Дыхание дракона - Крускоп Сергей

За дверью, впрочем, разговор шел вовсе не о зачетах и расписании семинаров.

– Это добром не кончится! Он что, не понимает, что государство нарывается на очередную войну – на этот раз Последнюю?!

– Да все он прекрасно понимает, но, очевидно, рассчитывает, что так далеко дело не зайдет.

– Но ведь ежу понятно – простите, коллеги, – что имеют место провокации. Эльфы всегда были союзниками и держали все восточное Приграничье от набегов варваров с моря.

– Ежу, может, и понятно, а вы объясните это родственникам тех, от чьего обоза прибежала в пункт назначения единственная лошадь с эльфийской стрелой в заду! Это же такой повод помахать мечами и поголосить о наглых выпадах зарвавшихся нелюдей. И что бы ни случилось, он будет держаться нейтральной позиции: в открытых выступлениях скажет, что все надо урегулировать мирным путем, а тайно поддержит дружины местных дворян. Если война и разразится, он почти ничего не потеряет. Эльфы победят – хорошо, это все подлые ландграфы, центральную власть ни в грош не ставят, творят что хотят, никакой управы на них нет, и спасибо, хоть вы помогли, приструнили, а давайте-ка мы пяток еще и повесим публично, чтоб остальные боялись! И действительно – зарвались, в грош не ставят, а Приграничье освободится от законных землевладельцев и под шумок отойдет королю, на его усмотрение. Победят ландграфы – еще лучше. Победителей не судят, и все они могут засвидетельствовать, что королевский дом всячески им помогал и лишь политические обстоятельства момента вынуждали его делать это тайно. А в Кверке – и строевой лес, и торговый путь из южных земель через Восточное море, и плодородные земли, и процент со всего этого в казну.

– М-да! Хуже всего, боюсь, придется эльфам, живущим не в Кверке, а на территории Берроны.

– Уверяю вас, коллеги, если это все же случится, хуже всего придется всем!..

Как бы ни была увлекательна тема внешней и внутренней политики, подслушать разговор незадачливому студенту не удалось. Едва он склонился к двери и начал вникать в смысл разговора, как его отвлекла от этого сработавшая магическая защита. Бедняга выронил энциклопедию и, вытаращив глаза, прижал ладони к ушам, временно забыв о взаимоотношениях людей и эльфов. Простенькая, а потому надежная, как кувалда, формула при нарушении контура эмулировала в мозгу нарушителя эффект воздействия звуком в добрую сотню децибел на всех слышимых частотах сразу. Особенно удобным было то, что, кроме самого пострадавшего, никто этих звуков не слышал…

– Знаешь ли ты, что обо всем этом говорят? И, заметь, не только в милой моему сердцу обители знаний, а и просто на улицах?

– Что, если не прекратятся провокации, войны не избежать. Вы об этом, Ваше Величество?

– Об этом… – Король, уперев локти в ограждение балкона, смотрел, как на шпиле Университета играют отсветы заходящего солнца. – Я получил донесение от Хорта, и он тоже полагает, что все это – провокации.

– Ну, население Приграничья не так-то легко спровоцировать. – Релла уютно устроилась на мягком диване, прикрыв ноги пледом. – Там чистокровных людей-то за пределами Турвина живет не так уж много.

– Даже самое стойкое население начнет роптать после регулярных нападений на обозы, якобы совершаемых кверкскими эльфами. А уж подбить местных ландграфов на размахивание мечом вообще ничего не стоит!

– А вот этого я бы не стала им позволять… – А эльфы мне шлют уже третью ноту протеста за браконьерские рубки. Браконьерские рубки – подумать только! – Монарх повернулся спиной к закату и шагнул в комнату.

Из складок пледа Реллы высунулась любопытная морда абрикосово-рыжего хорька; фаворитка рассеянно почесала зверька за ухом.

– Я бы предположила, – сказала она, – что рубки производились в священных рощах, нанося убыток не столько материальный, сколько моральный.

– Я бы назначил тебя своим советником, а остальных бы отправил чистить конюшни… – Король невесело усмехнулся, взяв со столика бокал вина и отпив глоток. Он прошел с бокалом в руке к любимому креслу и сел, предварительно согнав с сиденья еще одного хорька: – Беги к хозяйке!

Хорек меховым ручейком послушно потек к дивану. Король вздохнул, на мгновение отвлекшись от невеселых мыслей. У леди Реллы, которую Его Величество про себя считал умнейшей женщиной королевства, в жизни было два главных увлечения: хорьки и сам король.

– Ну уж нет, благодарю покорно, Ваше Величество! – Релла наморщила носик. – Для хрупких женских плеч это была бы слишком большая ноша. Я бы предпочла остаться на своем месте, нежели занимать чужое.

– Да, ты права. – Правитель еще отпил из бокала и вернулась к прежней теме: – Разумеется, страдают священные рощи, разумеется, ущерб наносится моральный, и, разумеется, это тоже провокации.

– Могут быть провокации, – негромко вставила Релла.

– Беда в том, что неясно, как этот ущерб может быть возмещен, кроме как наказанием виновных, которых еще надо поймать. – Король откинулся на спинку кресла, разглядывая вино на просвет. – Это как снежный ком. Или эпидемия. Пока отдельные идиоты совершают что-то подобное, их рано или поздно отлавливает стража – и справедливость торжествует. Но стоит таким вот событиям принять систематический характер, они начинают вовлекать в себя все новые и новые силы. Если случится хотя бы маленькая приграничная стычка – а она случится почти наверняка, – не один дворянин, так другой воспользуется ситуацией и народными настроениями…

– Можете не продолжать, Ваше Величество, я уже поняла. Если мне будет позволено выразить свое мнение, я бы сказала, что надо надеяться на лучшее и избегать случайностей.

Монарх резко выпрямился в кресле и повернулся к фаворитке, поймав ее крайне серьезный и сочувствующий взгляд.

– Это лишь мнение слабой женщины, – произнесла Релла, поднимаясь с дивана и стряхивая с колен пригревшихся хорьков. – Поговорите с теми, кто умнее и опытнее меня.

«В эту гнусную погоду, – думала Ивона, глядя в чердачное окно на струящиеся по соседней крыше ручейки воды, – так и хочется забраться на чердак. Чтобы никто не трогал». Благо чердак был прямо-таки создан для одинокого созерцания дождя. Правда, дождь ныне не удался: мелкая серая морось, про которую никогда не понятно, движется ли она сверху вниз или хаотично. Вероятно, таким нехитрым способом природа напоминала, что лето идет к концу и осень не за горами. Будет, конечно, еще и солнце, и по-летнему жаркие дни, ведь и листва на деревьях еще даже не тронута желтизной, но все же, все же…

Ивона оторвалась от окна и щелчком пальцев зажгла две свечи в тяжелом старинном канделябре. Это было одно из первых заклинаний, которое она выучила еще в детстве, однажды увлекшись книгой по практической магии и обнаружив, что у нее кое-что получается. В сущности, ее нелюбовь к домашним делам и послужила в тот момент серьезным стимулом к изучению магического искусства – как только Ивона узнала, что подметать комнату можно, не вставая с кресла, а после некоторой тренировки – и не отрываясь от чтения. Теперь именно это заклинание, которое Ивона представляла в виде бледно-лилового пузыря, трудолюбиво гудело, периодически удаляя с ее любимого чердака пыль и неизбежное зло от соседства с летучими мышами – их помет.

Девушка сидела в старом кресле, уютно закутавшись в пушистый плед, ела прихваченный с кухни бутерброд и читала книгу про нежить, расширяя образование. В библиотеке, доставшейся ей в наследство от матери, было множество трудов по разным разделам магии, естествознания и целительства, однако, раскрывая книги в толстых кожаных переплетах и с интересом вчитываясь в затейливый шрифт, Ивона отдавала себе отчет, что с момента написания большинства этих фолиантов наука сделала большой шаг вперед. Эту же книгу недавно привез из какой-то поездки дядя Олбран, и в ней, несмотря на относительную скромность переплета и оформления (простое золотое тиснение, без инкрустаций, гравюры несколько схематичны), содержались сведения заметно более свежие.