Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович

На второй день после капитуляции кайзер Август выступил по радио с обращением к населению Франции. Он объявил об объединении двух государств в одну империю.

– Одна империя, один народ и великое будущее! – такими словами он закончил свою речь.

– Сказать можно все, – проворчал слушавший выпуск новостей отец. – Сколько пролито крови! Может быть, у них и будет один народ, но еще очень нескоро.

– Главное, что не пришлось воевать нам, – сказал я. – А немецкая империя будет нашим союзником. Англичане со своим флотом никуда не делись, да американцев придется гнать из Африки и других мест. Нам выгодно помочь немцам, а им еще выгоднее принять нашу помощь.

– А говорил, что не будем воевать, – отозвалась с дивана Ольга. – Как мы им поможем без драки?

– Войны бывают разные, – пояснил я. – Ты в этом не разбираешься, потому что нам на голову не падали бомбы, и дай бог, чтобы так было дальше! А к войне на море мы подготовимся. С американцами, я думаю, сражаться не придется: сами уйдут, разве что выторгуют что-нибудь у немцев. Ну и мы выторгуем за свою помощь. А вот с англичанами драться придется, но больше немцам, чем нам. Мы им только кое в чем поможем. Здорово все получилось, причем без всяких ядов и травли мирного населения. Это теперь даже в Англии не будем применять.

– Сколько готовили удар, и все зря, – сказал отец. – Оно, конечно, хорошо, что не будет таких жертв, но для многих – это попусту потраченная жизнь. Для Суханова, например.

– Странно от тебя такое слышать, – удивился я его словам. – Яды все равно сделали свое дело. Если бы не они, мы бы сейчас воевали с немцами, причем только обычным оружием. Могли бы и не отбиться, особенно если бы навалились еще их союзники. А в очереди стояли: Турция, Япония и Американские штаты. Профессору Суханову нужно поставить памятник из золота в натуральную величину.

Зазвонил телефон, и я поспешил взять трубку. Почти все звонки были лично от императора или по его поручению от одного из флигель-адъютантов. Этот звонок не был исключением.

– Князь, я вас прошу ненадолго подойти, – сказал Владимир Андреевич. – Помните, я вам говорил о сыновьях? Жену с собой брать не нужно.

– Меня вызывает император, – сказал я всем. – Это ненадолго.

– Подожди, – остановила меня мама. – Жена бегает по подружкам, так хоть я тебя расчешу.

Дав ей возможность расчесать свою шевелюру, я поспешил к покоям императора. Я терпеть не мог свой камергерский мундир, а Владимир Андреевич сам редко надевал мундир и от других это требовал только в торжественных случаях, поэтому сейчас на мне был костюм-тройка с галстуком. Бабочек, которые здесь носило большинство, я не любил.

В гостиной, куда меня проводил слуга, я увидел император и его сыновей. Андрей был старше Олега на три года, но я их разницы в возрасте не заметил. Оба, как и их отец, были в гражданском. Как выяснилось позже, Андрей любил военную форму и часто ее надевал, а сейчас был в костюме из-за отца. Оба были среднего роста, широкоплечие с симпатичными лицами и густыми, зачесанными назад волосами. У Андрея были небольшие усы, а Олег под носом ничего не носил. Видимо, это было связано с его возрастом, потому что мужчины без усов здесь были редкостью. Я вошел, представился по всей форме и замер.

– Бросьте, князь, – сказал император. – Вы сегодня пришли ко мне, поэтому извольте себя вести как обычно. Если моим сыновьям будет претить такое обращение, они вам потом об этом скажут.

– Лучше пусть скажут сразу, как мне к ним обращаться, – ответил я.

– Я не знаю, по какой причине вас в таком юном возрасте сделали камергером, – сказал мне цесаревич, – да еще наградили орденом. Наверное, это сделали не из-за ваших песен или книжки, но пока я не узнаю причин, обращайтесь ко мне как положено – ваше императорское высочество. Я тоже либерал, но для фамильярных отношений должны быть основания, которых я пока не вижу.

– Это ведь вы с женой пели песни? – спросил Олег. – Книгу «Преодоление» тоже вы написали? Тогда в подобной обстановке можете называть меня по имени. С женой познакомите?

– Почту за честь, – ответил я ему, – хотя вам нетрудно познакомиться самому. Ваш брат это сделал в день приезда.

– Я не знал, что она замужем, – пожал плечами Андрей. – Приехал и увидел среди фрейлин незнакомую мне очаровательную особу. Кольцо на пальце заметил уже после того, как она меня отшила. Хотя, к вашему сведению, князь, я себе ничего лишнего не позволил.

– С ней позволять себе лишнее опасно, – хохотнул Владимир Андреевич. – Князь ее на свою голову приохотил к какой-то азиатской борьбе. Захожу к ним по делу, а она выбегает вся в мыле и в мужицких штанах. Что это, спрашиваю, за явление природы? А она потупилась и отвечает, что тренируется с мужем бою без оружия. Я над ней немного пошутил, так знаете, как она вскинулась? Глазищами так и засверкала! Правда, тут же опомнилась. Повел я ее к князю и попросил показать, что это за бой.

– Показали? – с интересом спросил Андрей.

– Чтобы мне да отказали, – засмеялся Владимир Андреевич. – Надо сказать, что я от них ушел под впечатлением. Князю, правда, не повезло. Он гораздо сильнее жены, но не смог за ней угнаться. Она так быстро двигалась, что было трудно уследить глазами, вот князь и не уследил. Она ему так заехала ногой в живот, что я уже думал, что нужно будет искать другого камергера. Вы это на всякий случай учтите, а то у меня других сыновей нет и больше уже не будет.

– И для чего это? – спросил меня Олег.

– Нам после выпуска одной моей статьи пришлось надолго уехать в одно глухое место, – ответил я. – Жилось там неплохо, но очень скучно, особенно тем, у кого не было занятий. Вот на жену и навалилась хандра. Я этой борьбой занимался давно, вот и решил ее хоть чем-то занять, чтобы весь день не валялась в постели. Не люблю толстых женщин, а при такой жизни не растолстеть... Были еще наши песни, но они спорта не заменят. Сначала занималась из-под палки, а потом приохотилась.

– Вы ее принуждали? – удивился Андрей. – У нее довольно сильный характер.

– Борьба его сделала еще сильнее, – ответил я. – И она сделала очень сильным ее тело, а это придает уверенности и помогает здоровью. Да и в жизни может пригодиться. От навязчивых ухажеров она сможет отделаться без того, чтобы звать меня. Это не о вас, ваше императорское высочество, а вообще...

– Может быть, ты нам все же скажешь, для чего тебе нужен этот юноша? – спросил Андрей, повернувшись к отцу. – Я не обращаю внимания на слухи и сплетни, поэтому думаю, что дело все-таки не в его жене и не в их песнях.

– Мне нужны его советы, – ответил Владимир Андреевич, вызвав удивленные взгляды сыновей. – У этого юноши большие заслуги перед империей, а наградить его соразмерно им не позволяет его возраст. Все остальное узнаете сами, если он захочет вам сказать. Только хочу предупредить, что все, что касается его самого и его работы, является государственным секретом. Понятно, что я говорю не о песнях и книгах.

– Это немного меняет дело, – сказал мне Андрей. – Пожалуй, я тоже разрешу вам, князь, называть меня по имени в приватной обстановке. Вашей жены это тоже касается.

– Я вас уже выслушал, граф, – сказал Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль Энтони Идену, – теперь послушайте меня. Никакой войны больше не должно быть! Мы проиграли, и продолжение прежней политики приведет нас к краху. Потери в самолетах не позволят нам защититься от воздушных ударов, а если русские еще отдадут немцам свои новые бомбы, нам конец! Немцы понесли большие потери в кораблях, но, получив все ресурсы Франции, они за два-три года наделают другие. И я бы не сбрасывал со счета русский флот. Если нас отрежут от колоний, будет плохо! Много мы сможем сделать в изоляции? Американцы слишком уверены в своих силах и не способны думать о будущем, помощи мы от них не получим!

– Но, сэр, вас никто не поймет! – возразил Иден. – Мы слишком вложились в Россию, а в яды почти никто не верит. И все слишком привыкли...