Принц Хаоса - Желязны Роджер Джозеф

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46

– Извини, если задену за больное, однако скажу, что таким ты и был, причем собираясь в место, столь сильно отличающееся от Двора Хаоса, каким является Тень.

– Да я сам могу о себе позаботиться!

– Ты не слишком преуспел в этом. Хотя делаешь ряд необоснованных предположений. Что заставляет тебя думать, будто приведенные тобой резоны единственно возможны в моем стремлении действовать подобным образом?

– Прекрасно. Скажи, ты знала, что Люк будет пытаться убить меня каждое тридцатое апреля? И если да, то почему просто не сообщила мне?

– Я понятия не имела, что Люк будет пытаться убить тебя каждое тридцатое апреля.

Я отвернулся. Сжал кулаки и разжал их.

– Так какого черта?..

– Мерлин, почему так трудно принять, что другие люди могут знать что-то, чего не знаешь ты?

– Начни с их нежелания сообщить мне это «что-то».

Мать помолчала какое-то время. Затем ответила:

– Боюсь, здесь есть доля истины. Но были серьезные причины не посвящать тебя в определенные дела.

– Хорошо, начни с этого. Расскажи, почему не доверяла мне.

– Дело не в доверии.

– Так можешь ты теперь объяснить мне, в чем дело?

И опять последовала долгая пауза.

– Нет, – наконец сказала она. – Еще нет.

Я повернулся к ней, сохраняя спокойствие, и, не повышая голос, произнес:

– Выходит, ничего не изменилось. И никогда не изменится. Ты по-прежнему мне не доверяешь.

– Неправда, – ответила мать, бросая взгляд на Сухая. – Это означает лишь то, что сейчас неподходящее время и неподходящее место, чтобы влезать в эти дела.

– Позволь принести тебе выпить или чего-нибудь перекусить, Дара, – немедленно предложил Сухай.

– Благодарю тебя, нет, – отказалась она. – Мне пора идти.

– Мама, расскажи хотя бы что-нибудь о ти'иге.

– Что ты желаешь знать?

– Ты выколдовала ее откуда-то из-за Края?

– Верно.

– Подобные существа сами бестелесны, но способны для своих собственных целей занимать тела живущих?

– Да.

– Если ти'ига занимает тело существа близкого к смерти, то тем самым оживляет его дух и контролирует разум?

– Интересно. Вопрос риторический?

– Нет. Такое действительно произошло с тем, кого ты послала по мою душу. Теперь ти'ига не в состоянии покинуть то тело. Почему?

– Я не уверена.

– Она в западне, – предположил Сухай. – Перемещаться вне плоти она может, лишь взаимодействуя с разумом-резидентом.

– Тело, контролируемое ти'игой, оправилось от болезни, которая убила сознание, – сказал я – Ты полагаешь, что она зависла там теперь на всю жизнь?

– Да. Насколько я понимаю.

– Тогда скажи мне вот что: освободится она, когда то тело умрет, или погибнет вместе с ним?

– Возможны варианты. Но чем дольше она будет оставаться в теле, тем выше ее шансы погибнуть вместе с оболочкой.

Я оглянулся на мать:

– Вот тебе и конец всей истории.

Она пожала плечами:

– С этим демоном я закончила. Если потребуется, всегда можно вызвать на замену другого.

– Не делай этого, – попросил я.

– И не собираюсь. Сейчас нет необходимости.

– Но если ты сама решишь, что необходимость есть?..

– Мать склонна ценить безопасность своего сына, нравится это сыну или нет.

Я поднял левую руку, гневно вытянув указательный палец, и в этот момент заметил на запястье блестящий браслет – он выглядел почти голографическим изображением витого шнура. Я опустил руку, сдержал свой первый порыв и произнес:

– Теперь ты знаешь, что я чувствую.

– Давно знаю, – ответила мать. – Давай пообедаем в пределах Всевидящих через пол-оборота, в пурпурное небо, договорились?

– Договорились, – кивнул я.

– До скорого. Счастливого оборота, Сухай.

– Счастливого оборота, Дара.

Она сделала три шага и скрылась в полном соответствии с этикетом, тем же путем, что пришла.

Я повернул и шагнул к краю пруда, уставился в глубину вод, ощущая, как медленно расслабляются плечевые мышцы. Теперь там были Ясра и Джулия, снова в Цитадели Четырех Миров, трудясь в лаборатории над чем-то непонятным. А затем над ними взметнулись полосы, какая-то безжалостная истинность, возвышающаяся над порядком и красотой, начала превращать женщин в существа завораживающих и путающих очертаний.

Я ощутил руку на своем плече.

– Семья, – сказал Сухай. – Козни и головная боль. Ты сейчас переживаешь тиранию любви, не так ли?

Я кивнул:

– Марк Твен что-то говорил о возможности выбирать себе друзей, но не родственников.

– Я не знаю, что они затевают, могу лишь предполагать, – произнес Сухай. – Сейчас ничего не остается делать, как отдыхать и ждать. Я был бы рад услышать твою историю во всех подробностях.

– Спасибо, дядя.

Что ж, почему бы и нет? И я поведал ему все до конца. По ходу рассказа мы прерывались, дабы снова подкрепиться на кухне, затем проследовали на балкон, парящий над океаном известкового цвета, что бился о розовые скалы под тускло-синим беззвездным небом. Здесь я закончил свой рассказ.

– Это более чем интересно, – в конце концов произнес Сухай.

– Ты увидел что-то большее, то, чего не заметил я?

– Здесь столько поводов для размышлений, что я опасаюсь судить поспешно, – отвечал дядя. – Пока оставим.

– Прекрасно.

Я облокотился о перила, глядя в пучину.

– Тебе необходим отдых, – заметил Сухай, помолчав.

– Догадываюсь.

– Пойдем, я покажу твою комнату.

Он протянул руку, и я взял ее. Мы вместе погрузились в пол.

Я спал в окружении гобеленов и портьер, в палате без дверей, в пределах Сухая. Возможно, комната располагалась в башне, так как я слышал за стенами завывания ветров. Я спал и видел сны…

Я снова оказался во Дворце Амбера и шел извивающейся лентой Коридора Зеркал. Тонкие восковые свечи мерцали в высоких шандалах. Шаги мои были бесшумны. Меня окружали зеркала всех видов и форм. Большие, маленькие, они покрывали стены по обе стороны. Я следовал мимо себя, бредущего в их глубинах, отраженный, искаженный, временами отраженный в отражениях.

И застыл перед треснутым, оправленным в олово зеркалом, что возвышалось слева от меня. Уже поворачиваясь к нему, я знал, что отражение не мое.

Да, я не ошибся. Из зеркала на меня смотрела Корал. Одетая в персиковую блузу, она была без повязки на глазу. Трещина в зеркале делила ее лицо пополам. Левый глаз Корал был зеленым, каким я его запомнил, правый заменял Камень Правосудия. И оба смотрели на меня.

– Мерлин, – сказала она. – Помоги мне. Это так необычно. Верни мне мой глаз.

– Я не знаю как. Не понимаю, как это было сделано.

– Мой глаз, – продолжала Корал, будто не слышала ответа. – Для Ока Правосудия весь мир – водоворот сил, холодный… такой холодный!.. и нигде нет покоя. Помоги мне!

– Я найду способ, – пообещал я.

– Мой глаз… – повторяла она.

Я поспешил дальше. Из прямоугольного зеркала в деревянной раме с резным фениксом в основании меня разглядывал Люк.

– Эй, старина! – Он выглядел несколько жалким. – Я чертовски хочу вернуть папин меч. Ты не видел его?

– Боюсь, нет, – пробормотал я.

– Какая досада – минуту подержать твой подарок и вот так вот расстаться с ним. Поищи, а? У меня такое чувство, что он может прийтись кстати.

– Постараюсь, – сказал я.

– В конце концов, ты в какой-то степени отвечаешь за то, что произошло…

– Верно, – согласился я.

– …и я чертовски хочу получить его обратно.

– Да, – сказал я и двинулся дальше.

Отвратительное хихиканье донеслось справа, из эллипса в бордовой раме. Повернувшись, я узнал лицо Виктора Мелмана, колдуна из Тени Земля, с которым столкнулся, когда начались мои неприятности.

– Сын погибели! – прошипел он. – Сколь отрадно видеть тебя блуждающим в потемках чистилища. Пусть кровь моя горит на твоих ладонях.

– Твоя кровь – на твоих собственных руках, – парировал я. – Полагаю тебя самоубийцей.

– Не так! – резко оборвал он. – Ты подлейшим образом прикончил меня.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46