Сильмариллион - Толкин Джон Рональд Руэл

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84

Ибо верили дунаданы, что даже смертный (будь над ним благословение) может искать иных времен, нежели жизненный срок их тел; и вечно желали они спастись от тени изгнания и хоть как–то узреть бессмертный свет; ибо горькая мысль о смерти гнала их в море. И потому их славные мореходы бороздили пустынные моря, надеясь отыскать остров Менельтарму и узреть там видение былого. Но они ничего не нашли. Как бы далеко ни заплывали они, им встречались лишь новые земли, похожие на старые и так же подверженные смерти. Те же, кто заплывал дальше всех, лишь огибали Землю и, усталые, возвращались туда, откуда уплыли; и говорили они: «Все пути ныне замкнулись в кольцо».

И так в последующие дни посредством путешествий, а также изучения звезд владыки узнали, что мир действительно стал круглым; и все же эльдарам было дано, буде они пожелают, отплыть и достигнуть Древнего Запада и Аваллонэ. И потому людские мудрецы говорили, что Прямой Путь все еще существует для тех, кому дано найти его. И учили они, что, пока увядает новый мир, древний путь и тропа памяти о Западе все еще ведут, прорезая невидимым мостом воздух Дыхания и Полета, который искривился, когда стал круглым мир, и, пересекая Ильмен, где смертная плоть не может существовать, приводят к Тол–Эрессеа, Одинокому Острову, а быть может, и к Валинору, где все еще обитают валары, следя, как идет своим чередом история Мира. И рассказывали на побережье предания о мореходах, не вернувшихся из плавания, что по милости судьбы или благоволенью валаров взошли на Прямой Путь, узрели, как под ними умаляется лик Земли, и пришли к озаренным огнями пристаням Аваллонэ, а быть может и к последним отмелям на краю Амана, и, прежде чем умереть, узрели Белую Гору, дивную и грозную.

О КОЛЬЦАХ ВЛАСТИ И ТРЕТЬЕЙ ЭПОХЕ

Был некогда майар Саурон, которого синдары Белерианда звали Гортхаур. В начале Арды Мелькор склонил его к себе на службу, стал он самым могучим и верным слугою Врага — и самым опасным, ибо мог принимать любое обличье и долгое время казаться прекрасным и благородным, обманывая всех, кроме самых проницательных.

Когда рухнул Тангородрим и Моргот был низвергнут, Саурон принял благородный облик, изъявил покорность Эонвэ, вестнику Манвэ, и отрекся от лихих своих деяний. И говорят иные, что поначалу это была не ложь, но Саурон воистину раскаялся, устрашенный падением Моргота и безмерным гневом Западных Владык. Но не во власти Эонвэ даровать прощение равным себе, и он велел Саурону вернуться в Аман и там ждать решения Манвэ. Устыдился тогда Саурон и не пожелал возвращаться униженным и, быть может, получить от валаров веление долго служить им, доказывая свою добрую волю: слишком велика была его власть иод рукой Моргота, чтобы сейчас терпеть и покоряться. И потому, когда Эонвэ удалился, Саурон скрылся в Средиземье и вновь обратился ко злу, ибо узы, что наложил на него Моргот, были чересчур крепки.

В Великой Битве и в сотрясеньях от падения Тангородрима беспрестанно содрогалась земля, и Белерианд был разорен и расколот, и многие земли на севере и западе сокрылись под волнами Великого Моря. На востоке, в Оссирианде, разломились горы Эред–Луин, и глубокий этот разлом, в который хлынуло море, пролег на юг, образовав залив. В тот залив, стремясь по новому руслу, впадала река Синяя, и потому он позднее был назван Синим Заливом. Весь этот край нолдоры когда–то называли Линдон, и то же имя он носил позднее; многие эльдары все еще жили там, томясь и все же не желая покинуть Средиземье, где они так долго сражались и трудились. Королем их был Гил–Гэлад, сын Фингона, и при нем находился Элронд Полуэльф, сын Эарендила Морехода и брат Элроса, первого короля Нуменора.

На берегах Синего Залива эльфы возвели гавань и назвали ее Мйтлонд; там стояло множество кораблей, ибо пристань была хороша. Из Серебристой Гавани вновь и вновь отплывали эльдары, спасаясь от тьмы земных дней: ибо милостью валаров Перворожденные все еще могли отыскать Прямой Путь и, буде пожелают, вернуться к своим сородичам на Эресее и в Валиноре, за пределами окружных морей.

Были иные эльдары, что в ту Эпоху перешли Эред–Луин и оказались в Эриадоре. Поступили так большей частью уцелевшие тэлери из Дориата и Оссирианда; они основали свои королевства среди лесных эльфов, в горах и лесах, далеко от моря, хотя сердцами стремились к нему неизменно. Лишь в Эре?гионе, который люди назвали Холлин, эльфы племени нолдоров основали свое королевство к востоку от Эред–Линдон. Эрегион был недалеко от великого царства гномов, называвшегося Кхазад–Дум; эльфы звали его Ха?дходронд, а позднее — Мо?рия. Из Остин–Эдхиля, города эльфов, дорога вела к западным вратам Кхазад–Дума, ибо между эльфами и гномами зародилась, к обоюдной выгоде, небывалая прежде дружба. В Эрегионе кузнецы Гвайт–и–Ми?рдайн, Племени Камнеделов, превзошли искусностью всех когда–либо бывших творцов, кроме самого Феанора; и воистину первым искусником среди них был Келебримбор, сын Куруфина, что отрекся от деяний своего отца и, как повествует Квента Сильмариллион, после изгнания Келегорма, Куруфина остался в Нарготронде.

Много лет повсюду в Средиземье царил мир; и все же край большей частью был пустынен и дик, не считая тех мест, где поселились пришельцы из Белерианда. Правда, там, как и в прежние бессчетные годы, жили во множестве эльфы, вольно бродя по бескрайним просторам, вдали от Моря; но то были авари, для которых история Белерианда была лишь слухом, а Валинор — малознакомым именем. А на юге и далеко на востоке множились люди; и большинство их обратилось ко злу, ибо Саурон не дремал.

Видя дикость и запустение мира, Саурон мысленно говорил себе, что валары, свергнув Моргота, вновь забыли о Средиземье; и гордыня его воспряла. С ненавистью взирал он на эльдаров; нуменорцев же, приплывших в то время к берегам Средиземья, он боялся, но долго еще скрывал свои чувства и таил черные замыслы, зарождавшиеся в его сердце.

Из всех земных племен легче всего было ему склонить к себе людей; однако он долго пытался обольстить эльфов, ибо знал, что Перворожденные более могущественны; и вот Саурон в облике все еще дивном и мудром бродил меж них тут и там. Только в Линдон не являлся он, ибо Гил–Гэлад и Элронд не верили ни словам его, ни прекрасной личине и, хотя не знали, кто он на самом деле, не дозволяли ему приходить в их владения. В других же краях эльфы радостно встречали этого гостя, и немногие внимали гонцам из Линдона, призывающим быть настороже; ибо Саурон называл себя Аннатар, Даритель, и дружба с ним вначале была весьма полезна. И он говорил им так: «Увы, вот слабость сильных! Могуч король Гил–Гэлад, искусен и мудр владыка Элронд, и все же не помогают они моим трудам. Неужели не мечтают они узреть иные края столь же счастливыми, как их собственные земли? Неужели Средиземье навек останется сумрачным и пустынным, в то время как эльфы могли бы сделать его таким же прекрасным, как Эрессеа или даже Валинор? Если уж вы могли вернуться в Аман и не вернулись, то, полагаю, вы любите Средиземье так же, как люблю его я. Так разве не должны мы вместе трудиться на благо его и всех эльфийских племен, что бродят в этих краях, непричастные к высотам мощи и знания, которые даны побывавшим за Морем?»

Охотней всего внимали речам Саурона в Эрегионе, ибо жившие там нолдоры неустанно горели желанием совершенствовать искусность и тонкость своих творений. Сверх того, не было в их сердцах мира с тех пор, как они отказались вернуться на Запад, ибо желали они жить в Средиземье, которое истинно любили, и в то же время разделять счастливое блаженство уплывших за Море. Потому они внимали Саурону и многому научились от него, ибо мудрость его была велика. В те дни кузнецы Ост–ин–Эдхиля превзошли все прежние свои творения: они воплотили свой замысел и создали Кольца Власти. Но Саурон направлял их труды и знал все, что было ими создано, ибо желал он опутать эльфов и подчинить их себе.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84