Встретимся через 500 лет! (СИ) - Белов Руслан Альбертович

Жеглов дал. Она съела ломтик. Он сказал, радуясь, что пьян в самую меру:

- Обожаю кормить с рук. Еще чего-нибудь?

- Я съела бы мяса. Большой кусок.

- Это потом. Я пожарю вам с кровью. Нашу мышку.

- А вы мне понравились. Люблю людей, идущих напролом. Сейчас мало таких.

- Хорошо, что вдова

все смогла пережить,

пожалела меня

и взяла к себе жить,- пропел Жеглов.

- Вы все поете и поете. Вы что, певец?

- Я и певец, и артист, и, как оказалось, еще и мастер заплечного жанра. Вот только жизнь вкривь и вкось...

- Наркотики? Водка? Женщины? - спросила с живым интересом.

- И наркотики, и водка, и я сам.

- Что сам?

- Да понимаешь, среди людей живем. Всем нравишься, все друзья, а сам себе не нравишься и не друг.

- Профессор все поправит. Доверьтесь ему.

- Ну-ну. Доверишься ему, а он выпотрошит. Зачем ему моя рыхлая печень? Сердце с рубцами? Удивляюсь.

- Чушь. Что такое эвтаназия, знаете?

- Знаю. Это когда больных убивают из жалости. Что, Мегре и Пуаро были смертельно больны?

- Да. В нашу клинику переводят лишь смертельно больных. Потому и говорят, что она ближе к небу, чем любая другая. И Перен делает все, чтобы они умерли счастливыми. С их разрешения, разумеется.

- И Делу был смертельно болен?

- Да. У него была альтернатива. Умереть через год в нетерпимых муках как Марта Эмбер, страдавшая так громко, что весь Эльсинор вымаливал ей смерть у Господа, или...

- Вас позабавить своей кончиной.

- Он получил все, что хотел, - нахмурилась.

- Что именно?

- Свободу. И мы терпели.

- Что вы терпели?

- Рассказать по буквам?

- Нет, по слогам.

- Хорошо. Год назад профессор сказал Мартену, что болезнь его остановить не удалось, и через шесть или семь месяцев он умрет в адских муках. И потому он хотел бы ему хоть чем-то помочь...

Жеглов криво улыбнулся, сказал:

- На это Лу усмехнулся и спросил: - Чем помочь? Гильотиной?

- Нет. Инъекцией в предплечье, как только это начнется, - ответил ему профессор, - продолжила Генриетта свое повествование. - Неделю вам будет хорошо, как полному сил юноше. Вы обо всем забудете, а по истечении ее почиете во сне.

- Это мне не подходит… - пережив известие, сказал Мартен. - Я вам не красная девица, боящаяся тараканов. Я хочу... Я хочу…

Делу замолк. Лицо его сделалось злорадно-напряженным. Он придумывал себе смерть.

- Чего же вы хотите? - не дождавшись продолжения, спросил профессор. Говорите, я все для вас сделаю. Все что в моих силах.

- Все что в ваших силах? - адская улыбка вмиг завладела лицом несчастного. - В таком случае, я хочу, чтобы вы меня зарезали! Вы, дававший клятву Гиппократа, зарезали! Вы, эскулап великий, не сумевший меня вылечить! Я хочу, чтобы вы пырнули меня скальпелем в печень, под ребро, вы знаете, куда надо пырять! - этот тип вечно оригинальничал, он не мог не оригинальничать.

-Я не смогу этого сделать... - опешил Перен. - Исключено.

- Не сможете? Так наймите кого-нибудь! - захохотал сатанински.

- Вам здесь не марсельский порт! - возмутился профессор. - Где я вам найду убийцу?!

- Это ваше дело. Но я требую, чтобы меня зарезали. В драке, ночью в постели, в парке, где угодно.

- Но почему вы именно этого хотите, почему?! Объясните! – взмолился профессор.

- Все очень просто. Родненькая моя мама с детства кричала мне в лицо, что рано или поздно меня зарежут в вонючей подворотне или дешевом кабаке. И я хочу, чтобы так и случилось. Пусть маменька порадуются пророческой своей удаче, когда вы ей об этом сообщите. И обещаю, нет, клянусь: если вы этого мне не устроите, я переверну верх дном весь Эльсинор.

- Вы сможете перевернуть вверх дном лишь мебель в своей палате, - заявил на это профессор. Мартена держали взаперти из-за его, скажем мягко, буйного нрава.

- Не забывайте, мне терять нечего, - упорствовал Мартен. - И я ужасну весь этот чертов сатанорий. Или просто зажгу его.

- Ну, хорошо, будь по-вашему, - сдался профессор, решив, что потом что-нибудь придумает.

- То-то же! А сейчас я хочу свободы.

Перен возражать не стал. На следующий день Мартен ушел в лес, нашел заброшенную сторожку, принялся в ней обитать. Конечно, он не верил, что профессор выполнит требование, высказанное в запале, и потому придумал план, как его переиграть. И заодно отомстить за то, что тот в течение долгих месяцев последнего года жизни не выпускал его из палаты...

Генриетта замолчала, глаза ее повлажнели.

- И что это был за план?

- Жестокий. Он отомстил профессору, надругавшись надо мной, некогда бывшей его супругой, моей дочерью, ее бывшим мужем и моей...

- Внучкой?

- Вы знаете?! Как?

- Это маленький секрет. Так что был за план?

- Зная, что профессор обожает театр, Мартен придумал поставить для него «Красную Шапочку»...

- Вы обожаете красные шляпки, я знаю. Они, кстати, вам идут.

- Спасибо. Видимо, эта моя склонность и натолкнула его на мысль сыграть именно эту вещь. Он хорошо все продумал, все до мелочей, и сделал так, что Катэр застал его в тот самый момент, когда он насиловал Люсьен в моей постели...

- Ну, хорошо, скажем, я почти поверил. Но Мегре? Вы ведь с помощью этой истории свели комиссара в гроб? Извините, но сведение в гроб и эвтаназия, это две разные вещи, это не синонимы.

- С комиссаром другая история... Как-нибудь в другой раз я вам ее открою.

- В другой раз? Опять привязывать вас к столу, опять гоняться за тараканами, крыс ловить? Нет уж, увольте, я, честно говоря, не очень люблю этих тварей, особенно крыс с их противными голыми хвостами. Да и платьев у вас не хватит на все эпизоды темных сторон эльсинорской истории.

- Как скажете. Мегре к нам поступил с третьим инфарктом, не считая микроинфарктов – одни рубцы на сердце. Профессор его держал, долго держал. Но ко времени смерти Мартена, комиссар сдал морально. На сеансах психоанализа говорил профессору, что боится умереть в постели, что ограда Эльсинора жмет ему сердце, что одолевают ночные видения. Ну, профессор и решил его взбодрить и попросил провести расследование обстоятельств смерти Мартена. Вы знаете, Перен хоть и суров на вид, на самом деле очень мягок, это ему дорого обходится. Вот, например, сцена с вступлением французских войск в Эльсинор. Его же упросили...

- Об этом позже. Рассказывайте о Мегре.

- Хорошо. Профессор поручил ему расследование обстоятельств смерти Мартена, комиссар взялся и повел его весьма рьяно. Как раз в это самое время профессору удалось получить средство, регенерирующее сердце. Если не ошибаюсь, оно получается из каких-то там стволовых клеток. Оно, как и все чудодейственные средства, особенное. Особенное, потому что его надо вводить, в период максимального метаболизма, то есть когда организм и психика больного работают как паровоз на подъеме...

- И вы все вместе сделали его паровозом, и он развалился в самый неподходящий момент...

- Пусть будет так, - сказала Генриетта удрученно.

- Пусть будет. Пока.

- Рассказать теперь о Пуаро?

- Нет. Война войной, а обед по расписанию, сегодня Рабле обещал мне настоящие сибирские пельмени.

- А мышь?

- Что мышь?

- Вы обещали запустить ее мне в трусики.

- Потом. Доверяю ее вам, подкормите, чтоб стала большой и толстой, тогда и запустим.

- Вы знаете, я боюсь вас. Никого никогда не боялась, а теперь боюсь. И это мне по-женски нравиться.

- Не по-женски, по-мазохистки, - плотоядно улыбнулся Жеглов, и пропел, в такт ударяя кончиками пальцев по краю стола:

С тех пор все Бабетты боятся меня -

И это, ей-богу, мне больно!

Поэтому я - не проходит и дня -

Бью больно и долго...

- Вы хотите сказать, что вы со всеми женщинами так?

- Почему со всеми? На всех тараканов не напасешься. Да, вот еще что... Давно хотел спросить. Вы говорили, что умирающий перед смертельной инъекцией получает все, что захочет...