Дар сгоревшего бога - Клеменс Джеймс

Служанка Пенни засуетилась, как всегда, встречая госпожу. Камин был растоплен. На столе поджидали хлеб, сыр и варенье. Катрин поблагодарила и отпустила девочку, зная, что Геррод не поднимет бронзового забрала, пока не останется с ней наедине.

Пенни вышла, Катрин повернулась к другу. И увидела, что тот нерешительно замер в нескольких шагах от двери.

— Нам никто не помешает, — уверила она его и жестом пригласила к столу с завтраком.

Он медленно поднял руку.

— Катрин…

Доспехи заскрежетали, рука застыла.

— Не могу двигаться, — напряженно сказал он. — Механизмы остановились.

Катрин вспомнила, что однажды они уже работали с натугой — когда ураган вытянул Милость из алхимических составов, которые их оживляли. Она шагнула к Герроду.

И тут сзади послышался тихий стук.

Мгновенно развернувшись, Катрин выхватила меч, направила его в сторону занавешенного окна. Огонь в камине вдруг угас. Даже угли потемнели на глазах. В комнате стало холодно.

В окно снова постучали — словно ветви дерева задели о стекло.

Геррод, скованный броней, неподвижный, простонал:

— Беги…

Лаурелла наморщила нос.

У Киттабыл свой, особенный запах. Как у всех мальчишек, когда те набегаются… но более приятный, отдающий сухим деревом.

Оба стояли рядышком у двери в покоях Бранта, прислушиваясь к происходящему в коридоре.

Юный следопыт, присматривая за волчатами, здесь и ночевал.

У камина, загораживая свет громадным туловищем, сидел Баррен. Волчата резвились вокруг, гоняясь друг за другом, перелезая через его лапы, рыча и кусаясь. По ночам они попрежнему спали в башмаках великана и успели разорвать рубаху Бранта, которую пришлось отдать им для подстилки.

Малыши вполне освоились здесь.

Но им предстояло переехать.

Все прошедшие дни, по утрам и вечерам, Лаурелла навещала Китта, стараясь проскальзывать на этаж, где обитало посольство Ольденбрука, незаметно. Когда в башнях народу прибыло, здесь поселили еще четырех Дланей из Аккабакской Гавани, родины серых торговцев. Бог этого царства, Фректвист, выбирал в Длани только мужчин. К женщинам он питал мало уважения, считая их чем-то вроде племенных кобыл. Точно так же относились к ним и его служители. Словно мнение бога передавалось вместе с Милостью.

Как раз сейчас они проходили мимо двери, негромко переговариваясь между собой. Лаурелле удалось разобрать только имя Делии. Зато Китт, подумала она, наверняка слышал каждое слово так ясно, будто аккабакцы говорили в комнате.

Те удалились, и она спросила:

— Можно выходить?

Китт предостерегающе поднял руку. Ногти у него были короткие, но подпиленные в виде когтей. И во всем облике хватало звериного — из темных волос выглядывали острые кончики ушей, прищур глаз казался хищным, зубы, когда он изредка позволял себе улыбаться, походили на волчьи.

Тут и Лаурелла услышала, что к двери приближаются еще двое. И разговор разобрала, потому что собеседников не волновало, слышат ли их, так уверены они были в себе.

— Поверить не могу, что регентова девка умудрилась сесть мне на пятки, — шипел женский голос. — Староста, конечно, все внимание уделит ей — дочь как-никак. А я останусь в тени.

Ее спутник ответил:

— Разве можешь ты, Лианнора, остаться в тени? Ты сияешь ярче солнца…

— Ох, Стен, порой ты бываешь так наивен! Я-то видела, как смотрит на свою доченьку староста. Когда эта девка отворачивается. Родная кровь, куда денешься?.. — Лианнора презрительно фыркнула. — Вот если бы она оступилась… или ей помогли это сделать…

Они как раз поравнялись с дверью, и капитан понизил голос до шепота:

— Оступиться несложно. Особенно на лестнице. Ногу сломать… или даже шею…

Лианнора что-то ответила, но дверь они уже миновали. Донесся только смех, потом наступила тишина.

Лаурелла выпрямилась.

— Китт, что она сказала, эта ледяная королева? Как думаешь — всерьез или так, со злости?

Он покачал головой.

— Я слышал не больше твоего. Она, наверное, шептала ему на ухо.

— Надо срочно предупредить Делию!

— А волчата?

— Сперва перенесем их, как и собирались. Потом пойду к Делии.

Китт, чувствуя ее нетерпение, поспешил к малышам.

— Возьму девочку, — сказал он, — а ты бери мальчика.

Лаурелла кивнула. Они заготовили две холщовые перевязи, в каких носят на груди младенцев, и собирались перетащить волчат в пустующие покои Лорра. Причиной переезда послужил разговор ольденбрукских стражников, нечаянно подслушанный Киттом. Мальчик понял, что против малышей снова что-то замышляется, однако помешать не мог, поскольку был из другого царства. Оставалось одно: потихоньку переправить волчат в безопасное место.

Оба, правда, совершенно не умели красть. Поэтому, не зная, как могут отнестись к их затее ольденбрукцы, дожидались, пока в коридоре никого не останется. Однажды волчата уже сбежали. И второе исчезновение впоследствии можно будет объяснить тем же.

Держа перевязь наготове, Лаурелла подманила кусочком вяленой баранины волчонка поменьше, мальчика, который отличался от сестры еще и более крупными белыми пятнышками на ушах. Тот вцепился в мясо и тут же был изловлен. Когда девочка повесила перевязь на плечо и передвинула его ближе к груди, он грозно зарычал.

Китт со своим волчонком тоже справился. Вновь приложил ухо к двери, послушал немного, кивнул.

Баррен, готовый сопровождать их, был уже на ногах.

Они вышли в коридор, первым Китт, за ним Лаурелла, затем буль-гончая.

Там было пусто, только на лестничной площадке стоял рыцарь. Они быстро зашагали к выходу.

Тут позади отворилась дверь и послышались голоса. Стражники.

Лаурелла нырнула за буль-гончую.

— Кто идет? — окликнули их.

Китт сдернул с плеча перевязь с волчонком, передал Лаурелле и знаками велел ей двигаться вперед. Баррен был так огромен, что под его прикрытием она вполне могла выбраться на лестницу незамеченной.

Сжав руку мальчика, Лаурелла пригнулась, скользнула ближе к стене. Китт обошел пса и велел ему стоять. Потом повернулся к стражникам.

— Это всего лишь я, — сказал, хотя не узнать его не могли. С буль-гончей никто больше по крепости не расхаживал. Стражникам, как видно, попросту захотелось развлечься.

Тем временем Лаурелла оказалась на лестнице. Волчата в перевязях барахтались и рычали. Хорошо, не тявкали. Она возблагодарила за это богов эфира, поприветствовала кивком рыцаря, который уставился на нее поверх масклина, и начала подниматься.

Позади слышался голос Китта:

— Заходил волчат проведать. Молока им дать да еды.

— Ну, больше-то заходить ни к чему, — сказал кто-то из стражников.

Остальные захохотали. Посыпались шуточки.

— Как регент повернулся задом да сбег, в двух щенках уж точно нет надобности!

— Зато Лианноре будет муфта к плащу!

— Вот куда б я руки-то сунул…

— Молчи, Стен услышит!

Хохот сделался громче. Лаурелла с колотящимся сердцем ускорила шаг. Щеки у нее загорелись.

— Проваливай! — рявкнули Китту. — Пока твоя псина тут не нагадила.

— Иль сам не нагадил! Гляньте-ка на его нос. Эти следопыты, поди, нюхают, как собаки, под хвостом другу дружки…

На лестнице внизу появились наконец Китт с Барреном. Лицо у мальчика пылало румянцем. Он догнал Лауреллу, забрал у нее одного волчонка. И почти бегом они преодолели оставшиеся семь этажей до покоев Лорра.

Там растопили очаг, устроили лежанку волчатам. Баррен развалился у огня, захрапел.

— Мне пора, — сказала Лаурелла. Почесала на прощание щенячьи брюшки и поднялась на ноги.

— Они приняли тебя. — Китт кивнул на волчат.

На душе у нее от этих слов потеплело. Но ответила она скромно:

— Конечно — после того, как три дня слизывали молоко с рук. Дома у нас собственная псарня… у Велденских ручьев. Возле водопадов Чагда.

— Я знаю, где это, — сказал он.

— А… ну конечно, знаешь. — Лаурелла покачала головой. Как она забыла? Царство Идлевальд, родина Китта, находилось на противоположном от Велдена берегу Пятой земли.