− Наслышаны. Вы известная личность. Все новости и сплетни начинаются с вас.
− Об этом больше треплют языками, чем оно того стоит.
− Тем не менее, вы прибавили мне клиентов. Все хотят заполучить шнепфер, алкусы и прочие хорошие клинки. Впору назначать вам процент с прибыли.
− Железом! — подхватил идею Колин.
− Я так и подумал. Желаете получить?
− И сколько уже набежало?
− Давайте посмотрим. Завалялась у меня одна вещица…. Не знаю, как и обозвать. Меч не меч, фальшион не фальшион.
− Большущий!! — суетился тут же мальчишка, примчавшийся с улицы, бросив приятелей, лепить снежную бабу.
− Уж не секира ли палача?
− Сейчас принесу, — и, не дожидаясь согласия, оружейник отправился в клеть.
− Как успехи, Гроза Драконов? — Колин взъерошил волосы наследнику Кроуса.
− Не очень! — повесил нос мальчишка.
− Драконы не поддаются?
− Отец говорит я ленивый.
− Ленивый − небестолковый.
− И бестолковый тоже. У меня не получается.
− С первого раза ни у кого не получается. И не получится. Как должно получаться. Фехтинг это пот кровь и слезы. Первое и последние со временем перестанут донимать. А вот кровь…. не все так просто.
Кроус вернулся, покряхтывая от тяжести ноши и предвкушения прибыльной сделки.
− По правде сказать, не знаю к чьей руке такая штука, − оружейник распутал тесемки, раскрутить обертку из грубой рогожи. Вторым слоем, выделанная воловья шкура в столбцах иероглифов, нанесенных киноварью. — Но клинок необычный. Купец заезжий принес. Сказал от отца остался. Ему самому, мол, не к чему, не способен к бою, может, купит кто. Вам предлагаю первому. Потому как по собственному опыту знаю, не пойдет такой товар. Некому у нас его предложить.
− А мне пойдет? — не терпелось Колину увидеть оружие.
− Сейчас и посмотрим, − отбросил края шкуры Кроус.
− Ох, ты матушка моя, родная! — задохнулся унгриец от восхищения. — Вот это да!
− А как называется? − вытаращил глазенки пацаненок на экзотическое совершенства.
Колин подхватил клинок, украшенный по тупью девятью кольцами. Всей длинны два локтя. У основания ширина клинка в ладонь. Изогнутая ручка, кольцевая головка черена. Оружие можно было держать двумя руками. А как оно пело! Взмах и в свисте клинка слышится мелодичный звон колец.
− Падао.
− А кольца зачем?
− Помнишь, о дентайре спрашивал? Другой вариант. Копья ловить. Копье на востоке — король оружия. Не бесспорно, но в умелых руках и полено страшная штука.
Колин повертел клинок во все стороны.
− Интересно сделан. Изгиб меньше. Острие. Пропорет и доспешных и бездоспешных. Пропорции…
− А откуда вы все знаете?
Здесь Кроус обратился вслух. Не давало ему покоя всезнайство юного покупателя. Не в оружейной же родился и жил. И какую оружейную надо иметь, такие диковины держать.
− Лучше спроси почему?
− Почему?
− Хотел и узнал. Как понимаешь, главное слово хотел.
Колин тряхнул меч.
− На что похоже?
− На колокольчики в упряжке и на трещотку гремучей змеи.
− Да ты настоящий рифмоплет!
Унгриец прошелся по оружейной, выписывая рондели. Клинок тяжеловат и лучше биться им используя инерцию движения. Как всегда досталось многострадальному манекену. Рубанул чурку с протягом. Деревянное тулово распалось, цепляясь сколами и расщипами за рассеченную кольчугу.
Колин перебросил клинок из руки в руку.
− Беру!
− Я же говорил, вам подойдет! Сто пятьдесят штиверов. К нему еще ножны прилагаются.
− А мой процент? — посмеялся Колин.
− Уже с учетом скидки, − зажал обещанное Кроус. Оружейник тот же торгаш, своего не упустит.
− Беру!
Мальчишка с сожаление смотрел на погибшего истукана.
− Я так не сумею.
− Сумеешь! — Колин указал мальчику на столб. По нему медленно ползла муха. — Хочешь, чтобы получилось? — он нанес колющий удар. Сталь вонзилась совсем рядом. Муха улетела. — Работай!
− Еще что присмотрите?
− Вообще-то я пришел за этим, − указал Колин в дальний угол.
− За дровоколом? — Кроус растерялся, верить унгрийцу или посмеяться своеобразной шутке.
− Была одна задумка. Но падао значительно лучше!
Унгриец ушел, оставив оружейника гадать, зачем тому понадобился колун. Кроус даже осмотрел старый тупой топор. Но сколько в руках не вертел, сколько не примерялся, не сообразил, где бы пудовая железяка сослужила его лучшему клиенту добрую службу.
Встреча с Бово не омрачила радость от удачной покупки. Вилас выглядел совершенно потерянным и поникшим.
ˮТяготится секунданством? Попросит отставки? Приятели мозги выели? Отщепенцем быть трудно. Даже фаталистам.ˮ
− Вас пожирает огонь раскаянья идти против своих? Или гложет червь сомнений, в праве ли вы оказывать услугу неприятелю.
− Я о том не думал.
− Тогда слушаю вас. Не думать, не многим отпущено. Думать не думая это одно, а чтобы совсем, редкость, − словоблудствовал Колин под настроение.
− Мне необходимы три тысяч, − честно назвал причину переговоров Бово.
− Во столько вы оценили свою не брошенную перчатку? Не дороговато ли? Даже с учетом десяти штиверов за простую пару и пятьдесят из тисненой кожи.
− Это цена моего найма.
− Надоело состоять в виласах?
− Надоело толкаться в очереди.
− Зачем конкретно?
− За жалованием, за выслугой, за возможность отправиться весной на войну и там подохнуть. За всем.
− Почему три, а скажем не шесть или десять?
− Заплатить вергельд за свернутую скулу и выкупить закладные на фамильные земли. Хочу вернуться в Кьезу.
− Приелась столичное бытие?
− Во! — Бово чиркнул большим пальцем по кадыку. − Чего не коснись, поганейший привкус серебра.
− Мечтаешь содрать деньги с меня?
− Заработать. Честный меч на честной работе.
− А у меня нет честной работы для честного меча.
− Тогда какая есть. Но за три тысяч.
− Договорились. Оплата по факту.
Бово не обиделся. Сейчас он уже не выглядел фаталистом.
ˮОчень жаль,ˮ − осудил унгриец неоправданную жертвенность виласа, но отнесся с понимаем. — ˮЕсть-пить все хотят. Этот, по крайней мере, просит заработать.ˮ
Перед воротами Хирлофа Колин постоял на морозце, поскрипывая новым снежком под каблуками. На удивление тихо, безветренно и тянет березовым вкуснейшим дымком. На небе звезды и луна. Далеко звякнул и онемел колокольчик прокаженного. И ни звука больше.
11. День Святого Марка (11 октября)
,….Сострадание к побежденным умоляет победу.ˮ
За Вербной рощей Колин объявился с последними ударами колоколов повечерия. Лошадь под ним бодро стукала в основательно, до весны, промерзшую землю, потряхивала серебряным низанием повода. Чарующая мелодия рассыпалась звонкими жемчужинами.
− Загадывали, не явишься, — прогудел Когген встречая унгрийца, придирчивым взглядом.
Секундант виласов малый крепкий. Такие до преклонных лет остаются в одной поре. И не юн и не стар.
ˮНарочно тянул косорылый мерин, нервы помотать,ˮ − обвинил вилас, не догадывался насколько близок к истине. И все из-за меркантильности унгрийца.
ˮЕще бы и шкуры на барабан!ˮ − желал тот получить с присягнувших инфанту, кроме денег.
Выглядел Когген достаточно сердито. Разделял желание с большинством, провалиться барону Поллаку сквозь землю. Свернуть шею, где-нибудь на темных столичных улочках. Утопнуть в канале, перебрав свекольной бражки, или шлюхи замучили бы − они могут! или еще чего, покрыть себя позором трусости. Когда хмель и гонор в Краке улеглись, кровь успокоилась, горячие головы остыли, задумались о странном способе поединка. И что за поединок, когда один, не колеблясь, выходит против одиннадцати. На кого надеется? Разъяснения дал Исси. Схватка в замкнутом пространстве, в полной темноте. Шансы, как бы это не дико прозвучало, равны. Ибо виласы не увидят, с кем сражаются. И выходит не один против всех, а каждый за себя. То есть, сами того не желая, сделают за унгрийца (паскуду, выблядка, сучьего выкормыша!) большую часть его работы. Праведные возмущения недовольных Исси пресек не рассусоливая.
