Последний экипаж "Белого кролика" (СИ) - Цыганков Михаил

- Герцог Генрих Свирепый не настоящее имя хозяина замка, - начала рассказ Кейси, - на Пиринейском полуострове он известен как барон Педро Голубой по прозвищу «Синяя борода»

Глава 49 О Синей бороде, женской конкуренции и слоновьем хомяке

- Синяя борода? – спросил я, судорожно стараясь вспомнить цвет волос герцога.

- Синее не бывает. – подтвердила Кейси.

- И что у тебя с ним было?

- У меня? Ничего. - Кейси пожала плечами, - У Крюгера было.

- Так Крюгер – тоже… голубой?

- Нет, Крюгер не голубой, да и Педро тоже не был - тогда.

- Ну, как же не голубой, - возразил я, - ты же сама сказала, «барон Педро ГОЛУБОЙ». А как он женщин ненавидит!

- Вот с них все когда-то и началось, - сказала Кейси со вздохом, - «Голубым» его звали не за сексуальную ориентацию, а за цвет фамильного герба, за то, что в сражениях постоянно красовался в голубом плаще, и крыша на его замке была тоже голубая. Ну, что тут поделаешь – голубой - его фамильный цвет. Жил Педро в Андалузии, в своем родовом гнезде и горя не знал, а если и знал, то так - немного. С индейцами воевал лихо, сам Кортес его за храбрость хвалил, звал к себе в легион береговой обороны, но он отказался, сказал, что хозяйство бросить не может. Но дело было не в хозяйстве.

- А в чем? – спросил я.

- В бабах, - ответила Кейси.

– Ну, конечно, - догадался я, - пышнотелые крестьянки, свинарки, доярки, отвлекали мужиков от его персоны. Поэтому, герцог, когда не воевал с индейцами, душил их, душил, душил, чтобы конкуренцию уменьшить. А потом удобрял мертвыми телами окрестные поля. И правильно, зачем добру даром пропадать.

- Душил, - согласилась Кейси, - но только в своих объятиях. Бабник он был страшный, да и бабы сами ему прохода не давали.

- БАБЫ не давали прохода? – не понял я.

- Не давали прохода, в походы не пускали, драки постоянноустраивали, травили друг друга собаками и ядом. Оспаривали право следующей ночи как могли. Будто не замок это, а постоянно действующий чемпионат по женским боям без правил. В конце концов,жить в таком бедламе стало просто невыносимо. Поэтому, барон решил разобраться с проблемой одним ударом.

- Перебил в замке всех теток?

- Нет, - сказала Кейси, - Хуже. Решил жениться. Увидел однажды, как одна его подруга пытается затолкать другую в горящий камин и, понял, что еще немного и сумасшедшие бабы могут запросто замок спалить. Или возьмут и его самого траванут, чтобы никому не достался. Рыцари долго не рассуждают, решил – сделал. Женился по серьезному, а какие тут могут быть игрушки, и зажил вполне счастливо. А подружкам своим вчерашним объявил, чтобы они напрасно не плакали, раня нежные сердца, а терпеливо ожидали в сторонке, мало ли что. В жены он взял простую учительницу хороших манер из соседнего городка. Девушку скромную, хозяйственную, в связях прочащих ее не замеченную, симпатичную, ласковую и не сующую свой нос в суровые мужские дела. Сыграли они скромную свадьбу и зажили тихо и спокойно. А бывшие подружки педрины затаили злобу, конечно, но никакую гадость сделать Марии (так жену звали) не решались. И вот, однажды, решил Педро вместе с молодой супругой прокатиться на молодых игуанодонах по замковому парку. Не успели они выехать на аллею Веселых висельников, как вдруг, игуанодона Марии укусил за хвост слоновий хомяк. Может, у него начался приступ слонового бешенства, а может, просто по слонам соскучился. Игуанодон был молодой, неопытный, с перепугу попытался сам хомяка укусить, а тот рванул в заросли декоративного топинамбура, прятаться. Мария со всего размаху с игуанодона и грохнулась. Сознание потеряла. Педро подбежал, начал ее в чувство приводить, лупить по щекам, водой поливать, воротник на платье расстегивать. Расстегнул одну пуговицу, вторую, третью, и понял, что пока он будет возиться, молодая жена помрет, рванул платье так, что не только пуговицы, крючки со всеми остальными застежками поотлетали, плечи оголились, Педро глянул на них и упал.

- Сознание потерял, - догадался я, - Увидел на плече лилию, расстроился и, хлоп в обморок.

- Какую еще лилию? – удивилась Кейси, - Лилии здесь не причем, в лоб ему дали.

- Хвостом?

- Лопатой!

- Какой лопатой?

- Железной! – уточнила Кейси, - Милый, никогда не разбрасывай садовый инвентарь, где попало. А то придет вот такой Бармалеус и как треснет…

- Бармалеус?

- Именно он. Неужели ты думаешь, он все так просто взял и забыл? Это был бы не Бармалеус! Выследил он эту Марию и решил, дурак, что это Педро ее охмурил, в смысле околдовал, и научил всяким нехорошим вещам, а сама она добрая и чистая, ждет не дождется своего спасителя. А ему и делов то, взять ее и поцеловать.

- Я и не думал, что он такой идиот.

- Еще какой. - продолжила Кейси, - Он же не хотел убивать барона на глазах своей невесты - чтобы излишне жестоким не показаться. Отправил его лопатой в нокаут, а Педро возьми, да очухайся раньше времени. Ведь он тоже подраться не дурак, сам видел. Бармалеус, тогда только стал на свой преступный путь, и всякая идеалистическая чепуха у него из головы не выветрилась. Поэтому на разборки с Педро он поперся один, без огнестрельного оружия, даже Марафетуса с собой не взял. Ну, а дальше как всегда. Изнурительная рукопашная драка. Лязг мечей, скрежет лопаты, стук кулаков, мат от которого попугаи на лету дохли, все как всегда. Педро, когда поехал вокруг замка кататься, тоже с собой автомат не захватил, игуанодоны запах ружейной смазки на дух не переносят, поэтому и используют их, только для увеселительных прогулок с дамами. Силы у бойцов оказались примерно равны. Дрались они долго, остервенело, изо всех сил стараясь друг друга прикончить. А потом загорелся замок.

- Все-таки зря так плохо думал о Бармалеусе. – сказал я. – Хороший тактический ход. Пока он отвлекал внимание барона, Марафетус поджег замок.

- Ничего Марафетус не жег. – убежденно сказала Кейси.

- Если не Марафетус, или его люди, то кто? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн?

- Замок подожгла Мария, - внесла ясность Кейси, - пока эти два идиота старались друг друга укокошить, она быстренько метнулась в замок, вскрыла сокровищницу барона и обчистила его до нитки!

- Обчистила сокровищницу? – поразился я. Объясняю для тех, кто не в курсе. Сокровищница в средневековом замке это не только навороченный бронированный сейф, это прекрасно укрепленный, спрятанный глубоко под землей бункер, обладающий шестью степенями магической защиты, полным комплектом смертельных ловушек и голодным драконом в придачу. Именно в таком бункере, по слухам, хранит свою смерть Кощей Бессмертный. Сказку про дуб, утку, зайца, яйцо и иглу он сам выдумал. Сколько богатырей, витязей и прочих добрых молодцев до сих пор безуспешно шастают по горам и долинам любимой родины, сколько уток перебили, сколько укокошили ни в чем не повинных зайцев, а о яйцах я даже не говорю. Чтобы взломать такой бункер, надо приложить много усилий и уложить немало народа. Как это смогла сделать простая, пусто и очень скромная, преподавательница хороших манер? – Она что была магом первого класса? – спросил я у Кейси.

- Не думаю, - ответила она. – скорее просто ведьмой, во всех смыслах этого слова.

- Но простая ведьма не может в одиночку вскрыть сокровищницу и, главное, незаметно все оттуда вывезти!

- Ты про «гномьи слезы» слышал?

- Читал, - ответил я, - в «Магии и жизни». – «Гномьи слезы» - мифическое снадобье, открывающее любые замки, блокирующее все типы заклинаний отключающее ловушки, капканы, самопалы, самострелы и прочие неприятные сюрпризы. Наша разрыв-трава по сравнению с ним, как валерьянка рядом с новейшим психотропным препаратом. Одно счастье никто, никогда это супермощное средство в руках не держал и может быть даже и не видел, а разрыв-траву в ночь на Ивана Купалу коси сколько влезет, найди только цветок папоротника. – Там написано, что последние несколько веков «гномьи слезы» нигде не встречаются.