Свет. Испытание Добром? - Федотова Юлия Викторовна

Сходил. И что же? Да было то же самое! Выслушали благосклонно, поблагодарили. «Не извольте беспокоиться, благородный господин, публичные сожжения в нашем королевстве запрещены уж тому двести лет как эдиктом его величества Ульриха Пятого, и отменять его ради удовольствия приезжего хейлига никто не станет. Я лично такого разрешения ни за что не выдам».

– А если не станут они разрешения спрашивать? – усмехнулся Йорген устало.

Бургомистр, сытенький, кругленький дядечка средних лет, округлил глаза:

– Но это же совершенно невозможно! Мы очень строго следим, чтобы в городе не было пожаров! Даже для того, чтобы простой костерок во дворе развести, мусор пожечь – и то требуется дозволение цехового либо квартального старшины. А целого человека спалить – это какой же надо кострище раздуть! Нет, никак невозможно без разрешения, письменного и с печатью!

– Тьфу! – сказал Йорген на это и ушел домой писать письмо.

Письмо ушло с гонцом в тот же день, и Йорген почувствовал душевное облегчение: его долг перед обществом выполнен, можно жить спокойно.

Глава 3,

в которой в Реонну прибывает Кальпурций Тиилл, очень обеспокоенный предстоящей войной с облачными зверьками и коровами, а белошвейка Лизхен предстает перед нами закоренелой грешницей

Приятный сюрприз ждал Йоргена сразу после заключительного экзамена, сданного, к слову, самым наилучшим образом. Еще бы он его не сдал! Экзамен был ночным, по боевой магии. Практику боевого искусства первогодкам еще не преподавали, ограничивались теорией. А тут вдруг решили выявить, на что они годны в ситуации критической и неожиданной. Так сказать, испытание первым боем.

Испытали, смешно сказать! Одного-единственного плотоядного гайста натравили на самого начальника Королевской Ночной стражи, северянина, выросшего в боях с порождениями Тьмы! Велели явиться в академию к двум часам пополуночи, а сами по дороге выпустили на него тварь, вселившуюся в крупного угольно-черного барана. Зверь хищно рычал, рыл копытом мостовую, сверкал огненными глазами и делал выпады в сторону своей «добычи», клацая желтыми зубами. Ну Йорген его и угробил походя, машинально. Удивился еще, почему такой вялой и нерасторопной оказалась тварь. Обычно на полное истребление хорошего голодного духа приходится затрачивать немало усилий, это работа не для новичка. Сначала нужно гайста распознать (что тоже не всегда просто, поди-ка угадай без специальной подготовки, злой дух тебя атакует или просто взбесившееся животное), убить вмещающее тело (экзорцизмом в уличном бою заниматься некогда), потом нематериальную субстанцию обездвижить и локализовать в пространстве заклинанием Трех Ветвей и, наконец, добить окончательно путем иссечения серебряным клинком.

На этот раз все было проще. Тварь позволила обездвижить себя прямо в теле хозяина – мечта экзорциста (просто не хотелось убивать чужую собственность – доказывай потом хозяевам, что злой дух был, а не воровство). Ланцтрегер ее спокойненько изгнал и иссек. Свободный от одержимости баран тут же утратил весь свой зловещий колорит и превратился в обычную неухоженную скотину с прошлогодними колючками в заду. Сказал «бе-э-э!», тряхнул башкой и лениво убрел в подворотню. «Ну вот, ушла Тьма, и гайсты измельчали», – едва ли не с сожалением подумал Йорген в тот момент. Ему и в голову не пришло, что гайст этот был подставной, специально ослабленный, чтобы не покалечил до смерти будущих героических ведьмаков и гарнизонных магов.

Между прочим, все остальные экзаменующиеся сразу догадались, что к чему, и, одержав нелегкую победу в первом своем бою, оставались у тел поверженных врагов до тех пор, пока из своего тайного укрытия не объявлялся один из экзаменаторов. Один только Йорген явился, куда велено было, и долго гадал, куда все подевались, когда наконец начнется экзамен, и переживал, уж не перепутал ли он чего.

Домой вернулся ближе к утру, раздосадованный и сонный, и вдруг обнаружил, что на постели его, неизвестно откуда объявившись, растянулся дорогой друг и венный боевой товарищ Кальпурций, сын аквинарского судии!

– Тиилл?! Ты ли это?! – Ланцтрегер тряхнул головой, отгоняя наваждение. На мгновение мелькнула мысль: неужели это продолжение экзамена и на него наслали морок?

Но силониец вскочил и заключил его в мощные объятия, не оставляющие ни малейшего сомнения в телесной природе гостя.

– Йорген! Друг мой! Как я рад тебя видеть!

– Ага! – счастливо выдохнул тот, потому что чувства переполняли душу, а выражать их словесно он не очень умел.

Расспросы пришлось отложить до утра, гость отчаянно устал с дальней дороги, да и Йорген не чувствовал себя бодрым после ночных волнений. Силониец остался на кровати, для себя же ланцтрегер раскатал на полу кошму.

– А то давай наоборот, как в старые добрые времена, – предложил Кальпурций. – Ведь в твоем доме лучшее место для гостя – это подстилка на полу!

Оба рассмеялись, вспомнив старую историю. Это было в те дни, когда Кальпурций Тиилл был рабом Йоргена фон Рауха, купленным случайно за двадцать крон серебром. В столицу неожиданно явился отец Йоргена, ландлагенар Норвальд, и, застав в комнате незнакомого парня, растянувшегося с книгой на полу, принялся бранить сына, почему его слуги бездельничают среди бела дня. Но, к большому удивлению новоприобретенного раба, хозяин вдруг объявил его своим старым другом, вызвав тем самым у родителя новый взрыв недовольства: почему невежда-сын позволяет себе держать дорогих гостей не на самом лучшем месте в доме, а на собачьей подстилке? Разве такому его учили в детстве? «Это и есть самое лучшее место, у печи», – заявил в ответ Йорген и сослался на особую любовь уроженцев благодатной Силонии к теплу. – Вы, папаша, ничего не смыслите в обычаях и нравах южных народов, только гостей моих смущаете зря!» Сложные отношения между отцом и сыном произвели тогда большое впечатление на Кальпурция, привыкшего почитать собственного родителя как бога, но по прошествии времени эпизод стал казаться забавным.