Эринкаль (СИ) - Березенкова Евгения Георгиевна

Лионэль склонился к Рону. Сначала заживляя его разодранное запястье (аккуратный порез мне тогда показался кровавой раной от зубов), а потом, не довольно качая головой, стал быстро что-то делать, возвращая лицу покусанного краски. Внимание всех было приковано к Рону, поэтому в первый момент никто не обратил внимания на Эринкаля. А с тем творилось что-то неладное. Сначала он стал снежно белым, потом по телу стали прокатываться странные судороги, и, в конце концов, его так затрясло, что мы вчетвером с трудом удержали взбрыкивающего Повелителя. Когда же в итоге он потерял сознание, все вздохнули с облегчением.

Вернее, почти все. Лионэль вдруг подпрыгнул на ноги и, расталкивая всех, бросился к неподвижному телу, что-то быстро шепча и через слово, проклиная себя, нас и самую большую глупость, заставляющую втемяшивать в головы молодежи заведомую ложь. Когда несколько минут спустя, мы, окончательно потерявшие ориентацию и тупо водящие глазами вокруг, все-таки сообразили спросить, какой идиотизм тут творится, в ответ услышали такое от спокойного обычно эльфа, что впали в еще больший ступор.

— Лионэль что с ним? — Рон, обеспокоенный гораздо больше других, переполз прямо по кровати, схватив друга за руку. — Раньше такого не было!

— Это не первый раз, когда он пьет твою кровь?

— Нет, — отрицательно помотал головой тот. — Почему вы так смотрите? — Тут же нахмурился человек. — Вы что думаете, он стал отступником? Нет! Он не хотел, но ему нужно было выжить, а организм и так ослаблен, с ядом не справился бы сам. Это я его заставил! Я!

— Лионэль, — первым очнулся Калиэль, — так что это было?

— По всей видимости, реакция на наше отношение. Кроме того, что ему с детства втолковывали, что пить кровь нельзя, это приводит к… в общем, к последствиям, все здесь присутствующие отнеслись к происходящему крайне негативно. А Эринкаль эмпат, причем очень сильный эмпат. Чувство вины наложилось на наше отвращение и вызвало отторжение еще не до конца усвоенной крови. Отсюда и тряска, и потеря сознания, и эта неестественная бледность, граничащая с восковым цветом.

— И что теперь?

— Посмотрим, — старый эльф устало вздохнул и сложил чуть трясущиеся руки на коленях. — Своим поведением, мы второй раз чуть не отправили его на тот свет… еще не факт, что не отправили… — Какое-то время в комнате стояла звенящая тишина. — А ведь мы все в корне не правы!

— Почему вы так считаете?

— Потому что молодой человек совершенно верно сказал — кровь была просто необходима. А вот вреда она принести не могла в принципе.

— Но ведь вампир…

— Вот именно! — Чуть повысив голос, Лионэль многозначительно ткнул пальцем в потолок (или в небо?). — Вампир! А Эринкаль не вампир!

— Но ведь у него был предок, который…

— Был, — снова некультурно отмахнулся эльф. — Только вы забываете про еще более древнего его предка, — снова тычок вверх, только на этот раз я был абсолютно уверен, что в небо.

— Значит, он не станет отступником? Никогда?

— Ну, не совсем, — тут эльф почесал кончик своего носа и вновь зачем-то провел над неподвижным телом. — Если он будет хлебать кровь на завтрак, обед и ужин, то, наверное, действительно свихнется, в разумных же пределах она усваивается исключительно как лекарство. У него даже эйфории нет.

— Выходит, мы не правы?

— Именно.

— Но почему об этом не известно?

— Этот факт не получил широкую известность по одной простой причине — запрету на разглашение. Просто один из предков Эринкаля, не помню точно, толи сын, толи внук того вампира, посчитал, что его власть и так не слишком устойчива. А если станет известно еще и то, что благодаря смешению крови Повелитель во много раз превосходит своих подданных, это может привести к бунту. Конечно, он был не прав! История имеет очень много подобных примеров, выходящих боком потомкам, но…

— Он очнется?

— Да, обязательно. Сильный организм, хоть и ослаблен изрядно несколькими встрясками подряд, но молодость играет немаловажную роль… очнется, но из-за неполного усвоения… лекарства, рана в боку затянулась не до конца, а регенерация не подействует на остатки серебра, так что выздоравливать ему теперь долго.

— Тогда, полагаю, всем стоит идти спать, — на мои слова все автоматически кивнули и медленно потянулись к выходу. Сделав шаг в сторону дверей последним, я остановился в дверях и договорил. — А я останусь тут, все равно уснуть не смогу.

Перечить мне никто не стал, даже Рон послушно кивнул и поплелся в свою комнату. А я уселся в кресло, намериваясь усиленно отчитать себя за неподобающее поведение и, вопреки собственным уверениям, моментально заснул, откинув голову на высокую спинку.

Глава 45

— Нам нужно поговорить.

— Ну, если ты так считаешь… — протянул я, лениво потягиваясь и начиная вставать.

— Нет, лежи и покажи мне свой бок.

Как бы мне не претило вести разговоры со старым другом, тем более сейчас, это сделать необходимо и уже давно. Поэтому послушно задрав рубашку, я позволил легким пальчикам дроу пробежаться по своим ребрам, коснуться рубца на боку, который до сих пор не давал нормально без боли двигаться, потом спуститься к ноге и, бесцеремонно задрав широкую штанину, ощупать сросшийся перелом.

— Ходи пока осторожно, не до конца срослась. — Я благодарно кивнул, вспомнив, что у Рэми всегда были способности к целительству. В детстве он мне столько раз залечивал всевозможные раны и ссадины, что мы со счета сбивались.

Опустив рубашку, быстро натянул ее на себя, закрыв обезображенный живот, и настороженно покосился на собеседника. Рэми тоже молчал, не начиная расспросов. Возможно, он ждал, что я начну первым, тогда зря. Немного посидев, каштанововолосый эльф, несколько странный для представителей расы дроу наружности, посмотрел на свои руки, а потом угнездил одну из них на моем многострадальном боку, отчего по нервам моментально пробежал характерный лечебный зуд.

— У меня ощущение, — наконец, начал он, — что лечебная магия проходит сквозь тебя и рассеивается этой штукой, — кивок в сторону моей шеи. — Мы попытались его снять, когда проводили осмотр.

— И почему же не сняли? — Чуть хрипловато от накатившего беспокойства и нестерпимой чесотки, поинтересовался я.

— Попытались, — нахмурился эльф, — но ты начал извиваться и кричать, чтоб мы вернули обратно, и я позволил твоей тени вернуть железку на место.

— Спасибо.

— Не знаю… что с тобой происходит? — Решился-таки поинтересоваться друг.

— Задавай вопросы конкретнее, я не знаю, как отвечать.

— Прекрати! — Рэми вскочил с места, словно его подбросили, и заметался по комнате. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я ползал на коленях, умоляя простить? Так я могу это сделать, если прикажешь! Просто скажи мне, чего ты хочешь? И прекрати вести себя так, словно мы познакомились вчера!

— Три недели назад…

— Что?

— Я сказал: три недели назад. Именно это время я провел в замке.

— Нет, — Рэми рухнул в кресло, схватившись за голову и старательно зажимая ее руками, — я не могу больше! Что я такого сделал? За что ты со мной так?

— Все в порядке, — я отрицательно мотнул головой, все-таки сползая на пол и немного покачиваясь. — Ты совершенно прав. Во всем прав. Рэми я совсем запутался… — ноги все же не выдержали и если бы не поддержка бывшего друга, скорее всего, грохнулся бы на пол. Силком уложив меня в кровать, он сел сбоку, не давая предпринять еще одну попытку подъема и внимательно слушал. — Я во всем виноват, только я. — Закрыв глаза, постарался убрать из голоса горечь, так и рвущуюся наружу. — Из-за меня погибли многие и я не хотел бы стать причиной гибели еще кого-либо.

— Ты поэтому лезешь в пекло? — Резкий рывок за плечи и вот я уже смотрю в светло карие глаза бывшего друга. — Эрин, тогда ты еще больший дурак, чем я думал! Ты — последний Повелитель! Да на тебя, как на фарфоровую статуэтку все дышать будут! Ты символ нашего народа, единственный оставшийся!