Самый Лучший Ветер (СИ) - Сергеев Артем Федорович

— Раков конечно, — приободрился и одновременно пристыдился Антоха. — Они вкусные. А что?

— Ну это те же раки, только побольше, — раскрыл наш секрет Далин. — Вот и все.

— Понятно, — выдохнул разом повеселевший юнга. — Тогда и Кирюше принести надо.

— Принеси, — безразлично дернул щекой гном. — Как хочешь. Да сколько можно там плескаться, он себе что, вербу отращивает?

Далин принялся стучать в дверь, подгоняя Арчи, а я наконец-то вышел, с усмешкой поглядев на ожившего на глазах Антошу.

Летное поле аэропорта находилось в небольшом распадке между сопками, выходя одной стороной прямо на склады морского порта. Поверх невысоких крыш лабазов и амбаров светились розовым многочисленные паруса кораблей, озаряемые закатным солнышком. Я невольно залюбовался, ведь мне всегда нравились морские парусники, а тут тебе и зрелище, и солёный воздух, и пронзительно кричащие чайки.

— Поторопиться бы надо! — спустя какое-то время я нашел в себе силы отвлечься и крикнуть в открытую дверь «Ласточки». — Тут темнеет быстро!

— Готов! — молодцевато выпрыгнул на грунт Арчи. — Ух, как готов!

— Ты бы подуспокоился немного, — попросил я его. — Мы ж не пираты, в самом-то деле. А тебе как будто награбленное карманы жжёт, ей-богу.

Арчи шутливо поднял руки вверх стал вести себя потише. На поле аэродрома спрыгнули одновременно Далин и Антоша, одетые как два братца из ларца в одинаковые, но чистые и отутюженные комбинезоны механиков.

— В сторону отойдите, — скомандовал им маг. — А ты, Артем, цепь сними и смотри. Не запоминай, ничего не делай, а просто смотри, противоугонку ставить буду.

Мы все отошли шагов на пять от греха подальше, я снял оберег и внимательно присмотрелся. Мир опять расцвел неведомыми красками, от ладоней Арчи потянулось что-то к Лариске, мне показалось что маг потянулся к саламандре и с нежностью ее погладил, одновременно о чем-то уговаривая. Лариска понятливо кивнула, пыхнула во все стороны огнем, окутала огненной аурой всю «Ласточку» и завалилась спать.

— Умаялась, сердешная, — утирая пот, сказал Арчи. — Сколь дней без перерыва проработала, не то что мы, обалдуи. Мы по плану только послезавтра выходим, пусть денёк поспит.

— Обратно через север пойдем? — уточнил у нас Далин. — Время же терпит? Вы как хотите, а надо ее выгулять и зарядить.

— Конечно надо, — поддержал его я. — На Архипелаге теперь неизвестно, когда будем, глупо было бы пропускать, крюк на два дня всего.

— Договорились, — хлопнул в ладоши Арчи. — Выгуляем. Но сначала сами выгуляемся. Вперёд!

Мы зашли за «Ласточку» и увидели уже ждущую нас четырехместную коляску с грустной лошадкой в упряжке и донельзя веселым кучером.

— Оперативно. — одобрительно крякнул Далин и осадил полезшего было первым Антошу. — Куда, балбес! О цене же еще не договорились, тут без этого нельзя. А если сразу залез, то он тебе сам цену назначит, обалдеешь. Рублей сто загнет, будешь знать.

— Так я бы тогда вылез сразу, — попытался оправдаться Антоша. — За сто рублей я пешком дойду.

— Вот что у тебя за мерзкая манера спорить и оправдываться появилась, — сурово скривился Далин. — Ты это дело брось, понял! Мы тебе не родственники, а ты не девица в переходном возрасте. Молчи и слушай!

— Действительно, Антоха, — остановился Арчи. — Не лезь никуда поперед нас, может дорого выйти. Тут тебе не родной Белый Камень. Тут кое в чем даже похуже Новониколаевска.

— Обворовать могут? — чуть слышно спросил парень, не на шутку покраснев.

— Если бы, — нарочито громким и глумливым голосом ответил маг, приобняв его за плечи. — Самого утащат! И я не шучу, запомни. А то очнешься потом хорошо если на каком-нибудь корабле, а если в гареме? Свежим евнухом, знаешь кто такие?

Антоху передернуло, и он другими глазами посмотрел на возницу.

— А что ты смотри? — весело удивился тот, произнося слова с сильнейшим гортанным акцентом. — Я двести рублей говори, если б не твой старший. И плати как миленький. А если денег нет, то отвези на рынок и продай тебя, вот и все.

— Факт. — подтвердил его слова Далин. — Попробуй не заплати, все его коллеги сбегутся и войну нам объявят. Выцыганили бы как пить дать.

— Тут дурак любят, — хихикнул кучер и шлепнул почти заснувшую лошадку кнутом. — Едем, нет?

— Десятка до города! — суровым голосом объявил Далин. — И без торга, я местные цены знаю.

— За пятнадцать мимо проходной провези, — миролюбивым голосом предложил возница. — И не нажива моя, вы там сами десятку отдай, для охрана. Или час-два проверка.

— Порядки ваши знаю, — покривил губы гном. — Двенадцать!

— Тринадцать! — снизил цену извозчик. — Я охрана сам пятёра должен дать.

— Идет, — вздохнул Далин и махнул нам рукой, предлагая усаживаться по местам.

Мы попрыгали в коляску, возница разбудил грустную лошадку и неспешно направился в сторону города.

— Антоха! — все никак не мог успокоиться гном, решивший дожать нашего юнгу. — Давай-ка привнесем ясность в наши отношения. Мы тебе не твои дядья, которые тебя любят и поэтому тебе все прощают, запомни! Оправдываться или огрызаться даже думать не смей. Тут экипаж, и ты в нем младший, понял?

— Так точно, — немного официально сказал смущенный донельзя парень.

— Когда ты в семье младший, это значит, что все с тобой носятся, — давил гном. — А ты при этом капризничаешь. Это одно. А когда ты в экипаже младший, это значит заткнись и слушай, смотри и запоминай! В любом коллективе — в экипажах, в бригадах, в любой конторе, да не важно где, младший это никто, зародыш человека! В дружине целую систему субординации ввели, звания там всякие придумали, только чтобы разделить всех по уровням. Чтобы только не умничали салаги зеленые, не лезли куда попало со своими мнениями и советами ценными!

— Понял, — тихо сказал в ответ на это порядком покрасневший Антоха. — Больше не повторится.

— Не повторится, — передразнил его Далин и зло сплюнул. — В любом чужом городе ты все равно что на Дурном Болоте ночью. Сам вляпаешься и других подставишь. Не лезь никуда, держись за нашими спинами, молчи, слушай и запоминай! Еще раз тебе повторить?

— Не надо, — отказался совсем убитый парень. — Запомнил.

— Ох, надеюсь, — с большим сомнением в голосе протянул гном. — Балованный ты просто ужас. Ну да ничего, главное знай — мы тебя не любим, и не обязаны это делать, потому что мы не твои родственники. И прощать на этой почве ничего тебе не собираемся. Накосячишь — выхватишь, или рублем накажем, или вылетишь. У нас не семья, а экипаж, это совсем другие отношения. Тут никто никого не любит, но за друга все отдаст, взрослая жизнь, понимаешь?

— Помнится, месяц назад, — влез в разговор Арчи, которому уже все надоело, — когда мы с тобой две по ноль семь гномской выкушали, ты совсем другие речи вел. Обниматься лез, даже с поцелуями. Клялся там в чем-то…

— Это другое дело, — ничуть не смутился гном. — С пьяных глаз чего только не бывает. Ты тоже, помнится, не отставал.

— Ага, — радостно подтвердил Арчи и расхохотался. — Помню. И заканчивай уже Антоху грузить, все он осознал, смотрю.

— Осознал, — глухо сказал парень, не поднимая глаз. — Правда.

— Старший дело говори, — путая слова, влез в разговор возница, которому страсть как не терпелось пообщаться и принять участие в настоящем мужском разговоре и воспитании. — Младший запоминай и спасибо за наука говори. В наш город вести себя тихо не поможет, опасно тут. Красивые домики и пальма, но опасней чем в открытый море. Глупый и слабый тут недолго на свободе ходи, умный и сильный живи. Младший слушай должен и не влезай! Старший лучше знай! У меня сам старший возчик есть, я его слушай! Он меня не люби, я ему не сын, но он справедливо все делай!

— Ни прибавить, ни убавить, — одобрительно кивнул Далин. — Везде одно и тоже.

— Везде люди живи! — подтвердил возница и, остановив лошадку, слез с сиденья и отправился на проходную отдавать нетерпеливо выбежавшему охраннику положенную мзду.