Расколотые небеса (СИ) - Пир Томас

— Расскажи ещё историй про шейтаров лес, — снова зевнул знатный воин, обращаясь к рассказчику.

— Среди воинов ходят слухи, что в лесу прячется огромное войско северян. Эти подлые трусы боятся вступать в честный бой и жалят наши орды по ночам.

— Это не слухи, — поддержал рассказчика кочевник, названный Гулуном. — Я был среди воинов Хемира Грязного, вместе с его ордой ступил в проклятый лес и своими глазами видел бойню в низине. У северян там собралась собственная орда. А ещё их войско поддерживали могущественные шаманы. Керрийцы напали одновременно с четырёх сторон и утопили низину в нашей крови. Такой огромной горы трупов мне никогда прежде видеть не доводилось. Зря мы сюда пришли — это проклятое место.

— Говорят, — продолжал сказитель, — что лесной твердыней правит страшный колдун. Говорят, сам Шейтар даровал ему силу, чтобы сокрушить наше войско. По ночам колдун превращается в одного из монстров и бродит по лесу, выискивая новую добычу, а когда находит…

Рассказчик замолчал и нервно сглотнул.

— Ну… — подобрались часовые, нетерпеливо дожидаясь продолжения истории.

— Те воины, которые пали от рук колдуна, не идут на зов Тренги, — зловеще проговорил сказитель. — Их дух навеки остаётся в проклятом лесу. Они столетиями бродят между хмурых деревьев, пока не переродятся в другом обличии… вот откуда здесь столько монстров.

— Ха-ха! И вы верите в эту чепуху? — хохотнул шестой сын гарра Ситхи от пятой жены. — Да это же байки для трусов.

— Это не байки, — глядя в огонь, произнёс кочевник, названный Гулуном. — Это правда. Мы видели монстров — они не могут принадлежать нашему миру. Только происки Шейтара могли призвать такую мерзость.

— Вы слышали? — подскочил на ноги тощий, вглядываясь в темноту. — Там лошади разволновались… что-то их испугало.

— Наверное, в загоне объявился колдун из шейтаровой твердыни, — снова хохотнул знатный воин. — Пришёл выпить кровь наших коней… да присядь. Кумыса у нас ещё много — выпивки хватит до утра.

— Нет… я точно что-то слышал, — повернулся тощий. — Вон там, за загоном…

Договорить тощий не смог. Тяжёлый арбалетный болт пронзил его грудь и выбил весь воздух из лёгких. Спустя мгновение другой болт воткнулся воину в горло. Окровавленный наконечник вырвался наружу, а чёрная, поблескивающая в свете костра кровь растеклась по халату. Кочевник упал на колени, руки сами потянулись к пробитому горлу. Выпученными глазами он наблюдал предсмертные припадки всех собутыльников.

Такой же болт пробил глазницу часовому, названному Гулуном, пригвоздив его голову к деревянному колесу от телеги. Знаток северных легенд лежал лицом в костре, вяло подёргивая ногами. Дерзкий воин, желавший сразиться с монстрами проклятого леса, вздрагивал рядом, захлёбываясь собственной кровью. Тяжелее всех отходил в мир иной шестой сын гарра Ситхи от пятой жены. Два болта угодили воителю в печень и ещё три пронзили открытую грудь. Он трепыхался, корчился в муках, но не спешил умирать.

Спустя удар сердца силы покинули тощего. Он завалился в траву. Последняя мысль, сверкнувшая в угасающем разуме, заставила его улыбаться: «Это не магия… хвала Тренги, меня убила не магия» — думал он, умирая. «Проклятый колдун меня не получит!».

Из тьмы выбрались разодетые в степные халаты северяне. У других постов всё закончилось так же быстро. Мертвецов спрятали под телеги, а костры притушили землёй, чтобы горели очень тускло. Только после этого к обозу подошёл весь отряд.

— Обливайте телеги маслом, только очень тихо, — распорядился Крас, всматриваясь в темноту спящего лагеря. Шатры с воинами стояли севернее, прикрывая обоз от атаки из леса, а загон для лошадей сбили западнее стоянки, потому диверсантам пришлось делать заметный крюк.

Десятки стражников забегали между телег. Воины таскали большие бурдюки с маслом и щедро обливали обоз горючей жижей. Томительное ожидание не проходило бесследно, Крас сильно нервничал, но виду не подавал. Спустя двадцать минут рация зашипела впервые:

— Мои готовы, приём, — отчитался Калаш.

— Принял, — ответил в рацию командир. — Мои тоже управились. Ждём Циркуля.

Циркуль молчал больше двадцати минут. Крас разволновался уже не на шутку, когда беспокойную тишину нарушили новые шипящие слова:

— Крас, Калаш, приём.

— На связи, — синхронно ответили ребята.

— У меня тут работёнка нарисовалась, отлучиться хочу. Сами справитесь?

— Чего? — изумился Калаш.

— Что там у тебя? — насторожился Крас.

— Пока воины телеги маслом пропитывали, я допросил пару пленников. Оказывается, чуть южнее в степи стоит ещё один лагерь. Очень маленький и хлипкий. Никогда не догадаешься, что они там оставили?

— Давай без интриг, время уходит.

— «Сокровище халира Гараха» — если дословно.

— Сокровище? — удивился Калаш. — Казна, что ли?

— Ну а что ещё? — буркнул в ответ Циркуль. — Нельзя упускать такую возможность. Обоз вы и без меня сожжёте дотла, а вот халирское золото после войны нам бы не помешало. Что думаете?

— Слишком рискованно, — ответил Калаш.

— Я согласен, — поддержал его Крас. — Разберёмся здесь, а потом осмотримся в степи и все вместе нападём на второй лагерь.

— Думаешь, кочевники будут вас дожидаться? — не сдавался Циркуль. — Даже маленький костерок в ночном поле видно за много километров. Представьте, что будет, когда загорятся телеги? Это зарево половина мира рассмотрит. Да возничие тут же погрузят скарб и смоются подальше в свою степь. Что-что, а отлавливать их мы потом точно не сможем.

— На стоянке две тысячи воинов…

— А у тебя две сотни самых метких стрелков, — перебил Краса Циркуль. — Тебе ведь не головы кочевников нужны? Когда сгорит обоз, халир снимет их и без нас. Решайся.

— Хорошо, — сдался Крас. — Твоя часть готова?

— Да, все телеги пропитаны маслом.

— Тогда выступай. Встретимся через три дня на тропе. Осмотрись там хорошенько, не рискуй зря. У нас каждый боец на счету. Скачи во весь опор, мы начинаем.

— Принял, — ответил Циркуль и выключил рацию.

— Калаш, приём.

— На связи.

— Стрелки на местах?

— Да, ждут сигнала.

— Тогда поджигай, — проговорил Крас и перекрестился.

Спустя несколько мгновений зажглись десятки факелов и перекинули огонь на телеги. Крас занервничал пуще прежнего. Разгорался обоз очень медленно, основательно. Вокруг стало светло. Затрещали борта на повозках, задымили припасы, густой смог окутал степь. Утробно заржали лошади в загоне, когда в яслях занялось сено. Воины выбили брёвна с южной стороны и подстрелили десяток скакунов. Близкое пламя и запах крови сделали своё дело. Кони взбесились и разбежались по степи. Стрелки укрылись в темноте вокруг пылающего обоза, когда стоянка проснулась.

Первые несколько залпов две сотни лучников обрушили на шатры. Стрелы вмиг подожгли войлочные палатки, освещая пробудившийся муравейник. Кочевники бегали по лагерю, готовились к схватке, в то время как обоз разгорался всё сильнее. Первых умников, что догадались броситься к пылающим телегам, вмиг утыкали болтами и стрелами. Крас не собирался навязывать кочевникам сражение. Его задача была иной, и он здорово с ней справлялся. Пока халирцы смекнули, что теряют припасы, обоз уже было не потушить. Кочевники поняли откуда летят стрелы, даже построились, готовые броситься в бой, но в следующее мгновение их планы изменились под гнётом новой угрозы.

— Калаш, — уже не таясь, кричал в рацию Крас. — Труби в рог… сейчас… труби!

Спустя удар сердца над степью пронёсся утробный сигнал. Халирцы застыли, понимая, что это дурной знак. И они не ошиблись. Через несколько мгновений за спинами кочевников, в самой гуще леса, затрубил ещё один рог. Ему вторили другой, третий, четвёртый… Под завывания рогов разошлись барабаны, подавали сигналы к атаке. Степняки повернулись к лесу, сгрудились, укрылись щитами, приготовились к схватке. Многие пятились, уразумели, что против многочисленной армии им не выстоять. Самые глазастые даже разглядели тени, мелькающие перед степью. Лучники продолжали обстрел. Страх перед проклятым лесом всё нарастал.