Мой ангел Крысолов - Родионова Ольга Радиевна

Нета не могла понять, смеется Чен или говорит всерьез — бронзовое лицо буси было совершенно невозмутимо.

— Как он там? — спросила Нета, спеша за Горным Учителем по длинному коридору, вызывающему оторопь красотой и величием. Чен пожал плечами:

— Раздели. Растерли. Аранта с ним возится. У него от негодования лихорадка началась. Нежный очень, понимаешь?

Чен подумал секунду и добавил:

— Ну, ради справедливости, лихорадка у него, наверное, от купания в ледяной воде. Но все равно.

Коридор закончился еще одной дверью, а за ней… Нета не смогла сдержать восхищенного вздоха, увидев огромный, во всю стену, пылающий камин, каменный стол на шести резных львиных лапах, такие же резные скамьи с шелковыми подушками, арочные двери под тяжелыми портьерами на четыре стороны и стоящие в простенках слегка тронутые зеленью статуи каких-то древних богов и героев.

— С ума сойти… Лина, ты только посмотри!.. Вот этот — вылитый Тритон. А эта, без головы, на меня похожа… А где все? — Нета огляделась и подошла к камину, протянув к пламени совершенно окоченевшие руки.

— Ты шубку-то сними, — посоветовал Марк, с которого на узорчатый каменный пол все еще капало. — Простудишься. И ты, Лина.

— Как бы ты сам не простудился, — она нахмурилась. — Где все остальные-то?

— Ступайте вон в ту дверь, — сказал Чен. — А нам с Марком еще надо за вещами сплавать. Чай бы не подмочить… ладно, придумаем что-нибудь. Идите, идите, там тоже есть камин. И переоденьтесь в сухое, девчонки покажут, где взять. Пошли, Марк.

Они с номадом легкой трусцой понеслись назад, а Нета и Целительница вошли в указанную дверь.

Комната за дверью была чем-то вроде гостиной — те же резные каменные скамьи с подушками, зеркала, статуи, — но она казалась меньше по размеру, и оттого уютней. Пол здесь был устлан выцветшими дорогими коврами, камин весь отделан искусной резьбой — любовные сцены и тонущие корабли. Отродья лежали и сидели кто где, завернутые в какие-то немыслимые меховые пледы, и комната от этого напоминала иллюстрацию к старой допровальной книге про валгаллу — так у древних, насколько поняла Нета, назывались райские сады. Здесь было очень тепло, и стая дремала, устроившись на подушках. Нета внезапно почувствовала, что ужасно устала и хочет прилечь прямо сейчас, даже не раздеваясь.

— Возьмите себе пледы, — сказала Аранта, зевая по-кошачьи. — Там, за занавесью, есть гардеробная… Разденьтесь совсем, все мокрое оставьте там же, на полу. Потом разберемся. Сейчас всем надо отдохнуть.

Нета откинула край тяжелой вышитой занавеси и вошла в маленькую гардеробную, освещенную единственным факелом. Груды меховых пледов, дорогой одежды и украшений высились в огромных кованых сундуках. Сверкающие наряды, возможно, привлекли бы внимание Неты в другое время, но сейчас она чувствовала себя так, точно вот-вот упадет без сил. Еле шевеля руками, она разделась донага и закуталась в первый попавшийся плед, с наслаждением ощущая нежное прикосновение меха к телу.

— Неточка, иди сюда, — сонно позвала Мэгги, устроившаяся на ковре у камина. В разбросанных подушках возле нее сладко посапывал Птичий Пастух, рядом свернулся калачиком почти невидимый под пледом Кей.

Нета поискала глазами Тритона — он спал на широкой каменной скамье. Или не спал, но глаза у него были закрыты. На другой скамье шевелил во сне губами сэр Макс — должно быть, ругался ужасными словами. Нета наклонилась над ним и прислушалась.

«Первый флаг забился над Харраром, — бормотал пират, — Это город раса Маконена… Вслед за ним… вслед за ним… проснулся древний Аксум… и в Тигрэ заухали гиены… Были… были сумерки мира… сумерки мира… сумерки…».

Нета качнулась, неверной рукой придерживая на груди плед, и тихонько опустилась на ковер рядом со скамьей. Глаза у нее закрылись сами собой. Уткнувшись лбом в свесившуюся с постели руку капитана, она заснула, как провалилась, не успев даже подумать о том, что эта внезапная каменная усталость выглядит странно.

— Нета!.. Нета!.. Ну, проснись, пожалуйста!..

Нета попыталась разлепить ресницы и не смогла. Однако голос, умолявший проснуться, был таким отчаянным, что никак не давал ей соскользнуть обратно в сон, удерживал на зыбкой границе покоя и беспокойства.

— Нета, проснись!..

В голосе зазвучали слёзы, и вязкий покой нехотя отпустил Нету, отступил, уступил беспокойству место: кто-то звал ее на помощь, кто-то страдал, кому-то было страшно и больно… Она села, не открывая глаз, как марионетка, и потерла лицо руками, сдирая паутину сна.

На нее смотрел Марк — большой рот кривился, как будто номад собирался заплакать, в зеленых глазах испуг. Он выглядел как заблудившийся в лесу ребенок, и последние остатки сонной одури слетели с Неты.

— Что… что случилось? — спросила она хрипло — голос не слушался. — Что с тобой?

— Вы спите уже третьи сутки, — его вдруг затрясло, он схватил Нету за руку. — Все, даже Чен. Я сначала думал, вы просто устали и замерзли, поэтому вас так разморило. Я и сам поспал. А потом проснулся — никто не встает. Ну, я еще поспал. Потом встал. Стал будить Чена — не просыпается. Тряс всех по очереди — никто… никто даже не шевелится. Но живые, я же чую. Только с каждым часом все слабее и слабее. Понимаешь?.. Как будто сила из вас уходит. Я стал искать вампира — не могу найти. Не могу найти, Нета!.. Вроде бы, есть где-то, и в то же время как будто нет. Я весь замок обшарил. Во все закоулки заглянул. Ничего не нашел, но ведь чую что-то… Возвращаюсь — а вы все уже еле теплитесь. Кей не дышит. И Жюли, и Лина… Понимаешь, те, кто парами спят — те еще немного живые. А кто поодиночке — почти совсем мертвые.

— Как не дышит?! Как — мёртвые, ты что?.. — Нета вскочила и тут же поняла, что сделала это зря: колени мелко задрожали, лоб увлажнился, в глазах потемнело. Марк поймал ее и прижал к себе. Сердце у нее страшно колотилось, как будто хотело выскочить из грудной клетки.

— Марк, — сказала она с трудом.

— Сейчас, сейчас, — забормотал он и положил теплую руку ей на затылок. — Сейчас помогу.

Нета почувствовала, как отпускает дрожь и уходит тошнотворная слабость.

— Спасибо, — она осторожно отстранилась. — А что с Арантой? Неужели она тоже?..

Марк помотал головой.

— Из одиночек только она и Тритон в относительном порядке. Спят, да. Но не умирают. Просто крепко спят.

— Ну, конечно, — спокойный голос от дверей заставил их вздрогнуть и обернуться. — Оба живут в этом мире только наполовину. Манга — давно, Тритон… Тритон — недавно. Что касается номада, то ему зеркала не страшны.

— Оракул!.. — Нета облегченно вздохнула. — Как хорошо, что вы пришли… — Она слегка сдвинула брови: — Зеркала?.. Какие зеркала — эти, на стенах?..

— Не все, — Слепой Оракул неспешно подошел к западной стене и поднял руку, указывая на огромное тусклое зеркало в позеленевшей бронзовой раме. — Только это. Зеркало Мертвых. Принеси из гардеробной скатерть, Марк. Его надо завесить.

Номад рванулся в гардеробную, а Слепой добавил, понизив голос:

— И прикройся, Нета, не дразни мальчишку зря.

— Что?.. — Нета растерянно оглядела себя и ахнула: плед валялся где-то на полу, а она так и стояла голышом, и даже не заметила этого.

На мгновение замерев от стыда, она нагнулась, схватила плед и закуталась в него — как раз вовремя, чтобы вернувшийся Марк, скользнув по ней глазами, запоздало покраснел.

Пока номад под руководством Оракула завешивал проклятое зеркало, она пошла от отродья к отродью, слушая дыхание и проверяя пульс. Марк был прав: Люция и Огневец, лежавшие в обнимку, так же, как Мэгги с Птичьим Пастухом и Алиса с Умником, выглядели лучше всех. Рут, спавшая на плече Горного Учителя, тоже была почти в порядке, как и сам Чен.

Но трое одиночек не дышали.

38

Нета стояла перед овальным зеркалом в кабинете, слегка напоминающем кабинет Речника в Приречном и кабинет Корабельника в Приморском. Похожая дубовая мебель, обитая темной кожей, похожий стол с письменным прибором, канделябрами и медными уголками, тускло мерцающие золотом и серебром корешки книг в открытых высоких, до самого потолка, резных шкафах.