Обитель духа - Погодина Ольга Владимировна

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

– Ты знал, что так будет? – вырвалось у Илуге с суеверным страхом.

– Что так – не знал. Знал, что будет, – сказал шаман, невольно повторив фразу Ахат. Ту, после которой…

– И что же – не предупреждал хана?

– Предупреждал. Да только разве знаешь, откуда прилетит стрела, выпущенная из засады? – спокойно сказал шаман. – И не будет ли та стрела в твоей руке?

– Это как?

– Из моего видения следовало, что вы связаны смертью, – пояснил шаман, – а чьей?..

Илуге насупился. Значит, Онхотой и хан тоже не доверяли ему, хитрили, проверяли на прочность. А он, что телок привязанный, бодал рогами воздух все это время…

– А может, тебе были и другие видения? – не скрывая обиды, спросил он. – Может, я еще кому смерть принесу?

– Принесешь, – усмехнулся шаман. – Мне было видение и сегодня, когда ты обгонял того буланого.

– И что же? – Илуге подался вперед.

– Я увидел, как умрет твой конь, – уронил шаман.

– Но он же вовсе не мой. – Илуге попытался не поверить, но…

– Будет, – раздраженно бросил шаман. – Что, хочешь узнать как?

Спросил, остро глянул из-под нависших светлых бровей – словно ледяшками по душе полоснул.

– Не хочу, – твердо сказал Илуге.

– И ладно. – Шаман повернулся спиной и пошел себе по протоптанной тропке.

Илуге, застыв от боли, смотрел ему вслед, когда шаман обернулся, беличьи хвосты на дохе разлетелись и Илуге вдруг вспомнил, где и когда видел его, видел в этот самый момент:

– Вскоре после того, как твой конь умрет, ты станешь угэрчи – военным вождем. Всех племен. Я видел, как за твоей спиной колыхались их бунчуки. И я был с тобой там, белоголовый чужак, полный неожиданностей, как собака – блох. Я видел перед тобой великий выбор, и от этого выбора зависит судьба Великой степи.

– Какой… выбор? – выдавил потрясенный Илуге.

– Выбор между честью и долгом. Между правом и предназначением. Между волей человека… и бога.

С Онхотоем всегда так – если что и скажет, то только запутает!

– И все это… произойдет со мной? – неверяще переспросил Илуге. Мысли вертелись в голове роем жужжащих ос, но ни одна не казалась хоть сколько-то разумной.

– Может, да. А может быть, и нет. Старики говорят, наш мир – только отражение какого-то другого, где все происходит чуть-чуть иначе. Быть может, все это случится там, с кем-то другим, – промолвил Онхотой и, помолчав, добавил: – Быть может, мне вообще не следовало говорить тебе этого…

– Нет, следовало! – вскинулся Илуге.

– Тебе стало от этого легче? – с ехидцей спросил шаман. – Сбудется это или нет – тебе все равно придется пройти весь путь, своим потом и своей кровью, своим упрямством и своим мужеством. И все равно до конца не знать, сбудется ли обещанное.

– Стало, – медленно ответил Илуге. – Теперь у меня есть вера. Вера делает непобедимым.

– Чья вера? – Шаман тонко усмехнулся, сделал рукой странный, знакомый жест, словно разрезая ставшее вдруг вязким время. – Чья?

Когда Илуге собрался вернуться, ошеломленный неожиданным откровением, они сами высыпали ему навстречу.

– Илуге, поехали в степь! – закричала Янира, бросаясь ему на шею. Она сегодня, должно быть, в первый раз попробовала архи.

– Давай! Давай! – закричали вокруг.

– Нет, – Илуге извиняюще улыбнулся, – что-то голова болит. Баргузен, ты уж пригляди за Янирой вместо меня.

Баргузен, который вообще-то не слишком собирался, внимательно поглядел на друга и вскочил в седло.

Нарьяна тоже глянула, многозначительно улыбнулась и с присвистом унеслась, как обычно, возглавляя ораву.

Илуге вернулся в пустую юрту, бесцельно перекатывая в руках пиалу из-под архи. Слова шамана были ошеломляющими. Пугающими. От них противно сосало под ложечкой, ныло. Никак не думал он, что так будет себя чувствовать. Это же то самое, сокровенное, о чем были все его мечты. Несбыточные мечты голодного, беспомощного мальчишки, о которых они никогда никому не говорил из боязни показаться смешным и глупым. Все эти годы.

«Это ты просто мальчишкой быть перестаешь. Тем, что размахивает деревянным мечом в бурьяне, не думая, снимет ли кому-нибудь когда-нибудь голову по-настоящему. Сейчас ты начинаешь понимать, что действительно пойдешь на войну, и будешь отдавать приказы грабить и жечь, и убивать, и посылать друзей на гибель. Это ты готовишься понять, что встать во главе орущего войска – только мгновение, а суметь собрать и привести его – годы и годы воли, хитрости, изворотливости и просто удачи. Это ты взрослеешь, мой неожиданный попутчик. И, пожалуй, в таком случае из тебя выйдет толк».

– Илуге! – Он узнал голос Нарьяны. Вернулась. Она раскраснелась от скачки, волосы слегка растрепались, делая ее лицо не таким строгим. Длинная прядка упала на щеку и скрыла шрам. Оказалось, без шрама… она была ужасно красивой.

– Я видела, что у тебя после разговора с Онхотоем стало какое-то странное лицо. Все ли в порядке? – Его вдруг разозлила эта ее всегдашняя заботливость. Что он, сосунок малый, в самом деле. Он бы хотел увидеть в ее глазах… совсем другое выражение. И понял это только сейчас.

– Да. Шаман сделал хорошее предсказание, – невыразительно проговорил Илуге, стараясь не выдать, о чем весьма отчетливо думает в этот самый момент.

– Тогда в чем дело? – встревожилась девушка.

– Просто голова разболелась, – соврал он снова.

– Ну врешь же. – Брови Нарьяны сошлись над темными глазами, однако она не сердилась. Села, налила себе архи. Вытянула длинные стройные ноги в облегающих кожаных шоссах – штанах без мотни, над которыми крепилась юбка гораздо короче тех, что обычно носили женщины.

– Вру, – покорно подтвердил он. Нарьяна сидела близко. Исходящий от нее запах – теплый, живой – действовал одуряюще.

– Ты во всем такой покладистый? – В ее голосе было что-то такое, на что его кровь отозвалась упругими толчками.

Ее руки вдруг оказались у него на плечах. У него все тело задеревенело от смущения. Одно дело – доступная всем Дархана, а другое, совсем другое – Нарьяна.

Ее лицо оказалось совсем близко, и шрам на гладком девичьем лице – красноватый, вздувшийся уродливым рубцом, резал не только глаз, но и душу. Увидев, как изменилось выражение его глаз, девушка застыла.

– Что, хороша красавица? – яростно выкрикнула она, пытаясь отстраниться и вскидывая голову, чтобы – Илуге видел это – не пролить слезы, наполнившие темные глаза.

– Красавица, – серьезно ответил он, руки сами потянулись к ее беспомощно задрожавшим губам, погладили уголок припухшего рта. Нарьяна как-то обмякла, опустила глаза, и две слезинки упали прозрачными горячими каплями ему на руки.

Он резко притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем, сквозь прикрытые глаза наслаждаясь видом отрешенного, запрокинутого лица с сомкнутыми мокрыми ресницами.

– Ты отомстил за меня, – услышал он, когда она вдруг оторвалась от его губ, слегка оттолкнула и посмотрела прямо в глаза. – Я его ненавидела. Видела его поганую, лживую душу. Но кто, кроме тебя, поверил бы меченой девке?

В словах была горечь. Илуге почувствовал обжигающий стыд – за свои собственные сомнения.

– Я не хотел, – пробормотал Илуге, снова притягивая ее к себе и принимаясь целовать. Ему сейчас совсем не хотелось разговаривать. – Просто так получилось…

– У тебя все… так получается…

Ее дыхание стало неровным, а пальцы принялись довольно умело освобождать его от одежды.

– Нас могут застать. – Его разум еще сопротивлялся, но пальцы, будто живущие сами по себе, тоже уже расстегнули ее кожушок, пробрались под рубашку, охватили упругие, наполнившие ладони груди с твердыми сосками.

Он услышал, как Нарьяна со свистом втянула в себя воздух.

– Мы быстро, – услышал он у уха ее нетерпеливый, прерывистый шепот, – сердце мое, мы быстро.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75