Владыка - Лисина Александра

Единственным, кто оказался лишен всеобщего внимания, как ни странно, был Элиар. Он упорно держался в тени своих друзей. Избегал разговоров. Сторонился каких бы то ни было знакомств. И это при том, что желающих с ним пообщаться нашлось немало, особенно среди много поживших, опытных эльфиек, причем от некоторых светлому даже отбиваться пришлось.

Вот и сейчас Элиар бесшумно вышел на тенистую аллею, резко свернул с тропинки и быстро огляделся. Кажется, никого? Его больше не преследуют? Эльф облегченно вздохнул и уже спокойно направился вглубь дворцового сада, ориентируясь больше на чутье, чем на зрение. А еще — на смутно витающий в воздухе аромат эльфийского меда, который вот уже много лет сводил его с ума.

— Ну? И зачем ты меня искал? — вдруг раздался откуда-то сбоку знакомый голос.

Элиар вздрогнул от неожиданности, стремительно обернулся, но почти сразу наткнулся на знакомые голубые глаза и перевел дух.

— С чего ты решила, что я искал именно тебя?

Гончая насмешливо хмыкнула.

— Хочешь сказать, ты от нечего делать за мной всю неделю таскаешься, как привязанный? В чем дело, Эл? Глупостями опять решил заняться? Или я где-то ошиблась и случайно тебя коснулась, раз ты стал сам не свой?

— Ты, как всегда, не ошиблась, — с усилием отвел взгляд Элиар, чтобы не попасть под ее чары. А потом тяжело вздохнул. — Неужели это так заметно?

— Чего ты мечешься, как перепуганный заяц? Что случилось?

Он снова вздрогнул. Да, это правда: уже устал выискивать предлоги, чтобы поговорить с ней без свидетелей. Белка не любила шумных сборищ. Она редко показывалась на глаза и двадцать лет назад, и особенно теперь, когда вокруг было столько любопытных. Старалась больше времени проводить со своими кошками или с Таррэном. Иногда с детьми, но у них было слишком много дел в Темном лесу, чтобы она настаивала на их присутствии. И только вечером выходила в этот сад, чтобы развеяться.

Элиар тяжело вздохнул.

— Я за помощью пришел.

— Ко мне? — несказанно удивилась Гончая. — А почему ты к Таррэну не обратился? Неужто поссорились?

— Просто я не хочу, чтобы он знал.

— У меня нет от него секретов, — похолодел голос Белки. — Хочешь о чем-то спросить — спрашивай. Но скрывать я от него ничего не буду. Идем.

Элиар послушно шагнул в темноту, следуя за маленькой Гончей в сторону видневшейся неподалеку беседки, и невесело улыбнулся.

— Да я хотел сперва с тобой поговорить, а дальше ты уж сама решай. Сочтешь нужным — скажешь. Нет — значит, нет. В конце концов, он все равно узнает. Не от тебя, так от кого-нибудь другого.

— Что-то мне не нравится твой тон. Признавайся, что натворил? Прятать тебя от разгневанного владыки или лучше самой прибить, чтобы не мучился?

Эльф вместо ответа заметался взглядом по кустам. С тяжелым сердцем шагнул следом за Гончей в беседку, но, не дойдя до нее всего нескольких шагов, вдруг опустился на колени.

— Прости, — тоскливо прошептал он, уставившись потускневшим взглядом в землю. — Прости меня, Белка.

— Да что с тобой?! — вконец испугалась она. — Элиар! Тебе плохо?

— Нет, малыш… просто мне кажется, я чем-то обидел Мелиссу.

Белка чуть вздрогнула и отступила на шаг.

— Я не хотел ее задеть, — торопливо заговорил Элиар. — Ты же знаешь, они с Тиром мне как родные. Она чудная, милая, нежная и такая ранимая… Я не знаю, в чем дело! Почему она перестала со мной разговаривать? Что я сделал не так?

— Тебе на пальцах объяснить? — сухо спросила Гончая, отходя от него подальше. — Когда ты в последний раз от нас уезжал, помнишь, что обещал вернуться, как только будет возможность? Забыл, как они всегда тебя ждут? Не подумал, что они будут беспокоиться, если ты не появишься в срок?

— Я не мог приехать, — сглотнул Элиар.

— Ты бросил их без предупреждения, — ровно отчеканила Белка. — Ты не послал им ни единой весточки. Ни письма, ни гонца, ни знака, что живой и невредимый. И не надо говорить про тех несчастных голубей! Даже мы с Таррэном забеспокоились, когда ты на три года просто исчез! Интересно, что они должны были подумать, когда ты объявился в Темном лесу, где они, между прочим, три недели прожили, думая, что не выберутся? Рыжего я еще накажу за эти выкрутасы, а ты… даже не знаю, что и сказать.

— Скажи ей, что я не хотел ее обидеть! Скажи, что мне очень жаль!

— Жаль? — горько усмехнулся Белка. — А ты знаешь, что эти хитрецы лишь ради тебя отпросились в эту поездку? Милле упросила рыжего со мной поговорить… знала, что я к этому подлецу неравнодушна… и они втроем сговорились, представив это дело так, словно хотят на Аккмал посмотреть.

Элиар вздрогнул.

— Что?

— Дурак, — вздохнула Гончая, отворачиваясь. — С Тиром, я так поняла, ты уже поговорил?

— Да. Он не сердится, но Мелисса…

— Вот сам к ней и иди.

— Я не могу!

— Это еще почему? И с каких это пор ты перестал отвечать за свои слова, Эл?

Элиар обессиленно опустил плечи, но, понимая, что правда все равно когда-нибудь вылезет, глубоко вдохнул и глухо прошептал:

— С тех пор, как она обрела твою силу. Я просто не могу… Прости, но это правда.

На несколько долгих мгновений в беседке воцарилась изумленная тишина, в которой Белка домысливала про себя все остальное, а эльф с тревогой ждал приговора. Зловещее молчание откровенно затянулось, потому как Гончая не просто переменилась в лице, а содрогнулась, запоздало понимая, что именно он имел в виду. После этого что-то с глухим стуком упало на деревянный пол, в непроглядной темноте сверкнули два остро отточенных лезвия, а последовавший за этим мощный удар отшвырнул незадачливого остроухого на землю.

— Ах ты, белобрысый мерзавец! — зарычала она, прыгнув следом и надежно придавив светлого коленом. — Она на тебя смотрела? Когда?

— Три года назад, — убито прошептал Элиар, не делая даже попыток сопротивляться. — В тот день, когда я от вас уходил. Наверное, мне не надо было оглядываться? Но я же не знал, что она так быстро повзрослеет! Что уже в тринадцать сумеет… боги, у нее же твоя сила! Что я мог ей противопоставить?

— Конечно, — процедила рассвирепевшая Белка, держа острые ножи у его горла. — Ты ее на руках качал, с самого рождения рядом был! Это твою смазливую морду она видела каждый день, когда просыпалась! С тобой училась владеть ножами! Ты с ней играл, когда мы были слишком заняты!

— Да. Тогда это была просто игра…

— А сейчас?

Эльф поднял полные муки глаза, и Белка, поняв все остальное, отшатнулась.

— Господи…

— Прости. Я только поэтому не вернулся, — снова сглотнул Элиар. — Мне показалось, Милле… в ней что-то изменилось, и она уже совсем не играет. И когда смотрела на меня тогда… твоими глазами смотрела… мне показалось, что это нечто совсем иное. А я даже не заметил, когда она выросла. Я всегда знал, что у нее твои глаза. Но пока она была мала, еще мог надеяться, что это не страшно, а потом… Прости. Я слишком поздно понял, насколько глубоко увяз.

— С-сволочь ушастая… трус несчастный!

— Пусть так, — безнадежно отвернулся эльф, чтобы не видеть ее пылающих глаз. — Но я решил не мешать. Вокруг так много хороших парней — красивых и не очень, сильных, смелых… те же парни — Прыгун, Кузнечик, Бегунок… она всегда им нравилась. Я подумал, что вдали от нее смогу оставаться спокойным, не подвергну ее опасности, не заставлю страдать.

— Поэтому ты удрал! — зло закончила Белка.

— Я решил держаться на расстоянии, — возразил Элиар. — Так, чтобы вы знали, что я ничего не забыл и по-прежнему считаю вас своей семьей, но чтобы Милле росла, как самая обычная девоч… девушка. Я просто не знал, что она окажется в чертогах. А когда ее увидел…

Эльф тяжело вздохнул, а Гончая поджала губы.

М-да, крепко он влип, если только сейчас решился сказать правду. Хотя, может, ему нужно что-то еще? Что-то более конкретное? Он попросил о помощи. Но какой? Посчитал, что ему позволят остаться рядом? Хранить и оберегать Милле, как раньше? Как неделю назад, когда он закрыл ее собой и ни одну ветку, ни один ядовитый шип даже близко не подпустил? А ведь мог и промолчать сегодня. Мог просто скрыть свою оплошность, сделать вид, что ничего не случилось…