Отступница - Евстра Евгения

Итак, — рассуждала я, — если демон — выходец из пятого или шестого измерения, то хоть какая-нибудь плоть у него должна иметься, пусть не совсем пригодная для жизни на земле (если брать шестой мир), но все же. А значит чем-то он должен питаться, причем вполне материальным… Но тела всех жертв оказались нетронутыми… Кстати, по какой-то непонятной причине, из всех форм земной жизни он выбирает именно людей!

Допустим, что он стремится к наиболее совершенной форме разума. Но почему именно люди? Почему не гномы, вампиры, эльфы, наконец? И в чем причина выбора среди людей именно детей и женщин, не обладающих Даром? И куда потом деваются души?…

Быть может, ему нужна их энергия, высвобожденная смертью? Но зачем она может быть нужна демону, толком не умеющему управляться с более тонкой для него силой? Какой-то обряд? С большим количеством жертвоприношений? Хотя нет… О чем я? В нашем мире проще устроить взрыв какого-нибудь жилого дома и использовать всю единовременно высвободившуюся в связи с многочисленными жертвами энергию, чем «таскать» понемножку…

Значит не то… Все не то… Что-то я явно упускаю из виду…

И эта странная свита… Откуда она у демона? Из какого измерения происходит? Почему нематериальна? Чем питается? Что заставляет ее столь слепо подчиняться?…

Да и вообще, каким образом умудрился выходец, к примеру, шестого измерения пробить к нам ход?! Да еще и удерживаться, не «сваливаясь» обратно к себе? Ладно еще, сопряженного с нами пятого…

Вопросы, вопросы, бесконечные вопросы… И хоть бы один стоящий ответ…

Н-да… День сегодня не задался с самого утра!

Солнце, словно специально усилив свое рвение, плавило утренний воздух, разливая в округе ненавистную жару. Народ попрятался, пережидая мучительный зной и откровенно злорадствуя, заметив нас с Эммануилом, бредущих на тренировку. Как же мне надоели все эти недомолвки, смешки и откровенные издевки! Хорошо, хоть когда ангел был рядом, никто не смел задираться в открытую…

Армиол явился на занятие с небольшим опозданием и, погоняв меня для разминки с час, быстро перешел к основной ее части. Причиной такой поспешности явилось новое для меня орудие тренировок, которое, по глубочайшему убеждению мастера, являлось наилучшим средством для ускорения реакции и к которому, я, якобы, была уже готова.

Назывался загадочный инструмент «Камертон» и находился в подземном тренировочном зале, куда доселе мне вход был заказан.

Довольно милое название ассоциировалось в моем воображении с чем-то совершенно безобидным. А мысли о прохладе подземного помещения вызывали чувство отрады. Однако мой более-менее позитивный настрой мгновенно испарился, когда я увидела сей аппарат в реальности…

Единственное, что, на первый взгляд, было бы хорошо делать с помощью «Камертона» — фарш. Получиться очень меленько, аккуратно, а главное — без отходов, даже если запустить туда целую корову….

Сама по себе конструкция смахивала на здоровенного ежа, ощетинившегося внутрь иглами. Внутри полусферы, топорщились многочисленные стальные столбы, расположенные в хаотичном порядке и сплетаясь внутри «ежа» в замысловатую паутину. И было бы все ничего, если бы из каждого столба не торчало около пяти десятков острых лезвий и заточенных колей. При включении простейшей волной энергии, весь этот кошмар начинал беспорядочно двигаться, то выставляя, то втягивая обратно стальные жала.

Глянув на все это, мы с Эммануилом одновременно сдали назад, желая, во что бы то ни стало, оказаться отсюда подальше.

— Нравится? — похоже приняв ужас на моем лице за восхищение, осведомился Армиол.

— Ага, — я сделала еще один маленький шаг к выходу, раздумывая, сколько суток в Зале Отражений мне светит за позорное бегство.

Учитель легким пассом захлопнул дверь за моей спиной, убивая последнюю надежду:

— Не глупи, — предупредил он. — Все абсолютно безопасно. Прибор очень тонко настроен — при соприкосновении с плотью мгновенно убирает ножи, чтобы не причинить вреда. Максимум, что он может сделать — это порвать одежду, ну и, может, пару царапин, которые для тебя вообще не являются проблемой! Зато, — воодушевился Армиол, — он великолепно развивает скорость, реакцию и выносливость! И что самое интересное — гармонизирует ауру!

Я, выслушав неубедительные доводы, радости учителя разделить, к сожалению, не смогла и, мрачно покосившись на сооружение, спросила, надеясь потянуть время:

— А почему «Камертон»?

Армиол с молчаливой гордостью воззрился на свое детище и легким жестом привел конструкцию в действие, каждым новом взмахом руки разгоняя ее все сильнее. На самых больших оборотах «Камертон» начал нежно петь, звеня друг о друга железными остриями…

…Стоит ли говорить о том, что к концу занятия одежда моя напоминала решето, блистая многочисленными разрезами?

Впрочем, этим обстоятельством я была довольна (не так жарко), несколько напрягало другое: Армиол напоследок заставил меня пробежать на время круг вдоль стены Таолиня. Как ни крути, а это все-таки пятнадцать километров! И это в такой солнцепек! Но с учителем спорить — себе дороже и я, мысленно ругаясь всеми известными мне словами, поспешила исполнить его волю. Эммануилу, оставшемуся ждать меня вместе с Армиолом, досталась незавидная участь — выслушивание через связку моего честного мнения по поводу всех магов и Чароны в особенности.

Однако про использование ипостаси учитель ничего не упоминал…

Нет, я естественно не стала раздеваться прямо посреди улицы и тащить потом в зубах изодранную одежду. Просто, для приличия честно пробежав человеком до ближайшего угла, влила в тело силу звериной трансформации, частично изменяя мышцы, и уже налегке побежала дальше, максимально ускоряя движения.

На улицах никого не было — полуденная жара разогнала всех по домам, что было мне даже на руку. Хоть никто не увидит меня в таком потрепанном виде, меньше будет поводов для сплетен… Ну не могу я запомнить заклятие «иллюзии целостности», а учителя из принципа мне его не сотворят!

Спустя какое-то время я отозвала силу, возвращаясь вновь в «обычного человека» и сбавив бег до быстрого шага, дала разгоряченному телу отдых. Впереди замаячил дом Волтивера, находившегося как раз на окраине, возле самой стены.

Я невольно задумалась об оборотне. Дрыхнет, наверное. Он ведь у нас в основном ночной образ жизни ведет! Это только я, как оглашенная, ношусь, не разбирая времени суток, и сплю, когда придется.

Я мрачно прищурилась, приглядываясь к постройке, и изумленно сморгнула. Не угадала — на крыльце вроде бы кто-то был…

Действительно, снова разозлилась я, почему не отдохнуть в теньке под козырьком в такую жару? Все одно лучше, чем бежать длинную дистанцию по солнцепеку на время!

Чем ближе я подходила, тем больше росло мое удивление, которое, при ближайшем рассмотрении, превратилось в неприкрытое раздражение. На крыльце у оборотня маячила тонкая девичья фигурка, одетая в развевающееся бирюзовое платье. Вскоре к девушке присоединился и сам Волтивер. Оба радостно и приветливо кивнув друг другу, вольготно расположились, облокотившись на поручни и, судя по оживленным жестам, начали о чем-то увлеченно болтать.

Пройдя еще сотню метров, я смогла, наконец, хорошенько рассмотреть незнакомку, и, досадливо тряхнула головой. Нимфа*! Причем наяда** — одна из хранительниц природных источников! Слишком молоденькая, чтобы отвечать за что-то более серьезное, чем маленький ручеек, но давно уже вступившая в тот возраст, когда хрустальную красоту водных хранительниц начинают воспевать все кому не лень. И надо сказать — весьма справедливо. Огромные цвета морской волны глаза, длинные белокурые, с вплетением иссиня-черных, серебристых и голубых лент, волосы, разметавшиеся по плечам, точеная фарфоровая фигурка, мягкие струящиеся движения — вот неполный перечень достоинств, которыми обладали водные нимфы. И по которым их так легко можно было отличить от других рас…

Нимфы в Таолине появлялись не слишком часто. В основном — в Комитете — с докладами о проделанной работе. И если, к примеру, дриады*** спокойно обходились на время командировки предоставленными им небольшими исключительно деревянными домиками в тенистом специально разбитом для них парке, а ореады**** чувствовали себя в каменной стихии города пусть и не совсем комфортно, но терпимо, то капризные, чувствительные наяды предпочитали держаться от душных «муравейников» подальше. Отсутствие, по вполне понятным причинам, кристально чистых источников в черте поселения их якобы тяготило. Поэтому водную нимфу я видела в Таолине всего лишь один раз — весьма пожилая женщина (даже несмотря на свой возраст не растерявшая властной красоты и притягательности) с отсутствующим лицом сидела на краю небольшого искусственного пруда неподалеку от Комитета, медленно водя истекающей водой кистью по зеркальной глади…