Не грызи меня, глупый ученик! (СИ) - "Чайный Лис"

— Что ты хочешь от меня, А-Гэн?

Он дотронулся до её щеки влажным носом, принюхался, задышал сильнее и радостно облизал, затявкав:

— И… у…!

У Тан Сюэхуа даже руки из-под него достать не выходило, чтобы протереть обслюнявленное лицо, зато хотя бы главный герой радовался. Его хвост, словно метёлка, свисал с читательницы и бил то по одной стороне пола, то по другой — большой, тяжёлый, пушистый.

— А-Гэн, дай руку вытащить.

Он либо не понимал, либо делал вид, что не понимает — вместо того, чтобы привстать, щенок придавил её ещё сильнее, снова радостно понюхал и лизнул. Тан Сюэхуа попыталась пойти на хитрость:

— Даже погладить себя не дашь?

Вдруг вдали раздался смех, который бубенчиками прозвенел на весь пик Мрачной Яблони, сопровождаемый переливанием колокольчиком на одежде, топот маленьких копыт, хоть и не так звонко, как по полу, но всё равно донёсся до её ушей. Тан Сюэхуа попыталась приподнять голову и выглянуть в дверной проход — там стояла маленькая цилинь, которую она повстречала на болоте во Вратах.

— Утренняя Роса!

На кончике длинного рога маленькой цилини сидел листик-гуай Капелька, покачался и спрыгнул на белокурые волосы.

— Давно не виделись, глава пика Мрачной Яблони.

На лице Утренней Росы теплилась добрая улыбка. Механический голос радостно сообщил в голове Тан Сюэхуа:

[Ваша покорная слуга Система говорила, что вы ещё встретитесь.]

Читательница мысленно фыркнула:

«Конечно, Система, ты же автор этой чёртовой новеллы, всё происходит по твоей прихоти».

Вирус издал несколько возмущённых пикающих звуков и сердито ответил:

[Неправда. Уважаемый читатель влияет на каждое событие в сюжете. Только от уважаемого читателя зависит, кого он повстречает на пути.]

Да-да, конечно. Может, Система и была права. Тан Сюэхуа и сама думала, что ей посчастливилось выйти к хорошей для неё концовке, а теперь она проживала забавные приключения, не связанные с основным сюжетом. Она подозревала, что вирус начал генерировать экстры, которые обожали и читатели, и авторы новелл.

Пока всё устраивало. Тан Сюэхуа оставалась в живых, а что ещё нужно для счастья, когда раньше жил в уверенности, что в любой момент собственный ученик мог замучить до смерти? Спихнуть бы эту тушку с себя.

— Утренняя Роса, не поможешь мне снять щенка?

Смысл этих слов почему-то дошёл до Ху Цюэюна, он сердито зарычал, вжал голову в плечи и с недовольной моськой уставился на учителя. Цилинь рассмеялась звонким и радостным смехом:

— Мне кажется, он не хочет. Я принесла тебе Треножник Жёлтой Цапли, глава пика Мрачной Яблони. Ты достойный аптекарь, поэтому здесь ему самое место.

Глаза Тан Сюэхуа стали такими же большими, как две пиалы.

— Ты смогла унести их из Врат?

Она вообще удивлялась, как Утренняя Роса смогла покинуть это место, а оказалось, что та и легендарный котёл отыскала.

Белокурая девочка прикрыла глаза и мило улыбнулась:

— Цилини на многое способны. Глава пика Мрачной Яблони, не переживай, действие пилюли рано или поздно кончится, а пока позаботься о Храбром Свете.

Ещё и разговор с Се Мэйли подслушать успела.

Смех звоном бубенчиков вновь прозвучал по округе, Тан Сюэхуа услышала несколько ударов копытцами, после чего Утренняя Роса и маленький листик-гуай исчезли. Явилась, не отбросив тени, и исчезла, не оставив и следа*. Читательница шмыгнула носом и, раз не могла сбросить с себя ученика-щенка, обратилась к Системе:

«Система, а почему ты не скажешь «пришла, не отбросив тени, и ушла, не оставив и следа» или «явилась как дух и исчезла как призрак»?»

* Появляться и исчезать, словно по волшебству (кит. 来无影，去无踪)

Тан Сюэхуа помнила, что у вируса был период, когда он любил бросаться подобными выражениями, а эти она сама зачастую слышала. Механический голос незамедлительно ответил:

[Сейчас они не уместны по сюжету.]

Читательница вскинула брови и покачала головой, логику Системы она не понимала.

— А-Гэн, позволишь этому учителю… этому хозяину? Руку вытащить?

Ху Цюэюн радостно завилял хвостом и чуть-чуть приподнялся, разрешил Тан Сюэхуа достать только одну руку, и то левую. Ничего не оставалось, кроме как довериться судьбе и погладить щенка по чёрной пушистой шерсти на голове. Как только она провела пальцами по белому пятну, главный герой радостно затявкал и лизнул её ладонь.

— Дай лапу.

Тан Сюэхуа приподняла руку и растопырила пальцы, привлекая внимание Ху Цюэюна. Тот с интересом приподнял голову, наклонил её то в одну сторону, то в другую, а в ладонь уткнулся носом.

— Лапу, а не нос!

— И… у…!

Глава пика Мрачной Яблони не заметила, как главный герой пригрел её, глаза начали слипаться, и она заснула. Солнце опустилось за горизонт, никто не шумел и не кричал, только прохладный ветер задувал, но разбудил Тан Сюэхуа не он.

В носу читательницы что-то вдруг зачесалось, она сморщилась и чихнула. Вяло приоткрыла глаза и осознала, что её рука лежала вовсе не на шерсти, а на чём-то тёплом, мягком и гладком. Нигде поблизости не горели факела, пришлось вглядываться в свете звёзд. Она заморгала, чтобы прогнать усталость, как вдруг осознала, что по её лицу и груди раскинулись волосы Ху Цюэюна, а он сам продолжал лежать сверху, уже не в теле пса. Глаза Тан Сюэхуа вдруг широко раскрылись, она покраснела и закричала:

— А-Гэн, оденься!

Глава 31. Экстра 4. Другая история

Яркий белый свет не давал векам разомкнуться, мешал и даже раздражал. Ресницы затрепетали, палец дёрнулся, послышался непривычный писк. Люди вокруг закричали, однако слов не разобрать. Тан Сюэхуа силилась открыть глаза, но всё плыло, мутнело. Одни белые пятна. Кто-то наглый ещё и лампочкой, кажется, посветил, она попыталась рыкнуть и возмутиться, но едва смогла пошевелить губами.

Через некоторое время она уже чётче разбирала силуэты. Люди в белом, белые стены, повсюду свет.

А где привычный красный? Где юноша в красных одеяниях с золотым узором? Или хотя бы зелёных. Почему на ней была надета не тёмно-синяя форма ордена Хэйлун Тан, а какая-то незнакомая белая одежда? Система решила пошутить?

Когда Тан Сюэхуа стало лучше, врач сообщил, что после ужасной аварии она четыре года пролежала в коме. Все конечности на месте, тело в порядке, однако сильно пострадала голова. Чудо, что она вообще очнулась.

Оказалось, её богатый дядя Тан Сюэмин, живущий в Шанхае, где она сама училась и подрабатывала, оплачивал её больничные счета. Долгое время о ней заботилась мать, но была вынуждена вернуться домой в деревню Хуаняо, на один из островов, находящихся недалеко от Шанхая, что относился к уезду Шэнсы провинции Чжэцзян. Первое время она часто приезжала с мужем, но плавать туда-обратно выходило дорого, Тан Сюэхуа слишком долгое время оставалась в коме, поэтому её навещали всё реже. Дядя Тан Сюэмин, младший брат её отца, изредка заглядывал и оставлял цветы, но надолго не задерживался.

После того, как ему сообщили, что племянница очнулась, он заглянул к ней с цветами (Тан Сюэхуа долго и загадочно разглядывала красные лепестки и зелёные стебли), а также купил телефон, не самый дорогой, но чтобы она могла общаться с родителями. Когда Тан Сюэхуа впервые за несколько лет позвонила им по видеосвязи, она увидела, как мать плакала от счастья и забрасывала извинениями, что не сможет приехать. Отец, уже в возрасте, на днях сломал ногу, поэтому мать заботилась о нём и не могла оставить.

Уставшая женщина слов связать не могла, когда позвонила Тан Сюэхуа. Плакала, желала скорейшего выздоровления, ждала возвращения домой. Даже в глазах отца можно было заметить слёзы, которые он усердно сдерживал за тёплой улыбкой, однако дочь не могла не увидеть блеска в глазах.

После разговора с родителями Тан Сюэхуа задумчиво открыла поисковую строку, начала вбивать «Из тёмных вод», но остановилась на «Из» и не смогла продолжить. Она не знала, чего боялась больше. Что новелла совершенно не изменилась, а вся её жизнь там оказалась одним длинным сном? Или наоборот, оригинальная история переписалась, а её саму вернуло в реальность? Если второе, то она ужасно переживала, всё ли в порядке у Ху Цюэюна, задавалась вопросом, скучает ли он или справится ли без неё. А может, уже и вовсе забыл… Зная Систему, та давно могла отредактировать его память, убрать ненужные воспоминания.