Исток - Московкина Анна

Дарт, ожидая, сел на стул и замер, не двигаясь. Внезапно он разомкнул узкие губы:

— Не за что, Айрин.

Он их ждал. Все давно спали. Майорин водил ладонями над костром, пытаясь отогреть хоть одну часть тела. Все остальное надежно замерзло. Можно было и под одеяло залезть, но колдун боялся, что как только ляжет — уснет. Он походил вокруг костра, выпил отвара. Эльфов все не было.

— Эй, все, похоже, спят, — тихо произнесла полукровка.

— Я не сплю, вы что там полночи выясняли? — Майорин резко встал, сбрасывая навязчивую дрему.

— Ты бы лег, вторую ночь караулишь. А завтра расскажем, — попытался отодвинуть Велор неприятный разговор.

— А что нам ничего не оставили? — Жарка заглянула в чисто вымытый котелок.

— Дольше шастать надо было, мы бы вообще ушли. Все в порядке?

— Даже лучше, чем ты думаешь. Так что спи спокойно.

— С вами я вообще скоро сна лишусь. — Майорин свернулся под суконным покрывалом, пытаясь собрать хоть немного тепла. Рядом устроилась полукровка.

«Толку то от нее, — подумал колдун, — как от белки. Та тоже мелкая».

Филипп умылся ледяной водой, расчесал волосы, потянулся своим долговязым телом и застегнул куртку. Утро выдалось морозное. Солнышко еще только показалось из-за горизонта, но полностью вылезать не торопилось, как ленивый стражник, пришедший на службу, но застрявший за разговором или завтраком в служебной комнате. Он как бы и есть, но на стене никого нет. Так что путникам приходилось довольствоваться светом костра да колючих звезд. Хорхе варил кашу, по старой учительской привычке в деталях объясняя Солену, что и зачем делает.

В отдалении, будто бы занимаясь лошадьми, стояли колдун и эльфы.

— Идиоты. — Колдун в сердцах хлопнул Потеху по крупу. Обиженная лошадь шарахнулась в сторону. Пришлось ловить под узды. — И вы их отпустили?

— А что ты предлагаешь, убить?

— А если они потащатся за нами?

— Они обещали! — попыталась выгородить друга Жарка.

— А ты вообще молчи, нашла себе хахаля в собутыльниках!

— Ты, между прочим, тоже с ним пил!

— И что, думаешь, я помню всех, с кем пил?

— Да ты и с кем спал не помнишь!

— Жарка! — одернул ее Велор. — Замолчи, а? Хотя она права…

— Вот только не надо… Пил и спал это одна история, а здесь совсем другая. И мне совсем не хочется, чтобы за нами… — Умоляющий взгляд полукровки. — …и с НАМИ шел кто-то, кому я не доверяю.

— Я им доверяю!

— А что ты про них знаешь?

— Про Солена ты же тоже ничего не знаешь, — попыталась подкопаться девушка.

— Вот про него-то я как раз все знаю. Выяснить оказалось несложно. И что они вам пообещали?

— Что вернутся в Вирицу.

— И вы им верите?

— А мы Киате пригрозили. Чтобы она Валью проводила. — Велор зевнул, большую часть ночи караулил он, лишь под утро растолкав Хорхе. — Даже если они нас обманут, то на глаза лезть не будут. Побоятся.

— Леший с вами и с ними, — проворчал колдун. — Поехали уже.

6

Деревня встретила холодно. Более чем холодно.

Исподлобья косилась девка с узорчатым коромыслом на плечах, шедшая от колодца с полными ведрами. Брезгливо сплюнул беззубый нищий, разворачивая подложные культи на ногах. Шедший мимо прохожий, одетый в добротную кожаную куртку, многозначительно положил ладонь на рукоять меча. Только трактирный кот, сидящий на заборном столбе, остался равнодушным и продолжил увлеченно вылизывать подхвостье.

Хорхе поправил перевязь с саблями, подтянул ремни. Теперь рукояти хищно щерились над плечами змеиными мордами, любовно отлитыми хордримским оружейником.

Филипп подвесил несколько готовых заклинаний, которые оставалось лишь «довязать» и пустить в ход.

— Не надо. Прекратите. Все. — Эльф, пристегивающий к поясу связку непонятных закорючек, замер. Майорин помотал головой. — Хотите, чтобы они думали, что мы собираемся нападать?

— Хочешь, чтобы напали на нас? — Филипп втянул носом холодный вечерний воздух.

— Убери хотя бы «подвеску», она даже меня раздражает. А ты свои пыточные орудия, неужели мало меча?

— Примитивизм. — Велор досадливо сморщился, пряча крючки в сумку, а на смену им приладив пояс с двумя чуть изогнутыми мечами с круглой гардой и обмотанными шелком рукоятями.

— Это еще что? — недовольно рыкнул колдун.

— Мечи, — как ни в чем не бывало сообщил каратель.

— Посмотреть дашь? — Майорин даже перестал настороженно озираться, но после опомнился. — Потом…

— Дам, — величественно разрешил каратель. — И тебе дам, глаза не потеряй.

Солен смутился и отвернулся. С другой стороны от него Жарка, ерзая в седле, упихивала под курточку нечто стальное и острое, но совершенно неизвестное дворянину. Парень уставился на нее, не шибко понимая, что больше удерживает взгляд. Необычное оружие или округлая грудь полукровки, соблазнительно белеющая в распустившемся вороте рубашки.

— Хватит глазеть. — Девушка пнула спутника ногой и одним резким рывком стянула завязки ворота куртки, спрятав грудь.

— И как ты намерена его оттуда вынимать? — с усмешкой спросил парень. — Разденешься?

— Увидишь! — пообещала Жарка.

В трактире прием был не более теплым.

Хорхе и Велор остались во дворе с лошадьми, не доверяя конюхам, которые даже не потрудились выйти встречать дорогих гостей.

Колдун резко распахнул дверь и медленно, нехотя вошел в зал. За ним Солен, лицо у парня было несколько растерянное. Он не понимал причину такой напряженности, а спросить постеснялся. Филипп и Жарка встали по обе стороны двери, одинаково скрестив на груди руки, затянутые в перчатки.

Трактир смолк.

Замолчал хозяин, бранивший безрукого подавальщика, вдребезги разбившего несколько новеньких доставленных накануне от гончара кружек. Замолчал подвыпивший мельник, костерящий проклятущих мышей, кота, некстати обрюхатившего местную мышкодавку. Замолчала некрасивая женщина с короткой стрижкой в мужской одежде, спорившая сразу с тремя мужиками. Она замолчала, пыхтя трубкой и презрительно смотря на шедшего к стойке колдуна. Ее собеседники оглянулись и одновременно сощурили глаза.

На стойку вспрыгнул давешний кот, коротко мяукнул и нахохлившись уставился на вошедших зелеными глазами.

— Доброго вечера, хозяин, — хрипло сказал колдун.

Трактирщик отпустил ухо мальчишки, зажатое мертвой хваткой, перекинул на плечо мокрый рушник.

— Вечер был добрым, — согласился он. — До того, как ты переступил мой порог, колдун. Ты еще можешь все исправить и выйти вон. А мы, так уж и быть, забудем о твоем присутствии.

— Разве не велит вам традиция встречать хлебом и солью каждого гостя, переступившего порог с добрыми намерениями и не замышляющего зла?

— Велит. Да только не здесь. И в намерениях твоих я сомневаюсь. В их доброте уж точно!

— Милсдарь… — Майорин вопросительно изогнул бровь.

— Зубок.

— Милсдарь Зубок, ночь застала нас в пути, лошади устали, а мои спутники голодны и жаждут очажного тепла.

— Пусть останутся! — звонко крикнула короткостриженая женщина, вздевая трубку вверх. — Кони могут остаться, девка, мальчишка и тот симпатяга эльф с косицей тоже. Но вы втроем выметайтесь. А мы уж обеспечим им теплую ночку! Не сомневайся!

В одном из ее собеседников колдун узнал прохожего с мечом. Успели, значит, нашептать… Трактир одобрительно загомонил. Майорин поморщился — из тридцати четырех посетителей тринадцать были магами. Магами Цитадели. Слишком много для спора.

— Дай хотя бы корма коням. Я заплачу, — процедил Майорин, он спиной чувствовал немое бешенство Филиппа. Трактирщик засомневался. — Дам две цены. И за ночевку тоже.

— Заехал я как-то в Кедровники. — Один из магов встал, лениво подошел к стойке и правой рукой погладил кота. Левая висела на перевязи в лубках. — Мороз стоял не чета нынешнему, дай, думаю, в трактире заночую, ну стребуют втридорога инесские крысы, зато зад морозить не придется.