Далекие странники (ЛП) - Сяо Тяньтянь "Прист"

— Старший, должно быть, произошло досадное недоразумение…

Дух Горы понимающе хмыкнул и поднял мачете повыше, как вдруг Персиковая Бабушка позади него вмешалась в спор:

— Фэн Сяофэн! Тебе следует успокоиться и набраться терпения. Ученик ордена Цинфэн Цзянь! Ты молодец, что отыскал этого непослушного ребёнка Чжан Чэнлина. Поверь бабуле, тебя ждёт блестящее будущее.

Цао Вэйнину надо было вовремя уловить подвох и одновременно не позволить Гу Сян усугубить ситуацию. От внутреннего напряжения у него на лбу и висках выступили крупные бисерины пота.

— Так и есть. Премного благодарен старшей, — сдавленно пробормотал Цао Вэйнин. 

Персиковая Бабушка фыркнула и пренебрежительно отмахнулась, после чего высокомерно бросила Чжан Чэнлину:

— Идём с нами. 

Чжан Чэнлин настороженно уставился на сомнительную старуху и сделал два шага назад. Цао Вэйнин чуть сдвинулся в сторону, загородив собой мальчика, и попытался прощупать намерения пожилой пары.

— Будет лучше, если вы соблаговолите прояснить один вопрос, достопочтенные старшие: вы вышли на поиски Чжан Чэнлина от имени героя Чжао или героя Гао? 

Персиковая Бабушка мрачно хмыкнула и бросила с неожиданной свирепостью:

— А у тебя, молокосос, есть право нас допрашивать?!

Цао Вэйнин отошёл к Чжан Чэнлину и натянуто объяснил:

—Прошу прощения, старшие. Но этот младший в ответе за наследника Чжанов и не смеет передать его посторонним. Если я буду вынужден это сделать, необходимо присутствие главы Чжао или главы Гао.

Ивовый Дедушка ударил посохом в землю и презрительно фыркнул:

—Ты возомнил себя героем, недоносок? Мы заберём мальчишку, и тебя не спросим!

Не успели эти слова стихнуть, как старик со старухой одновременно взмахнули посохами и ринулись в наступление, собираясь пробить Цао Вэйнину голову. Цао Вэйнин побоялся испытывать удачу. Отступая и парируя атаки, он крикнул Гу Сян: 

— Забирай сяо Чжана и уходите! Сейчас же!

В голове Гу Сян бешено завертелись мысли: поскольку Цао Вэйнин — ученик ордена Цинфэн Цзянь, старые уроды не посмеют его убить — побоятся Мо Хуайкуна и Мо Хуайяна! Сообразив это, Гу Сян сразу перестала колебаться, крикнула Цао Вэйнину:

— Будь осторожен! — и во всю прыть рванула по боковой улице, прихватив с собой Чжан Чэнлина.

Однако Фэн Сяофэн не собирался отпускать их так легко. Взгляд Гу Сян остекленел. Она спрятала ладони в рукава и толкнула за себя Чжан Чэнлина, не дав Духу Земли дотянуться до мальчика. Невесомо взмыв в воздух, девушка устремилась к Гаошань-ну, ловко поднырнула под молот-метеор и швырнула в лицо гиганта горсть белого порошка. Не успев увернуться, Гаошань-ну истошно завыл. Его веки мгновенно покраснели и опухли, перестав открываться. Гора начал отчаянно тереть глаза кулачищами, но от этого яд проник ещё глубже, и из глазниц великана потекла кровь. Гу Сян не любила церемониться в бою и ослепила врага, не дрогнув. 

Фэн Сяофэн в момент забыл про Чжан Чэнлина и в ужасе обернулся к своему другу:

— А-Шань, ты… Что с тобой? Всё в порядке?! 

Гаошань-ну жалобно скулил, словно дикий зверь, и расцарапывал собственные глаза. Фэн Сяофэн подскочил к нему и крепко схватил за руки. Два человека сплелись в один комок, катаясь по земле. Только ценой невероятных усилий Фэн Сяофэн запечатал акупунктурные точки Гаошань-ну. Оценив глубину увечья, он ужаснулся и яростно взревел:

— Не вздумай сбежать, маленькая тварь! 

Но Гу Сян и Чжан Чэнлина уже и в помине не было рядом.

Методом проб и ошибок Гу Сян установила, что людные места совершенно им не подходят, поэтому увела мальчика к пустынным окраинам. От беспокойства её сердце превратилось в огненный комок. Невозможно было предсказать поведение Вэнь Кэсина и Чжоу Сюя. Отправится ли хоть один из них искать её с Чжан Чэнлином? Гу Сян также переживала, не сорвет ли Фэн Сяофэн свой гнев на Цао Вэйнине? Не обрекла ли она дуралея из ордена Цинфэн Цзянь на верную смерть?

Но у Гу Сян не было времени как следует поволноваться. В лесу на выходе из Дунтина их караулил третий отряд скорпионов-смертников. Мысленно Гу Сян проклинала всё на свете. Она была ранена и не знала, сколько продержится, а ждать помощи было не от кого. Сунув Чжан Чэнлину кинжал, Гу Сян отпихнула его изо всей силы, крикнув: 

— Беги! — а сама метнулась, словно порхающая ласточка, навстречу врагам. 

Чжан Чэнлин понёсся через лес, от страха не разбирая дороги и плача навзрыд.

«Что же я такой беспомощный? Только и делаю что подвергаю других смертельной опасности! Сначала шифу, потом Цао-дагэ, теперь вот Гу Сян-цзецзе!»,^[278] — горевал он на бегу.

Реальность не дала Чжан Чэнлину увязнуть в тоске по весне и осени.^[279] Слёзы на его щеках высохли сами собой, когда до ушей мальчика донёсся короткий пересвист. Четверо людей в чёрном выскочили с разных сторон, отрезав ему пути к отступлению. Чжан Чэнлин замер посреди леса с кинжалом Гу Сян в руке. Он держал оружие неумело, как ребенок держит игрушку. Длинные крюки убийц сияли холодным синеватым блеском. При взгляде на них Чжан Чэнлина внезапно затопила ярость.

«Почему вы все хотите моей крови? — думал он, глядя на приближавшихся наёмников. — Что я такого сделал, что на меня весь мир ополчился?».

Один из убийц ринулся в наступление. Его крюк нацелился в грудь Чжан Чэнлина, как жало скорпиона. Неожиданно для себя Чжан Чэнлин выставил вперёд левую ногу, а в его памяти всплыли наставления Вэнь Кэсина: «Словно свирепый ястреб, ныряющий за зайцем, словно натянутый без сожалений лук, замри на пике, но вырвись вперед в атаке». Крутанувшись на месте, Чжан Чэнлин оттолкнулся от дерева, подпрыгнул повыше и всем телом бросился навстречу холодному блеску крюка. В его голове остались лишь два слова: 

«Бейся насмерть». 

Когда кинжал в руке Чжан Чэнлина столкнулся с крюком скорпиона, лязг стали о сталь резанул уши. Сквозь этот скрежет в голове Чжан Чэнлина снова всплыли объяснения Вэнь Кэсина: «В начале движения намерение меча изменчиво, как колебание цветка на воде. На излёте движения меч соединяет все возможные удары в один». Крюк соскользнул с лезвия кинжала, ободрав руку Чжан Чэнлина. Развернувшись, мальчик со всей силы вонзил клинок в грудь скорпиона. Наёмник испустил дух, не успев моргнуть. 

Чжан Чэнлин не верил своим глазам. Радость, ужас, растерянность и сотня других чувств хлынули в его сердце. Но не успел мальчик опомниться, как перед ним возник новый противник. Чжан Чэнлин выставил ладонь, чтобы защититься и увидел, как от раны, оставленной крюком, по коже расползаются чёрные разводы. В тот же миг он почувствовал, как силы покидают тело, покачнулся и рухнул на колени. 

 «Неужели это конец?» — безнадежно подумал Чжан Чэнлин и зажмурился. 

Но смертельный удар так и не обрушился на его голову. Чжан Чэнлин немного подождал и осторожно приоткрыл один глаз. Из груди нависшего над ним скорпиона торчал наконечник стрелы. Взгляд смертника изумлённо застыл, и он с гулким стуком упал на землю рядом с Чжан Чэнлином.

Из зарослей позади скорпиона донёсся мужской голос:

— Разбой и убийства средь бела дня! Давно ли в Дунтине так испортились нравы?

Примечание к части

∾ 10 цзиней — 市斤 (цзинь), 1 цзинь равен 500 г, итого 5 кг украшений.

∾ Ивовый Дедушка и Персиковая Бабушка — в оригинале: Люйлю-вэн (绿柳翁) и Таохун-по (桃红婆) — дедушка Зеленая Ива и бабушка Розовый Персик. Имена взяты из идиомы «Персиковые деревья зацвели, ивы зазеленели», описывающей весеннее буйство красок.

∾ Тоска по весне и осени — «伤春悲秋», идиома, лит. «грустить по весне, печалиться по осени».

Том 2. Глава 40. И снова Седьмой Лорд

Примечание к части

Друзья, главы будут выходить в прежнем порядке.

Наша команда желает вам весело и счастливо встретить Новый год! Пусть все ваши мечты обязательно исполнятся!