Город Змей - Шэн Даррен

— К чему весь этот разговор о том, что вы не вернетесь? — Сард хмурится. — Вы — Сапа Инка, вы всегда возвращаетесь.

— Кто знает, что может случиться. Ты должен быть готов ко всему. Это приказ, солдат.

Став по стойке «смирно», он салютует:

— Есть, сэр!

Сард и Эжен Даверн подозрительно меряют друг друга взглядом, но и только. Винтовки остаются на местах. Это начало, вероятно, не нежной дружбы, но хотя бы рабочего сотрудничества.

Я оглядываюсь на Капака Райми, моего отца и Аму. Все они уже вооружились, а Райми позаимствовал одежду мертвого виллака. Они готовы к боевым действиям.

— Давайте закончим это дело, — бросаю я, и мы отправляемся в погоню за сбежавшей Койей и ее окружением.

Из пещеры выходят несколько туннелей, но только один из них достаточно широк и высок, чтобы по нему можно было пронести кровать Койи. В нем нет света, но мы берем светильники, стоящие на полу. Триста футов туннель идет прямо, потом делится на два других одинаковой ширины и высоты. Мы останавливаемся в точке разветвления, ища следы беглецов, но не находим их.

— Нам надо разделиться пополам, — решает Вами. — Ама и ее поклонник могут пойти…

— Нет! — прерывает его Райми, делая шаг вперед. Он волочит левую ногу, но всю дорогу не отстает от нас, держась на голой решимости и ненависти. — Они свернули в левый туннель.

— Вы уверены? — спрашивает мой отец.

Райми кивает:

— Я провел столько времени, прикованный к этой вонючей ведьме, что могу почувствовать ее запах с другого конца города. Нам налево.

Вами смотрит на меня для подтверждения, и я киваю:

— Пойдем туда, куда он показывает.

— Отлично. — Киллер сворачивает в левый туннель.

Я поспешно отправляюсь за ним, Ама и Райми идут сзади.

Каждый раз, когда мы доходим до пересечения с другими туннелями, Райми выбирает, куда поворачивать. Если он вдруг ошибется, мы потеряем их навсегда. Мы перебираемся через несколько небольших завалов, первый раз сталкиваясь с трещинами и обрушениями. Я указываю на них своему отцу и спрашиваю, что он думает по этому поводу. Но Райми отвечает раньше:

— Многие туннели и пещеры заброшены, но виллаки не заботятся даже и об этих. Они ленивы и самонадеянны. Эта тропа была проложена много десятилетий назад на случай отступления, но они уверовали в свою непобедимость, особенно когда Дорак и я дали им такую свободу. — Он с отвращением качает головой. — Если бы я знал, что их так просто победить, то стал бы преследовать их много лет назад.

— Вы бы не нашли их, — говорю я. — Они бы ускользнули неизвестно куда и напали бы на вас в самый неожиданный момент. Мы только сейчас раскусили их, и то лишь потому, что они были так близки к победе и просто не ожидали подобного хода событий.

Наконец, повернув в один из наиболее узких туннелей, на стенах которого были видны царапины, — там, где их задели края кровати, в доказательство того, что мы на верном пути, — мы слышим голоса и звуки ударов лопат о стены.

— Им следовало устроить более серьезный завал, — усмехается мой отец, вытаскивая нож и проверяя остроту лезвия. — Теперь они наши.

— Подожди, — говорит Райми, дергая киллера за одежду. — Я хочу сделать это один.

— Но вы не в такой форме, чтобы мериться с ними силами, — возражает Вами.

— Это будет не дуэль. — Райми улыбается, и, хотя его лицо искажает гримаса боли и усталости, на нем светится торжество. — Одолжи мне свой жилет.

— А-а-а, — вкрадчивым голосом произносит Вами, — я понял. Но я бы лучше разделался с ними старым проверенным способом, если вам это все равно.

— Мне не все равно, — рычит Райми. — Плевать я хотел на священников и жриц — можешь делать с ними, что хочешь, — но королева моя. И не мешайте мне.

Мой отец поднимает бровь:

— Не надо здесь распоряжаться, парень. Командуй во Дворце, а здесь ты не более чем мешок, набитый мясом и костями.

— А не могли бы мы заняться этим все вместе? — раздраженно спрашиваю я. — Ведь мы столько сделали, будучи командой. Почему бы нам…

— Вы все умрете, если нападете на них, — спокойно говорит Райми. — Я чувствую запах смерти. Я так же уверен в этом, как был уверен в том, куда надо идти, чтобы найти Койю.

— Ерунда, — фыркает Вами. — Эл почти такой же хороший воин, как и его папочка. Мы быстро с ними справимся, не так ли, Эл, мой мальчик?

Я не отвечаю. Райми прав. Смерть притаилась и ждет меня, если я пойду ей навстречу.

— Мне не страшно умереть, — усмехаюсь я. — Я не буду жалеть, если мне выпадет этот жребий.

— Я верю тебе. — Райми улыбается. — Но ты не должен умирать. Я сам могу все сделать. Или вы будете жить, мистер Джири, или просто принесете себя в жертву. Выбирайте.

— Его выбор никому не интересен, — прерывает его Вами, — это я не уступлю ни при каких…

— Вспомни про свою куклу, — вмешивается Ама. — Если ты атакуешь их, Койя уничтожит ее.

— Я ей первый оторву ее поганую голову, — огрызается он.

— Хочешь подвергнуть себя такому риску? — Ама пожимает плечами. — Мир полон людей, которых ты можешь прикончить. Неужели эта горстка безумцев стоит того, чтобы рисковать жизнью?

Он некоторое время смотрит на нее, потом задумчиво щелкает языком:

— Ну, если ты так ставишь вопрос… Ладно, Кардинал, завершающий удар принадлежит вам. Наслаждайтесь.

— Непременно. — Райми поворачивается к Аме: — Увидимся через несколько дней? — В его единственном глазу светится надежда.

— Думаю, да.

Он смотрит на меня и подмигивает:

— Было интересно познакомиться с тобой, кровный братишка.

— Мне тоже, — улыбаюсь я.

— Зайди ко мне, когда я вернусь. Надо обсудить несколько важных дел.

— Зайду, — обещаю я и начинаю расстегивать застежки жилета, но тут вспоминаю про кукол, спрятанных под ним, и издаю притворный стон. — Дай ему свой жилет, — говорю я своему отцу, — я потянул мышцу. Не могу двигать плечом.

Вами стаскивает с себя жилет, надевает его поверх одежды Райми и показывает ему, как соединить контакты. Кардинал машет нам рукой, потом, хромая, устремляется по туннелю вслед за Койей, а мы разворачиваемся и начинаем выбираться наверх к огням большого города.

Я испытываю мучения, которые не смог бы вытерпеть обычный человек, но в этом нет ничего нового. Я провел последние несколько месяцев во вселенной боли, исследуя все ее звезды, планеты и астероиды. Виллаки подвергли меня всем видам мыслимых и немыслимых мучений, а эта гнусная ведьма смотрела и смеялась. А потом они мучили меня снова. И снова. Теперь разница только в том, что я стал свободной птицей. Я могу остановиться, сесть, расслабиться. Любая самая малая возможность отдохнуть воспринимается как блаженство. Но если я остановлюсь, то уже не смогу встать. Буду просто лежать, пока не умру.

Волоча левую ногу и скрипя немногочисленными оставшимися зубами, я продвигаюсь вперед, преодолевая боль, даже приветствуя ее, — чем хуже я себя чувствую, тем с большим наслаждением отправлю в преисподнюю этих ушлепков. Я отдал свой светильник Джири, так что приходится действовать в темноте. Но это меня не особенно огорчает. Мне не обязательно видеть, чтобы найти эту каракатицу. Я смог бы сделать это, даже если бы был слепоглухонемым.

Не знаю, что будет со мной, когда я убью Койю. Я был создан, чтобы жить вечно, защищенным от смерти, но эта власть исходила от королевы и ее священников. Возможно, когда их не станет, я также прекращу свое существование. Ну что ж, пусть будет что будет. Я провел десять лет, приучая себя к жизни без конца, но к бессмертию непросто адаптироваться. Подлинная смерть не всегда нежеланная перспектива.

Но я буду скучать по Аме. Увидеть ее снова стоило того, чтобы вынести любую боль и унижения. Я думал, что женщина, посланная священниками, чтобы завлечь меня в ловушку, была призраком. Я выбросил ее из головы во время долгих дней и ночей страданий. Не смел даже подумать, что она настоящая. Теперь, когда я знаю, что это так, я мечтаю остаться с ней, рассказать, что она значила для меня, как мне было больно пожертвовать ею. Я хочу объяснить ей, что у меня не было выбора, что я был марионеткой, не могущей перерезать свои веревки. Я хочу коснуться ее, хотя бы только раз, поцеловать, прошептать на ухо слова, которые не могу сказать никому, кроме нее, потому что не могу любить никого, кроме нее.