчелка спрятала детей за стеной, но пока мы уничтожали следы, остальные закрылись там, за стеной, и не пустили ее, поэтому она пошла со мной. Мы спрятались за изгородью и стали смотреть, что происходит. Солдаты на всех кричали, приказывали сесть, даже не смотря на то, что все наши были одеты в домашние одежды, а на улице дул сильный ветер и шел снег.  Когда мы увидели их, мне показалось, что писец Лант мертв. Он лежал на снегу лицом вниз, а вокруг него все было красное. И леди Шун была там с остальными, в разорванном красном платье, с двумя горничными. Коушен и Скори.

Я видел, что эти слова оказались для Чейда ударом. Разорванное платье. Страшное знание, подобно червю, проникло в него. Ее платье разорвали, а саму увезли как трофей. Возможно, речь шла о насилии и, скорее всего, об изнасиловании. Невосполнимый урон. Чейд сглотнул.

- Ты уверен?

Персиверанс сделал паузу, прежде чем ответить.

- Я видел что-то красное в санях. Это все, в чем я могу быть уверен.

Олух вошел без стука, Фитц Виджилант шел следом.

- Мне не нравится это место, - объявил Олух. - Они все поют одну и ту же песню: "Нет, нет, нет, не думай об этом, не думай об этом".

- Кто поет? - испуганно спросил я.

Он взглянул на меня, словно на идиота.

- Все! - Олух развел руки, затем огляделся и указал на Персиверанса. - Все, кроме него. Он не делает песни. Чейд сказал, чтоб я не делал свою музыку слишком громкой, чтоб я держал ее за своими стенами, как в коробке. Но они не держат свою музыку в тихой коробке, и это расстраивает меня.

Я встретился взглядом с Чейдом. У него были те же подозрения.

- Дай мне послушать минутку, - сказал я Олуху.

- Минутку? - возмущенно воскликнул Олух. - Ты слышал и слушал. Когда я оказался здесь, ты не смог почувствовать меня, а я тебя, потому что ты слушал слишком много. И ты делаешь это снова, прямо сейчас.

Я испуганно поднес руку ко рту, Олух по-прежнему хмуро смотрел на меня. Я прислушался, не слухом, а Скиллом. Сначала я услышал музыку Олуха, постоянная трансляция при помощи Скилла была настолько привычной частью его, что я блокировал ее, не задумываясь. Потом закрыл глаза и погрузился глубже в поток Скилла. И там я нашел ее, непрекращающийся шепот сотни разумов, напоминающих друг другу "не думать об этом, не вспоминать тех, кто умер, не вспоминать крики и пламя, не вспоминать кровь на снегу". Я прорвался через шепот, заглядывая еще глубже, и за ним увидел то, что мои люди прятали от самих себя. Я резко отступил, распахнув  глаза, и встретил пристальный взгляд Чейда.

- Он прав, - спокойно подтвердил Чейд.

Я кивнул.

В народе считается, что Скилл является королевской магией Видящих. Возможно, действительно в нашей родословной он сильнее и мощнее. Но когда отправляют Вызов, который достигает только тех, кто обладает достаточно сильным Скиллом, ответить могут и сапожник, и рыбак, и сын герцога. Я давно подозревал, что этой магией обладают все люди, по крайней мере, на элементарном уровне. У Молли не было Скилла, но я часто видел, как она вставала и подходила к кроватке Пчелки еще прежде, чем ребенок просыпался. Человек, ощутивший дурное предчувствие, когда его сын-солдат ранен, или женщина, открывшая дверь прежде, чем ее жених постучал, казалось, использовали Скилл, даже не подозревая о нем. И сейчас, после того, как я смог это услышать, негласное напоминание, чтобы никто не думал о тех страшных событиях, гудело вокруг меня, подобно рою разъяренных пчел. Весь народ Ивового Леса: пастухи, плотники, садовники, домашние слуги - все дышали этим туманом. Горе от собственных потерь и ярость от того, что не смогли защитить своих близких, подогревали навязанное им желание забыть все, чему они стали свидетелями. Меня окатило потоком их горя и утраченных надежд, о которых они не хотели вспоминать.

- Необходимо сделать так, чтобы они вспомнили, - тихо сказал Чейд. - Это наша единственная надежда на возвращение наших дочерей.

- Они не хотят этого, - запротестовал я.

- Да уж, - мрачно согласился Олух. - Кто-то сказал им, что это хорошая идея. Они не хотят вспоминать. Они все продолжают постоянно повторять друг другу: "Не помню, не помню".

Я потряс головой, пытаясь освободиться от чужих чувств и от звона в ушах, вызванного этим навязчивым шепотом.

- Как это остановить? Если мы это остановим, они вспомнят? Если они вспомнят, смогут ли они жить с этим?

- Я живу с этим, - тихо сказал Персиверанс. - Я живу с этим, и я один. - Он скрестил руки на груди, словно пытался сжаться в комок. - Моя мама сильная. Я ее третий сын и единственный выживший. Она бы не хотела выгонять меня из дома. Она бы не хотела забывать моего папу и дедушку, - надежда и страдание отражались в его глазах.

Что может заглушить Скилл и песню забвения? Я знал. Знал с тех лет, когда я так часто злоупотреблял этой отравой.

- У меня есть эльфовая кора. Или была. И еще кое-какие травы в моем личном кабинете. Не думаю, что ее украли.

- Что ты делаешь с эльфовой корой? - Чейд был ошеломлен.

Я взглянул на него.

            - Я? А что ты делаешь с эльфовой корой? И не только с корой из Шести Герцогств, но и с той, что островитяне использовали против меня на Аслевджале? Делвенбарк. Я ее видел на твоей полке.

Чейд уставился на меня.

- Инструменты торговли, - тихо сказал он. - Отец Эллианы дал мне ее. Одно их тех снадобий, что я храню, но никогда не хотел бы использовать.

- Именно, - я повернулся к Персиверансу. - Найди Булена. Скажи ему, чтобы он отправлялся в дом твоей матери и попросил ее прийти сюда, в этот кабинет. Я принесу травы. Как только Булен уйдет за ней, отправляйся на кухню и скажи там, что мне нужны чашки и чайник с кипятком.

- Сир, - ответил он, слегка поклонившись, и пошел к двери. Однако взявшись за ручку, заколебался и обернулся ко мне. - Сир, это ведь не причинит ей боль?

- Эльфовая кора - это растительное средство, которое люди используют довольно давно. В Калсиде господа дают ее своим рабам. Это делает их сильными и выносливыми, но из-за коры их настроение становится мрачным. В Калсиде утверждают, что их рабы лучше и больше работают, и лишь немногие сохраняют достаточно силы воли, чтобы попытаться сбежать или восстать против хозяев. Еще кора может подавить сильную головную боль. Но также наши исследования с лордом Чейдом показали, что использование коры подавляет способность человека к Скиллу. Один из подвидов с Внешних Островов и вовсе может закрыть разум человека от контактов при помощи Скилла. Такой у меня нет. Но, возможно, для того, чтобы освободить сознание твоей матери и заставить ее вспомнить тебя и твоего отца, вполне достаточно будет и моей коры. Я не могу тебе обещать, но, скорее всего, все получится.

Фитц Виджилант неожиданно шагнул вперед.

- Испробуйте сначала на мне. Посмотрим, что получится.

- Персиверанс, исполняй свои поручения, - твердо сказал я. Мальчик ушел, а мы с Чейдом остались с Лантом и Олухом.

Я изучал Ланта. Его сходство с Чейдом и другими предками Видящими не было таким очевидным, как у Шун, но теперь, когда мне стало известно о его происхождении, не было смысла отрицать это сходство. Но сейчас он выглядел ужасно. Глаза ввалились и горели огнем лихорадки, губы потрескались от сухости, даже двигался он, как дряхлый старик. Не так давно его жестоко избили в Баккипе, и парень до сих пор не до конца оправился. Ради его безопасности Чейд прислал его ко мне под видом писаря и наставника для моей дочери. Однако, под моей защитой он получил серьезное ранение и потерял много крови, а его память бесцеремонно стерли. Можно ли подвергать его новой опасности?

- Что думаешь? - спросил я Чейда.

- Ну по крайней мере, это утихомирит боль. И я не думаю, что его сознанию станет еще хуже, чем сейчас. Если он готов, мы должны позволить ему попробовать.