Жестокий принц - Блэк Холли

Пикси — то есть Кайе — фыркает.

Лорд Ройбен разглядывает свою ладонь, опускает взгляд на стол, потом поднимает на меня. Ничего не могу прочитать на его мрачном лице.

— Балекин не дипломат, но может со временем научиться. Он явно амбициозен и сумел осуществить переворот. Не у каждого хватит смелости на такую жестокость.

— У меня едва хватило духа, даже чтобы просто посмотреть на это, — говорит Кайе.

— Он справился только отчасти, — напоминаю я. — Учитывая ваши слова на коронации, не думаю, что он вам нравится.

Уголки губ у Ройбена приподнимаются. Это едва заметный жест в миниатюре.

— Не нравится. Я думаю, что он трус, погубивший своих сестер и отца из-за уязвленного самолюбия. И он спрятался за своих вояк, предоставив генералу прикончить выбранного Верховным Королем наследника. Это свидетельствует о его слабости, а такое качество рано или поздно кто-нибудь использует.

От плохого предчувствия по моей спине пробегает холодная дрожь.

— Мне нужен правитель, который засвидетельствует коронацию, монарх достаточно сильный, чтобы с его свидетельством считались. То есть вы. Все произойдет завтра вечером, на празднике, который готовит Балекин. Если вы просто позволите этому случиться и присягнете новому Верховному Королю...

— Без обид, — вмешивается Кайе, — но тебе какое до всего этого дело? Почему тебя беспокоит, кто займет трон?

— Потому, что я здесь живу. Я здесь выросла. И пусть я полжизни ненавидела эту страну, она моя.

Лорд Ройбен кивает.

— А ты не собираешься рассказать мне, кто твой кандидат и как вы собираетесь возложить корону на его голову?

— Предпочла бы не рассказывать, — отвечаю я.

— Можно приказать Дулкамаре пытать тебя, пока не начнешь умолять, чтобы выслушали твои секреты. — Он говорит тихо, словно между прочим, но эти слова заставляют меня вспомнить о его ужасной репутации. Несмотря на все эти блюда китайской кухни и вежливое обращение, я не должна забывать, с кем и о чем договариваюсь.

— А это не сделает вас таким же трусом, как Балекин? — спрашиваю я, стараясь говорить с той уверенностью, которая помогла мне убедить Двор теней и Кардана. Не могу позволить ему увидеть, что мне страшно и насколько мне страшно.

Несколько долгих мгновений мы изучающе смотрим друг на друга, а пикси наблюдает за нами обоими. Наконец Лорд Ройбен тяжело вздыхает.

— Возможно, даже большим трусом. Что ж, очень хорошо, Джуд — творец королей. Сыграем с тобой в эту игру. Возложим корону на голову другого претендента, а не Балекина, и я помогу тебе удержать ее там. — Он делает паузу. — Но ты сделаешь кое-что для меня.

Я напряженно жду.

Ройбен сплетает свои длинные пальцы.

— Придет день, когда я попрошу твоего короля об одолжении.

— Вы хотите, чтобы я согласилась, даже не зная, о чем идет речь?

Его невозмутимое лицо слегка смягчается.

— Теперь мы правильно понимаем друг друга.

Я опускаю голову. А какой у меня выбор?

— Что-то равноценное, — добавляю я для ясности. — И то, что в нашей власти.

— Это была очень интересная встреча, — говорит лорд Ройбен с едва заметной загадочной улыбкой.

Когда я поднимаюсь, чтобы уйти, Кайе подмигивает мне своим чернильным глазом.

— Удачи, смертная.

С этим напутствием, эхом летящим мне вслед, я покидаю лагерную стоянку и шагаю назад, к Кардану.

ГЛАВА 28

Призрак уже на ногах. Он успел отлучиться и вернулся, доставив горсть мелких яблок, немного сушеной оленины, свежего масла и еще пару дюжин бутылок вина. Также он приволок несколько предметов мебели, как я заметила, из дворца — обитый шелком диван, атласные подушки, мерцающее покрывало из паучьего шелка и чайный сервиз из халцедона.

Он сидит на диване и смотрит на меня; в нем угадывается и напряжение, и усталость. Мне кажется, он огорчен, но не так, как люди.

— Итак. Помнится, мне обещали золото.

— А что, если я предложу тебе месть? — спрашиваю я, вновь ощущая тяжесть обязательств, уже лежащих на моих плечах.

Призрак обменивается взглядами с Бомбой.

— Значит, у нее все-таки есть какой-то замысел.

Бомба устраивается на подушке.

— Секрет, который гораздо лучше любого замысла.

Беру яблоко, подхожу к столу и усаживаюсь на него.

— Мы заявимся прямо на празднество Балекина и украдем у него королевство. Как тебе эта месть?

Решительной — вот какой я должна быть. Будто это мой дворец. Будто я генеральская дочь. Будто я действительно сумею с этим справиться.

Призрак улыбается краешком губ. Он достает из шкафа четыре серебряных кубка и ставит их на стол передо мной.

— Выпьешь?

Я качаю головой и наблюдаю, как он наливает вино. Призрак возвращается к дивану, но садится на самый край, словно готовится в любой момент вскочить. Делает большой глоток вина.

— Ты говорил об убийстве не рожденного ребенка Дайна, — напоминаю я.

Призрак кивает.

— Видел твое лицо во время рассказа Кардана о Лириопе, когда ты поняла, что я участвовал в этом.

— Ты меня удивил, — честно признаюсь я. — Мне хотелось думать, что Дайн другой.

Кардан фыркает и берет серебряный кубок, предназначавшийся мне, как свой собственный.

— Убийство — жестокое ремесло, — произносит Призрак. — Я верил, что из Дайна получится порядочный Верховный Король, как из любого принца нашего Народа. Но мой отец был смертным. Он считал, что от Дайна не будет добра. И от меня добра не ждал. Прежде чем зайти по дороге шпионажа достаточно далеко, надо решить, есть ли тебе дело до добра.

Вероятно, Призрак прав, но у меня сейчас нет времени обсуждать это.

— Ты не понимаешь. Ребенок Лириопы выжил.

Он потрясенно смотрит на Бомбу.

— Это и есть секрет?

Та самодовольно ухмыляется.

— И замысел.

Призрак долго смотрит на нее, потом поворачивается ко мне.

— Я не хочу искать новое место. Хочу остаться здесь и служить новому Верховному Королю. Поэтому «да» — давайте украдем королевство.

— Нам не нужно быть добрыми, — говорю я Призраку. — Но давайте попробуем быть честными. Честными, как любой принц Волшебной страны.

Призрак улыбается.

— А может, даже немного честнее. — Я перевожу взгляд на Кардана.

— Мне это нравится, — соглашается Призрак, кивая.

Потом он оправляется будить Таракана. Мне приходится все объяснять заново. Когда я дохожу до банкета и того, что, по моему мнению, случится, Таракан начинает перебивать на каждом слове, не давая закончить предложение. Когда я наконец выкладываю все, он приносит из какого-то кабинета свиток пергамента и перо и записывает, кто где должен находиться, чтобы план сработал.

— Ты переиначил весь мой план, — укоряю я его.

— Совсем немного, — отвечает он, облизывает перо и снова пишет. — Ты подумала про Мадока? Ему это не понравится.

Конечно, я подумала о Мадоке. Если бы не подумала, то вообще этим не занималась бы. Просто вручила бы ему живой ключ от королевства.

— Понимаю, — отвечаю я, глядя на винный осадок в кубке Призрака. В тот момент, когда я войду в зал вместе с Карданом, Мадок поймет, что я веду свою игру. А когда он осознает, что я хочу лишить его регенства, придет в ярость.

А в ярости он особенно кровожаден.

— У тебя есть что-нибудь приличное из одежды? — спрашивает Таракан. Увидев мой удивленный взгляд, он всплескивает руками. — Ты занимаешься политикой. На этот банкет вы с Карданом должны явиться во всем великолепии. Твоему новому королю требуется, чтобы все выглядело, как положено.

Мы снова возвращаемся к плану, и Кардан помогает начертить схему Холлоу-Холла. Я стараюсь не смотреть на его длинные пальцы, скользящие по пергаменту, и борюсь с приступами слабости, когда он глядит на меня.

На рассвете выпиваю три чашки чаю и отправляюсь на встречу с Вивьен — сестра осталась последней, с кем я должна переговорить перед банкетом.

Иду назад, к своему дому — дому Мадока, поправляю себя; он никогда не был по-настоящему моим и после сегодняшней ночи никогда не будет. В золотом сиянии встает солнце. Поднимаясь по спиральной лестнице, проходя по комнатам, в которых выросла, чувствую себя тенью. В своей спальне собираю сумку. Яды, ножи, платье, драгоценности, которые, надеюсь, Таракан сочтет экстравагантными. С неохотой оставляю на кровати свои мягкие игрушки. Оставляю туфли и любимые безделушки. Расстаюсь со своей второй жизнью так же, как расставалась с первой, забирая с собой немногие вещи и полную неопределенность насчет того, что случится дальше.