Вавилон. Сокрытая история - Куанг Ребекка

– Так кто тебя завербовал? – спросила она Робина. – Это явно не Энтони, он сказал бы нам.

– Но разве Энтони…

– Жив и здоров, – сказал Рами. – Инсценировал свою смерть за границей. Но ответь на вопрос, Птах.

– Гриффин, – сказал Робин, до сих пор чувствуя дрожь от такой откровенности. – Я же говорил. Гриффин Ловелл.

– Кто это? – спросила Виктуар.

А Рами одновременно с ней переспросил:

– Ловелл?

– Бывший студент Вавилона. Думаю, он тоже… В смысле, он сказал, что он мой брат. Он очень похож на меня, и мы считаем, что Ловелл… то есть наш отец… – Робин запнулся. Китайский иероглиф 布 означает и «ткань», и «рассказывать, повествовать». Правда вышита на тканевом гобелене, расстеленном, чтобы выставить его напоказ. Но Робин, наконец-то признавшись друзьям, не знал, с чего начать. Картина, которую он им показывал, была сбивчивой и запутанной, и как бы он ни описывал эту историю, она была слишком сложной и потому искажалась. – Несколько лет назад он покинул Вавилон и ушел в подполье в то же время, когда умерла Эви Брук… То есть… в общем, кажется, именно он и убил Эви Брук.

– Господь милосердный! – выпалила Виктуар. – Правда? Почему?

– Потому что она застала его, когда он крал для «Гермеса», – объяснил Робин. – Я не знал, пока мне не рассказал профессор Ловелл.

– И ты ему веришь? – спросил Рами.

– Да. Да, думаю, Гриффин вполне мог… Гриффин из тех, кто способен… – Он тряхнул головой. – Слушайте, важнее всего, что Ловелл уверен – я действовал в одиночку. Он говорил с кем-нибудь из вас?

– Со мной – нет, – ответила Виктуар.

– И со мной не говорил, – сказал Рами. – Никто с нами не говорил.

– Отлично! – воскликнул Робин. – Разве нет?

Повисла неловкая пауза. Рами и Виктуар совсем не выглядели обрадованными.

– Отлично? – наконец сказал Рами. – И это все, что ты можешь сказать?

– В каком смысле?

– А сам как думаешь? Не пытайся уйти от темы. Как долго ты работаешь на «Гермес»?

Робину ничего не оставалось, как только быть честным.

– С самого начала учебы. С первой недели.

– Ты шутишь?

Виктуар дотронулась до его руки.

– Не нужно, Рами…

– Только не говори, что тебя это не взбесило, – огрызнулся на нее Рами. – Три года! За три года он не сказал нам, чем занимается.

– Погоди, – сказал Робин. – Ты на меня злишься?

– Прекрасно, Птах, наконец-то ты заметил.

– Я не понимаю, Рами, что я сделал не так?

Виктуар вздохнула и посмотрела на воду. Рами сердито покосился на него, а потом выпалил:

– Почему ты не пригласил меня?

Его напор потряс Робина.

– Ты серьезно?

– Ты был знаком с Гриффином несколько лет, – сказал Рами. – Лет! И у тебя даже мысли не возникло рассказать нам? Никогда не приходило в голову, что мы тоже захотим присоединиться?

Это было несправедливо.

– Но ведь и ты не рассказал мне…

– Я хотел.

– Мы собирались, – вставила Виктуар. – Умоляли Энтони и несколько раз чуть не проговорились, хотя он твердил, что нельзя, но мы решили, что все равно расскажем, собирались сделать это как раз в то воскресенье…

– А ты даже не спрашивал Гриффина, верно? – рявкнул Рами. – Три года. Господи, Птах!

– Я пытался вас уберечь, – беспомощно пробормотал Робин.

Рами фыркнул.

– От чего? Именно от того, к чему мы стремились?

– Я не хотел ставить вас в опасное положение…

– А почему ты не сказал мне, чтобы я мог решить самостоятельно?

– Потому что знал, что ты согласишься, – признался Робин. – Потому что ты немедленно вступил бы в «Гермес» и бросил все, ради чего трудился в Вавилоне…

– Я трудился только ради этого! – воскликнул Рами. – Думаешь, я приехал в Вавилон, чтобы стать переводчиком королевы? Птах, я ненавижу эту страну. Ненавижу, как англичане смотрят на меня, ненавижу ходить на их вечеринки как животное в зоопарке. Мне ненавистно, что одно мое присутствие в Вавилоне – это предательство моего народа и веры, потому что я становился тем самым человеком, которого мечтал создать Маколей. Я мечтал о чем-то подобном «Гермесу» с той самой минуты, как сюда приехал…

– В том-то и дело, – сказал Робин. – Именно поэтому это было для тебя слишком рискованно…

– Но не для тебя?

– Не для меня.

Робин внезапно разозлился.

Он мог не объяснять. Робин, чей отец работал на факультете, Робин, который при правильном освещении мог сойти за белого, был защищен, в отличие от Рами и Виктуар. Если в ту ночь перед полицией предстали бы Рами и Виктуар, их не было бы на этом корабле, они находились бы за решеткой, и это в лучшем случае.

Кадык Рами дернулся.

– Проклятье, Робин…

– Уверена, это было непросто, – смело вклинилась Виктуар, пытаясь их примирить. – «Гермес» так помешан на секретности, ты же помнишь…

– Да, но мы ведь хорошо друг друга знаем. – Рами бросил на Виктуар сердитый взгляд. – По крайней мере, так думали.

– «Гермес» – это катастрофа, – напирал Робин. – Они проигнорировали мои предупреждения, подвергли опасности своих людей, и если бы вы вступили в общество на первом курсе, это не принесло бы вам ничего хорошего…

– Я был бы осторожен, – нахмурился Рами. – Я не такой, как ты, не боюсь собственной тени…

– Но ты не осторожен! – в отчаянии бросил Робин. Теперь они начали обмениваться оскорблениями. Значит, разговор стал предельно откровенным. – Тебя же схватили, разве нет? Ты импульсивен, не задумываешься о последствиях… Стоит только задеть твою гордость, и ты тут же взвиваешься…

– А как насчет Виктуар?

– Виктуар…

Робин осекся. Ему нечего было предъявить. Он не рассказал Виктуар о «Гермесе», потому что ей было что терять, но он не хотел произносить этого вслух, только в качестве аргумента в свою защиту.

Однако она поняла, о чем он. И не обратила внимания на его умоляющий взгляд.

– Слава богу, что появился Энтони, – сказала она.

– И последний вопрос, – резко сказал Рами. Робин понял, что он буквально кипит от ярости. Это не просто очередной взрыв эмоций. Это поворотный момент в их отношениях. – Что ты сказал, чтобы отвертеться? Что выдал?

Робин не мог солгать Рами в лицо. Он хотел, потому что слишком сильно боялся правды и того, как Рами посмотрит на него, когда ее услышит, но просто не мог ее скрыть. Иначе просто взорвался бы.

– Он хотел кое-что узнать.

– И?

– И я кое-что ему сказал.

Виктуар закрыла рот рукой.

– Все?

– Только то, что знал. А это немного, Гриффин об этом позаботился. Я даже не знал, что он делает с книгами, которые я приносил. Я рассказал Ловеллу только об убежище на Сент-Олдейтс.

Но это не помогло. Виктуар все равно смотрела на него, как будто он только что пнул щенка.

– Ты что, обезумел? – сказал Рами.

– Это не имеет значения. Гриффин туда не ходит, он сам мне сказал, и его все равно не поймают, он очень осторожен и наверняка уже покинул страну.

Рами потрясенно покачал головой.

– Но ты его выдал.

Это было крайне несправедливо. Робин ведь спас их, он сделал единственно возможное, чтобы уменьшить ущерб, а это куда больше, чем когда-либо делал для него «Гермес». Так почему они так набросились на него?

– Я лишь пытался вас спасти…

Рами это не тронуло.

– Ты пытался спасти себя.

– Слушай, – рявкнул Робин. – У меня нет семьи. Только договор, опекун и дом в Кантоне с мертвыми родственниками, которые наверняка до сих пор гниют на кроватях. Вот куда я плыву, вот каков мой дом. А у тебя есть Калькутта. Без Вавилона я никто.

Рами скрестил руки на груди и сжал челюсти.

Виктуар бросила на Робина сочувственный взгляд, но ничего не сказала в его защиту.

– Я не предатель, – умоляюще произнес Робин. – Я просто хочу выжить.

– Выжить не так уж сложно, Птах, – с суровым взглядом сказал Рами. – Но нужно постараться при этом сохранить достоинство.

Оставшаяся часть плавания была ужасна. Рами, похоже, высказал все что хотел. В общей каюте они с Робином напряженно молчали. Обеды и ужины в кают-компании проходили не лучше. Виктуар вела себя вежливо, но отстраненно; она мало что могла сказать в присутствии Летти и пыталась поговорить с Робином наедине. А Летти все еще злилась на них, поэтому все разговоры практически прекратились.