смотреть и вовсе бесконечно.
На глаз зеленых блеск беспечный,
на зубки острые и милый носик.
А, кстати, есть один вопросик.
Твои уста меня манят,
с них пили уже сладкий яд?
Я отрицательно покачала головой. Ройх ведь так и не поцеловал меня. Ройх, моя мечта... А был ли он мечтой? И было ли это любовью? Додумать я не успела, потому что мужчина склонился ко мне и завладел моими губами. И вновь дыхание прервалось, когда я ощутила тепло прикосновения, его нежность, трепетность. Ну, уйди же, наваждение...
- Так значит, я отравлена тобой?
- О, нет! Такого допустить не в силах,
верни мне яда половину.
Хочу, чтоб ты была отравлена со мной.
И снова я не могу шевельнуться, ощущая только тепло мужских рук, все тесней прижимавших меня к крепкому сильному телу, и обжигающий жар поцелуя, который из трепетного стал более уверенным и смелым.
- Теперь мы отравились вместе.
Но, кажется, еще остались капли.
Их выпью и спасу тебя.
За спиной послышался шум.
- Вы спите, госпожа?
- Стой там, Рени, я занята.
- Вас лорд Одариан зовет.
Голос бесовки стал громче.
- Скажи, что вскоре я спущусь.
Мгновенье, только соберусь.
Я крикнула ей и уже тише тому, от кого все никак не могла отвести взгляд.
- Ты должен уходить.
Беги скорей, пока никто не видит.
- Нет сил бежать. Есть только силы,
чтоб на тебя смотреть всю ночь.
- Госпожа!
- Ах, Рени, отправляйся прочь!
- Отец велел вам торопиться.
- Чтоб всем им ядом отравиться,
или сгореть, иль просто удавиться.
Иду, скажи, уже иду! Спеши же... Нет, еще мгновенье.
Дай поглядеть в последний раз
в сиянье синих добрых глаз. Теперь спеши.
- И мне дай миг, вдохнуть еще раз аромат волос,
и вновь вкусить отраву поцелуя.
Потом уйду, но только лишь с балкона.
А от тебя уйти нет сил.
Тебя душою полюбил.
Он перелез через перила, и я бросилась следом.
- Арман, постой! Нет-нет, иди.
Всего лишь мелочь.
Он остановился, выжидающе глядя на меня. Затем вернулся на балкон и обнял мое лицо ладонями.
- Мелочь? Это важно.
Нам жизнь плетут из мелочей.
И если мелочи не станет, то рухнет мир.
Окончен будет жизни пир.
Ну, что же ты, не прячь очей.
Скажи, что думала, о чем сказать хотела.
- Всего лишь попросить.
- О чем?
- Там, кажется, осталась капля яда.
Как мне ее нести к отцу?
- Никак нельзя, сейчас тебя спасу.
Его глаза становились все ближе, заполняя небосвод, вытесняя звезды своим сиянием, и даже когда наши губы снова встретились, я не могла даже прикрыть веки, захваченная в плен упоительной синевой этих глаз. Шаги Рени слышались под самой дверью балкона. Я уперлась ладонями в грудь Армана, разом ощутив биение его горячего человеческого сердца.
- Тебя увидят. Уходи же.
- Ну, где вы, госпожа?
Короткий поцелуй, и мой ночной гость исчез за перилами. Я посмотрела вниз и встретилась с его сияющими глазами.
- Люблю и буду вечно повторять.
Люблю и снова, и опять.
Он послал мне воздушный поцелуй и ловко спрыгнул на землю. Я проводила взглядом его высокую широкоплечую фигуру и обернулась к бесовке.
- Отец зовет.
- Иду.
Я рассеянно кивнула и направилась на выход. Отец ждал меня в своих покоях. Мать стояла у окна, она не обернулась, когда я вошла. Элион тоже был здесь. Он сидел рядом с отцом, но на меня даже не взглянул, только я все равно видела насколько оттопыривается его верхняя губа из-за увеличившихся клыков. Брат был в ярости. Вторая жена отца, похоже, осталась на балу, который еще не закончился. Как я уже говорила, она была очень сильной Пьющей кровь и замещала отца, если он отсутствовал. Первая жена не жила во дворце уже достаточно давно, как и наш с Элионом старший брат Энцолор, единственный, кому достался дар магии. И если первая леди жила на территориях клана, но в уединении, то Энцолор жил неподалеку от нас. Я иногда сбегала к нему, забиралась с ногами на старое потертое кресло, которое мне почему-то полюбилось с первого же посещения, и сидела тихо-тихо, следя за тем, как брат творил свое колдовство или же ставил опыты.
Я уверенно вошла в покои отца и посмотрела на него. Лорд Одариан выдержал мой взгляд, усмехнулся и кивнул на кресло. Усевшись, я расправила складки белого платья, от которого так еще и не избавилась. Я тянула время, приводя в порядок не только свои растрепанные чувства, но и мысли, пребывавшие в смятении.
- Хочу с тобою обсудить, что было на балу.
Из всех вампирш, что были там,
Тебя лишь вспомнили одну.
- Позор для Пьющей кровь!
Воскликнул брат.
- Тебе я это говорил и повторяю вновь!
- Замолкни, сын.
Ты в этом доме не один.
Ответтит мне сперва, Эльмина,
А уж потом дойдет черед до сына.
Наш славный Ройх тебя просил не медлить
И на вопрос его немедленно ответить.
Я удивленно взглянула на отца.
- Так говорим сейчас о певеденье?
Или о Ройхе речь пойдет?
И коль с людьми не вышло осложненья,
То Эль вопроса не поймет.
Но тут снова вмешался Элион.
- Меня трясет от неприятья
Нас осмеяла на весь мир!
Упала так позорно ты в объятья.
А он ведь человек, а вовсе не вампир!
Упала, брат, упала. Сразу и безоговорочно, но об этом я буду думать позже и справляться с этим тоже буду сама. А пока я сидела с непроницаемым выражением на лице и переводила холодный отчужденный взгляд с одного родственника на другого.
- Так что ответим Ройху, дочь?
Отец вернул меня к вопросу, который вдруг стал неразрешимым. Я неуверенно посмотрела на него, и голос прозвучал тихо и потерянно.
- Отец, уже на землю пала ночь.
Я так устала сильно.
И дать на твой вопрос ответ,
Сейчас мне непосильно.
Теперь на меня смотрела даже мать. Да, понимаю. Не так давно мою увлеченность этим вампиров было сложно не заметить. Но я больше не чувствовала ни увлеченности, ни даже уверенности, что она была. Отец задумчиво постучал пальцами по подлокотнику своего кресла.
