Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн

— Первый лучник, — наконец заговорил Небесный император, — ты оказала большую услугу нашей империи. Без твоей помощи наш сын мог погибнуть. Он подробно рассказал о твоих подвигах. А принцесса Фэнмэй выразила благодарность за свое спасение. Мы благодарим тебя за мужество и доблесть, а также за защиту нашего сына и его невесты.

Я натянула улыбку и поклонилась в знак признательности. Небесный император раздавал похвалы так же редко, как луна заслоняла солнце. К тому же, несмотря на слова, его лицо оставалось холодным и бесстрастным. Если он и чувствовал облегчение оттого, что его сыну удалось спастись, или его самого как-то задела смерть госпожи Хуалин, то правитель никак этого не показывал.

— Первый лучник Синъинь, внимай моему приказу.

Было странно слышать свое имя из уст императора. Придворные замолчали, словно на зал опустилось снежное покрывало, отчего я невольно напряглась. Но вот раздался тихий звон, и воздух наполнился вздохами. Я подняла глаза и увидела, что Небесный император протянул ко мне руку; на его ладони лежал продолговатый кусок кроваво-красного нефрита.

— Я дарую тебе талисман Алого льва. — Он замолчал на мгновение, дав возможность осознать сказанное. — Ты можешь попросить для себя что угодно, и мы выполним твою просьбу, если это окажется в наших силах.

К нему быстро подошел слуга с черным лакированным подносом. Император положил на него талисман, и слуга размеренным шагом направился ко мне. Остановившись передо мной, он протянул поднос. Онемевшими руками я взяла нефрит и, не веря своим глазам, уставилась на него. В центре искусный мастер вырезал льва с выпуклыми глазами и вьющейся гривой. А ниже свисала кисточка из золотистого шелка.

Голос императора сотрясал зал, но я с трудом улавливала лишь отдельные слова. Сердце колотилось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу. Я правильно расслышала? Это действительно талисман Алого льва? Император говорил так спокойно, словно награждал меня участком земли или сундуком с золотом. Словно не вручил мне то, что я так мечтала заполучить и от чего уже почти отказалась!

Подняв глаза, я поняла, что император выжидающе на меня смотрит. Наверное, он надеялся услышать радостные рыдания или возгласы вечной признательности. А получил лишь гробовое молчание, потому что волнение лишило меня дара речи. Я желала лишь одного… Но вряд ли моя просьба ему понравится.

— Тебе нужно время, чтобы все обдумать? — В его голосе появились резкие ноты, возможно вызванные нетерпением.

Или император так предупреждал меня не наглеть?

В груди вспыхнул страх, что я могу упустить возможность. И слова, застрявшие в горле, вылетели вместе со сдавленным вздохом:

— Моя мать!

Зал Восточного света тут же погрузился в тишину. А я судорожно вздохнула, стараясь успокоить расшатанные нервы.

— Я прошу Ваше Небесное Величество освободить мою мать. — Я говорила настолько медленно и отчетливо, насколько могла.

Глаза императрицы сузились до тонких щелок.

— Твою мать? И кто же она?

Злоба, прозвучавшая в ее голосе, заставила меня задуматься. Моя просьба, несомненно, вызовет у них ярость. Правителям не понравится, что на протяжении всех этих лет их выставляла глупцами и обманывала бессильная богиня Луны. Что, если я раскрою им все, а они не только откажут мне в просьбе, но и еще сильнее покарают маму?

Я вновь опустилась на колени и склонила голову.

— Ваше Небесное Величество, моя мать не просила меня об этом. Желание лишь мое. Поэтому я смиренно прошу вас обещать, что ее не накажут за мои действия или слова, сказанные мной сегодня.

— Как ты смеешь выдвигать какие-то требования?! — прошипела императрица.

Воздух внезапно похолодел. Будь я обычным просителем, император мог бы за такую безрассудность приказать бросить меня в тюрьму — если не что похуже. Но зажатый в руке нефрит напоминал мне: сегодня я кровью, потом и слезами заслужила право говорить все что хочу.

— Хорошо, — ледяным тоном ответил император. — Даю слово, что твою мать не тронут. Но если нам покажется, что ты каким-то образом оскорбила нас, то тут же поплатишься за свои действия.

Его угроза лишила меня остатков мужества. Вспыхнуло желание сбежать из зала и спрятаться в самом дальнем уголке дворца, пока обо мне не забудут. Мы с мамой оказались в разлуке, но нам хотя бы ничто не угрожало. О нас будто забыли. Так стоило ли добиваться большего? Но тут я вспомнила слова Вэньчжи, которые он прошептал мне, когда я впервые оказалась здесь, перед нефритовыми тронами: «Когда войска построены, нет места для сомнений».

Проявив храбрость, я заработала талисман Алого льва. И кто знает, вдруг у меня больше не появится такого шанса? Неужели после всего, что мне довелось пережить ради чести попасть сюда, я просто струшу? Волна эмоций захлестнула меня, и в голове вспыхнули слова, спрятанные глубоко в сердце, которые я шептала себе каждую ночь перед сном и каждое утро, как только просыпалась на рассвете.

— Моя мать — Чанъэ. Я — дочь Лунной богини.

Зал наполнили шепотки и шорохи, бормотание и нервное шарканье ног. Глаза Ливея расширились, а челюсти сжались. Вэньчжи тоже плотно сжал губы в тонкую линию. Те, кто знал меня лучше всех. Те, кто доверял мне больше всего. Те, от кого я скрывала правду. Наверное, после этого признания они чувствовали себя преданными.

— Богиня Луны? — императрица буквально выплевывала каждое слово. — Если Чанъэ — твоя мать, то кто же отец?

Страх очернил сердце, как тушь, стекающая со смоченной в воде кисти. Отец убил солнечных птиц, ее любимых родственников. Но меня настолько разозлили грубые намеки, что я вздернула подбородок, встретилась с ней взглядом и, наплевав на осторожность, с гордостью ответила:

— Мой отец — муж матери, смертный лучник Хоу И.

Как только я произнесла эти слова, напряжение, сковывавшее меня все эти годы, рассеялось. И стало невероятно легко оттого, что я могу открыто назвать имена своих родителей. Хотя до этого момента я не осознавала тяжести такого бремени. Но все же, если не считать невероятного облегчения и гордости, эта новость не принесла мне никакой славы. Раньше меня жалели из-за отсутствия семьи и связей, а теперь в глазах придворных я и вовсе запятнала свое имя, признав, что моя семья опозорена.

От ярости светлая кожа императрицы покрылась пятнами. Костяшки ее пальцев побелели, а золотые когти на пальцах впились в подлокотник трона.

— Объяснись, — первым нарушил тишину Небесный император.

Его голос звучал мрачно, а взгляд… напоминал тот, с каким Ливей вонзил меч мне в грудь.

Все слышали историю о девяти солнечных птицах. Но никто не знал, как Чанъэ обрела бессмертие и стала богиней Луны. Поэтому я пересказала враждебно настроенным придворным то, что однажды услышала от мамы. О том, какая опасность угрожала ей и мне. О сложном выборе, который маме пришлось сделать. О страхе за меня, который вынудил ее скрывать мое существование. Не сдерживая слез, я рассказала о страданиях, терзавших маму каждый день ее бессмертной жизни. А когда закончила, то вновь прижалась лбом к нефритовым плиткам, понимая, что ради возможности быть услышанной стоит проглотить гордость и обиду.

— Все эти годы моя мать провела в заключении, терзаясь одиночеством и страданиями. Она приняла эликсир, чтобы спасти наши жизни. И даже не догадывалась, что нарушает какое-то правило. Да и откуда смертному об этом знать? Ваши Небесные Величества, я молю вас проявить милосердие и понимание. Молю простить ошибку матери и отменить ее наказание. Больше мне ничего не надо.

Я выпрямилась и опустила дрожащие ладони на колени. После чего встретилась взглядом с Небесным императором, но тот остался совершенно равнодушным к моим искренним мольбам.

А вот императрицу практически трясло от ярости. Она указала на меня пальцем:

— Подобный обман недопустим. Вся их семья, начиная с Чанъэ и Хоу И и до этой… девчонки пронизана коварством, ложью, двуличием и неблагодарностью. Мы должны немедленно положить конец их роду.