Чёрное пламя. Падший ангел (СИ) - "Evergo"

- Ого! Ты уже в ожидании сражения? - раздался сзади удивленный голос. Грегориан поднялся на балкон и поравнялся с Критом у оградки. Он продолжал внимательно всматриваться в своего помощника.

- Нет, черному огню захотелось гореть, и я выполнил его просьбу, - спокойно ответил Крит, - Ривардо ушел?

- Да, надеюсь, его миссия будет успешной, - ответил серафим и устремил свой взор куда-то вдаль. Какое-то время оба молчали. Затем Грегориан скинул с себя капюшон и развернулся к Криту.

- Я готов выслушать тебя и ответить на все вопросы, которые ты так долго откладывал, - медленно проговорил серафим. Хотя сейчас ему больше хотелось расспросить Крита о новой силе, которую тот получил, и о событиях минувших дней. Но Грегориан унял своё любопытство, понимая, в каком неведенье и одиночестве находился охотник. Крит снизил концентрацию черного огня - теперь его лицо стало видно.

- Самое важное, что я хочу знать - выполнишь ли ты свое обещание? Поможешь вернуть Миру или твои планы изменились?

- Вижу, твои чувства к ней по-прежнему сильны... Конечно, я помогу, тем более Орден стал нашими общим врагом и, думаю, мы очень скоро встретимся с ним. Крит облегченно вздохнул. Слова Грегориана ещё больше подхлестнули его уверенность и решимость: охотник был не один. Перед союзом демона черного огня и падшего серафима никто не устоит - так подумал Крит и улыбнулся. Охотник не стал мучить Грегориана вопросами, типа: а когда, а как и т.д. Возможно, дело было во внезапном спокойствии, охватившем его или же он понимал, что серафим сам не знает ответов на эти вопросы.

- Значит, ты серафим, сильнейший из ангелов? - после некоторого молчания перевел тему Крит.

- Я был им, теперь я больше демон, чем ангел - усмехнулся Грегориан.

- Но почему ты покинул небеса, точнее, как тебя опустили? Занкар говорил, что ангел, тем более серафим будет до конца служить свету, без права на другую жизнь. И твой уход, твое нынешнее существование говорит о том, что небеса предали свой долг и перестали защищать мир людей. Неужели это случилось так давно, сколько веков человечество само по себе?

- Тише тише, не всё сразу. Нет, тогда армия небес яро защищала людей, всё было так, как должно было быть. Почему же я пал? - голос серафима помрачнел, - даже сейчас мне трудно ответить на этот вопрос, - грустно закончил он. Крит уж подумал, что тайны прошлого Грегориана не станут явными, однако тот вновь заговорил.

- Пожалуй, начну сначала... Я живу с нулевых годов вашего мира по сей день, если сравнивать меня тогда и сейчас, то не найдется ничего общего. С самых ранних лет меня тянуло к сражениям, меня не особо волновало, с кем и ради чего я боролся. Я стремился стать сильнее и развивать свои боевые навыки, что открыло мне дорогу в небесное воинство. И там я был в своей стихии, постоянные тренировки, битвы с демонами на земле и в других мирах. Победы делали меня сильнее, и, через триста с небольшим лет, я уже стал архангелом, но от этого мало что изменилось, только прибавилось забот. Теперь нужно было повсюду следить за тёмными силами, просчитывая их возможные действия, чем мне не хотелось заниматься. И мои наставники избавили меня от этого, оставив мне прежнюю роль - мечом и светом уничтожать все проявления зла, - Грегориан внезапно затих, но вскоре продолжил с горечью и долей сожаления в голосе, - нас учили праведности, равновесию, каждый день говорили о священном долге - защищать человечество и землю от тьмы. Половину своей жизни я принимал это просто как информацию, не особо вникая и веруя в это, ибо моей целью было получение большей силы и сражения, сражения и ещё раз сражения (серафим усмехнулся). Хоть мне не довелось послужить ангелом-хранителем, защищать людей от демонов приходилось. Но больше я это делал для себя, нежели для них. Меня мало интересовало человечество во всех смыслах, ко времени становления архангелом я, конечно, понял, что вы нуждались в нас, так как были слабее, этим мой интерес ограничивался.

            Но большая сила, мощь света, которая меня переполняла, постепенно изменила моё мировоззрение. И вот, в тысяча сто двадцать седьмой год, кажется, я стал серафимом. Величайшая честь и огромная сила, которую может получить святой дух. Как бы то ни было, это лишило меня возможности скрещивать клинки с силами тьмы, но к своему удивлению, я не был огорчен этим. Я стал одним из предводителей армии небес, стал учителем и наставником для многих молодых ангелов, коем был когда-то. И только тогда я по-настоящему стал задумываться и вникать в устройство вселенной, только представь, прожив тысячелетие, я только стал вникать в это (серафим расстроено покачал головой)! И мне пришлось углубить свой взгляд в людские души, - Грегориан поставил мрачную точку и на время затих. Крит и подумать не мог, что ранее его интересовали только бои с демонами, ведь сейчас он был таким вдумчивым и рассудительным, он не мог и предположить, какие события могут заставить серафима обнажить своё оружие.

- Что же ты увидел? - охотник задал наводящий вопрос, чтобы вернуть Грегориана из раздумий.

- То, что кардинально изменило мою жизнь, - мгновенно выпалил он, словно ожидая вопроса, - я внимательно наблюдал за вами, изучал ваши поступки, ваш образ жизни, признаться, тогда его разнообразие меня поразило. Но самое большое впечатление и самой загадочной вещью для меня стали чувства. Да, Крит, как бы это нелепо не звучало из моих уст, - и впрямь, Крит в удивлении поднял брови. Невероятно, что такое чуждое понятие для духов, играет в их жизни столь большую роль. Тем временем Грегориан продолжил:

- Но тогда они произвели на меня губительный эффект. Я видел как все самые благие стремления, самые чистые отношения между людьми рушились, как друзья предавали, как любя ненавидели, как алчны и корыстны становились сердца... Несколько веков я наблюдал за вами, изучал характер, разум, цели и желания, и всё чаще и чаще меня мучил вопрос - почему мы защищаем человечество? Постепенно мне открылась истина: хоть мы и спасали людей от уничтожения демонами, мы не могли спасти их от саморазрушения. Я долго прокручивал свои воспоминания, вспоминая события вашей истории, и понял, что человечество, не созидатели, а разрушители, как мира, так и самих себя. И меня поглотила мысль - почему же мы, доблестные воины небес, сражаемся за вас, зачем мы пытаемся сохранить то, что в любом случае разрушится? И тогда у нас случился разлад с генералом армии небес, ровно, как и с Пресвятым серафимом, наичистейшим, самым могущественным проявлением света во вселенной, - Грегориан говорил с благородным трепетом об этом существе, но Крита сейчас не интересовали детали, он хотел услышать самую суть, поэтому не стал задавать лишних вопросов...

- Ох, и дерзко же я приводил свои доводы, - усмехнулся Грегориан, - до сих пор не могу поверить, с каким остервенением распинался перед своими братьями и всеми святыми. Пытался их убедить, пытался открыть им глаза на, как я думал, истинный порядок вещей. Крит, ты даже не представляешь, что я тогда чувствовал. Представь - тысячу лет, всю свою тогдашнюю жизнь посвятить делу, обреченному на провал! Конечно, мои собратья недоумевали, продолжая твердить о священном долге, но я пытался достучаться до самого верховного серафима (падший ангел снова усмехнулся). И в последней нашей словесной перепалке, на глазах у всех серафимов и покровителей света, он

отмахнулся от меня, сказав, что очевидно ты не был достоин стать покровителем света, возможно возвращение к истреблению нечисти вернёт тебе здравый рассудок... На что я просто ответил: «Я не хочу возвращаться к прошлому, и будущего средь вас не вижу - я ухожу!», - развернулся и ушел. Серьёзность моего намерения не оценили, и лишь когда я появился у разделителя миров - место, откуда можно попасть в любое измерение, ты уже знаешь, что серафим просто так не может покинуть небеса, нужно специальное разрешение, которого у меня не было... - быстро объяснил Грегориан, заметив, как поднимается бровь у Крита, затем продолжил, - стражи успели поднять тревогу и прибыл тот, кого я не ждал - Фарадин. «Фарадин... что-то знакомое, - подумал про себя Крит, - очень созвучно с...» Да, отец Норадина, архангела, с которым ты сражался. Бой был нелегкий и довольно долгий, к тому же я не желал смерти своему брату, но всё вышло иначе...