Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
ХОРИСТ 2 (женщина):
– Он мудрый земледелец, этот Чанди. Знающий и внимательный.
ХОРИСТ 1:
– Да, он, похоже, на верном пути. Что за отличное поле у его семьи!
ХОРИСТ 3 (мужчина):
– У его семьи есть не только хорошее поле. А этому Чанди просто все время везет! Надо же, женился на Дансайедо! (На языке кеш «Она Видит Радугу».) И землю отлично возделывать умеет, и засеять знает как, и заботится об урожае, да и урожай собирает с этого клочка земли такой, что только в Садах Ночи собрать можно!
ХОРИСТ 4 (женщина):
– Заткнись, глупец. Что за грязные сплетни!
ХОРИСТ 3:
– А я завидую, вот и все. Я ему завидую.
ХОРИСТ 5 (женщина):
– Что за красивые дети родились от этого брака, настоящие Дети Радуги! Как я завидую Чанди, что у него такие дети.
ХОРИСТ 4:
– Молчите, молчите! Легкий ветерок, как известно, раздувает лесные пожары.
Теперь Чанди подходит ближе к остальным, опирается на мотыгу и обращается к ним. Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что на самом деле никакой мотыги у него в руках нет.
ЧАНДИ:
– Послушайте, вы меня не стесняйтесь. Я нечаянно услышал вашу беседу – ветер дул в мою сторону. Но это правда, то, что вы говорили. Я стараюсь быть осторожным и все обдумывать, все делать вовремя и так, как нужно; однако ведь и другие не менее осторожны и разумны, а им не дано столь многого, как мне. Не знаю, почему это так получается. Дом моей матери красив, и ее семья пользуется всеобщим уважением, как и семья моей жены. Родители мои щедрые и добрые люди, а те двое, что сделали меня отцом, умны и уже славятся своими талантами – моя дочь поет в Обществе Целителей, а мой сынок, что до сих пор носит некрашеную одежду, – такой жизнерадостный и многообещающий мальчик. А чтобы воздать хвалу моей Дансайедо, у меня просто слов не хватает! Она – как ласточка над вечерним прудом. Она – как первый дождь осенний, как цветок дикого миндаля весною ранней. Она достойная хозяйка дома, щедра и отдает охотно, как полноводная река! В ее хозяйстве овцы каждый год приносят ягнят-двойняшек, коровы величавы и здоровы, быки спокойны. Поля же наши становятся богаче год от года, плодоносящие деревья как град роняют спелые оливки. Все это мне даровано! Что в жизни совершил я, чтобы все это случилось?
ХОРИСТ 2:
– Все, что тебе даровано, ты сам дарил всегда, о Чанди.
ХОРИСТ 1:
ХОРИСТ 5:
– Тот плащ из перьев он отдал своей хейимас!
ХОРИСТ 2:
– А кукурузу – в общие амбары, овечью шерсть он отдал в Мастерские!
ХОРИСТ 3:
– Монеты золотые – музыкантам, медь – актерам!
(Это произносится лукаво, с намеком и вызывает смех у зрителей.)
ХОРИСТ 1:
– Все в доме у него прекрасно, прочно, сделано на славу, используется с толком. Всего там много, все очень красиво, и двери вечно у него открыты друзьям, а также всем соседям.
ХОРИСТ 3:
– Ты и впрямь богатый человек, Чанди!
ХОРИСТ 5:
– Щедрое сердце – лучшее богатство, как говорится.
(Перевод этих двух ключевых строк исключительно слаб. Амбад, в зависимости от контекста, может иметь следующие значения: «благополучие», «благополучный», «отдавать», «щедрость». Здесь значения эти сложным образом переплетаются, вступая в невыразимую нашими средствами игру.)
В течение всей этой сцены действие сопровождается только Мелодией Продолжения – слабым, слегка варьирующимся звуком больших рогов «хомбута». Затем постепенно вступают другие инструменты, и музыка сопровождает весь остальной спектакль, негромко аккомпанируя диалогам и довольно активно заполняя паузы, а также искусственно создавая их – с помощью ударных инструментов.
ЧАНДИ:
– Я чувствую себя ослом безмозглым, о мои друзья! Я рад бы сделать что-нибудь для вас и дать вам то, что вам понравится самим, все, что угодно.
ХОРИСТ 4:
– Не правда ли, он замечательный парень?
ХОРИСТ 1:
– Да, кто может не любить его, нашего Чанди.
ЧАНДИ:
– Что же мне дать вам? Я надеюсь, вы разделите со мной эту кукурузу, когда она созреет? На этом участке земли так легко работать, не захотите ли вы использовать его в следующем сезоне? Ах, сестра моя по Дому Обсидиана, я как раз собирался сказать тебе: у нас опять скопилось много перьев, и мы подумывали, не сделать ли еще один плащ для нашей хейимас, для Общества Крови – как тебе кажется, имеем ли мы право? Сестрица, Дансайедо весь год пряла ту белую шерсть, которую дали нам наши овцы прошлой весной, а я помню, тебе вроде бы белая шерсть нужна была. Тебе какую: тонкую или потолще? Ты ведь знаешь, как хорошо прядет моя Дансайедо.
Чанди продолжает говорить, музыка становится такой громкой, что почти заглушает его голос. Хористы из первого хора толпятся вокруг него, а он все говорит и раздает все подряд, делая это искренне, от всей души, хотя и немного истерично. Пока продолжается раздача даров, на сцене справа появляется второй хор: четыре человека, босые, держатся очень прямо, в темных капюшонах и тесных темных одеждах (они одеты как Плакальщики из Общества Черного Кирпича во время Танца Вселенной). Они выходят один за другим, медленно, поджидая друг друга, и выстраиваются в линию, проходящую через всю правую часть сцены. Первый из них, стоящий у самого «Стержня», говорит ровным, лишенным признаков пола голосом, и предваряет его речь резкий, вызывающий озноб вопль тованду (см. главу «Музыкальные инструменты»).
ВТОРОЙ ХОР, ХОРИСТ 1:
Но, занятые раздачей и получением даров, Чанди и его приятели не обращают на хориста внимания. Человек в черном вновь окликает его по имени. И только в третий раз, услышав наконец собственное имя, Чанди оглядывается через плечо и, смеясь, подходит к человеку в черном, неся что-то в руках.
ЧАНДИ:
– Вот, друг мой, возьми это, пожалуйста! У меня этого слишком много!
Человек в черном остается недвижим, руки его висят вдоль тела. Звучит громкий металлический звук струны, музыка смолкает, и наступает мертвая тишина.
ХОРИСТ 1 ИЗ ВТОРОГО ХОРА:
– Дансайедо разливала по бутылям масло, прекрасное оливковое масло, из тех олив, что принадлежат ее семье. Вдруг откуда ни возьмись вырвалось пламя – может, ветром принесло? – и масло вспыхнуло. Огонь перекинулся на Дансайедо, загорелись ее волосы и одежда – она была похожа на факел, горя заживо.
Вся охваченная пламенем, она бросилась вон из дома, но дом тоже загорелся. И все сгорело. Она мертва.
Человек в черном капюшоне склоняется низко в позе Плакальщика и, сгорбившись, опустив голову, сидит, раскачиваясь, у ног Чанди. Между ними только «Стержень». Чанди замер; медленно опускаются и безжизненно повисают его руки. Весь первый хор отшатывается от него, хористы что-то бормочут и переговариваются между собой.
ПЕРВЫЙ ХОР, ХОРИСТ 1:
– Сгорела? Дансайедо? И дом такой огромный? Весь дом сгорел? И все хозяйство? Сгорела заживо?..
ЧАНДИ (в горестном порыве):
– А моя дочь! И мой сынок!
ХОРИСТ 1:
– С ними все в порядке… должно быть, с ними все в порядке, Чанди.
ПЕРВЫЙ ХОР, ХОРИСТ 2:
– Их дома не было. Лишь Дансайедо одна сгорела при пожаре. Все остальные успели выйти.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
