Зеркало любви (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Но ведь не расскажешь ему правду?

 - Нет, не расскажешь, - согласилась Матильда, которая не лезла в разговор. Слишком уж руки чесались 'побеседовать'.

 - И что тогда делать?

 - Ничего. Давиду - рассказать, а самой ничего не делать. Зачем?

Так Малена и поступила.

Давид выслушал ее с непроницаемым выражением лица, а потом вздохнул.

- Малечка, давай уже поженимся?

- Когда?

- Вот завтра пойдем и подадим заявление.

Неизвестно на какие кнопки нажали Асатиани, но брак согласились зарегистрировать уже через неделю. Даже раньше, чем у Малены. Оставался главный вопрос - как рассказать обоим мужчинам о связи между девушками? Как?

Утаить не получится, но и сказать такое...

В мире Марии-Элены это было чревато поиском одержимости, а там к одержимым относились плохо. Матильда, будучи скромнее, прогнозировала себе дурдом.

А что тут скажешь?

Дорогой, у меня есть отражение в другом мире, да, это оно сейчас с тобой разговаривает. Да нормальная я, нормальная...

В это сложно было поверить даже самой Матильде. А уж как это Давид воспримет...

Фантазия решительно отказывала. Зато активизировались дамы Асатиани. И не только они.

***

София Рустамовна встретила Матильду при полном параде, с подаренными украшениями в ушах и на шее. И улыбалась вполне дружелюбно.

- Здравствуйте, София Рустамовна, - поздоровалась Малена.

- Ну, что ты, девочка. Малечка, мы все равно становимся одной семьей, ты не возражаешь, если я тебя буду называть Малечкой?

Малена улыбнулась в ответ. Ладно, раз с ней идут на контакт...

- Для меня это будет честью, София Рустамовна. Я полагаю, вы в курсе, что у меня нет семьи?

- Да. Дэви мне рассказал. И что бабушка у тебя умерла, ну и... мои соболезнования, Малечка.

- Спасибо. София Рустамовна, позвольте, я буду говорить откровенно?

Женщина кивнула.

На невесту сына она смотрела с подозрением. Чего уж там...

Слишком много вокруг Малены всего непонятного, слишком много проблем. Но раз уж Давид решился... мужчин в таких вопросах не свернешь. Проще согласиться. Надоест игрушка - тогда и уберем с глаз долой, не раньше.

- Я тебя слушаю. Может, присядем?

- Благодарю вас, - Малена опустилась в кресло, и София Рустамовна отметила, как она это сделала. Легко, привычно, плечи расправлены, осанка хоть линейку прикладывай, руки спокойно сложены на коленях, поза явно привычная и исполненная достоинства.

- Чай? Кофе?

- С вашего позволения, простой воды.

София Рустамовна кивнула, вызывая прислугу. И отметила, что Малена и услуги принимала совершенно спокойно. Привычно, поблагодарив кивком... вежливость, но не лизоблюдская, а такая, спокойная...

- Малечка, у меня такое ощущение, что ты родилась в семье герцога, - дружелюбно улыбнулась София Рустамовна.

И вдруг увидела, как в глазах девушки мелькнула... растерянность? Удивление? Один миг, всего один миг. И он тут же получил свое объяснение.

- София Рустамовна, единственное, что бабушка могла мне дать - это воспитание. Точно так же, как родители воспитывали ее, а она воспитывала меня. С матерью, к сожалению, не получилось. Советские времена, работа...

- Может быть, она знала о своих корнях?

- Может быть. Но в те времена обнародовать это было слишком опасно, - покачала головой Малена. Отпила глоток воды, и поставила стакан на стол. - София Рустамовна, я понимаю, вы хотели для сына иного. Наверняка, каждая мать хочет для сына всего самого лучшего. Я не могу сказать, что идеальна, но могу вам пообещать одно. Пока мы будем вместе с Давидом - я не предам его, не обману, не сделаю ничего, что могло бы повредить его семье и не опозорю своим поведением род Асатиани. Будет ли этого достаточно - решать вам.

И опять почудилось женщине нечто такое... так не сказала бы обычная студентка. Им такие мысли не свойственны.

Род, семья, позор и честь... да сколько девчонок в восемнадцать лет об этом задумываются?

Единицы. Из многих сотен тысяч.

Или такие, как Малена, для которой это жизнь. Простая, повседневная, самая обыкновенная. А что такого? Род - это РОД. И честь - это ЧЕСТЬ. И горе тому миру, в котором подлецы затрепали или обесценили эти слова.

София Рустамовна вздохнула.

- Я верю. Но... пока вы будете вместе?

- Я не бью в спину. Я не уйду, не обману и не предам. Если Давид поступит так по отношению ко мне, я буду считать себя свободной от обязательств, - просто разъяснила Малена. - Я верю, что вы воспитали достойного сына, поэтому с легкостью говорю об этом. И... надеюсь, что вы мне поможете с воспитанием детей.

- Детей? Вы...

- Я - девушка! - вспыхнула Малена. И заработала еще один плюсик от свекрови. - Я надеюсь, что у нас будут дети, но меня не воспитывали в ваших традициях. И мне очень нужна будет помощь. Помощь и совет.

И сложно было спорить с этой логикой.

София Рустамовна оценила Малену по достоинству. Девушка уступала ей главенство, надеялась на поддержку, обещала честность и порядочность - и не лгала. Уж это-то женщина видела.

У нее не отнимали сына. Ей предлагали дочь, и глупо было отказываться от такого подарка судьбы. София Рустамовна решила сделать шаг навстречу. Она была умна, и не собиралась проводить соревнований дневных и ночных кукушек.

- Малена... я не думаю, что у нас все будет гладко, но ты можешь попробовать. Мои дети называют меня мамой, мне приятно будет, если и ты меня станешь так называть.

- Вы... уверены в этом?

- Да.

- Я буду считать это честью... мама.

София Рустамовна улыбнулась еще раз. Да, девочка умна. И потребуется время, чтобы ее приручить, но может быть, Давид сделал правильный выбор? Известно же, что умные и сильные дети рождаются от умных и сильных женщин. А им нужны именно такие.

- А теперь, Малечка, давай обсудим все, что нам надо подготовить для свадьбы. У нас еще столько хлопот... дочка.

***

Ага, будь воля Марии-Элены, она бы не устраивала такого балагана. Но - положение обязывает.

Сначала - светская свадьба. Потом - церковная. Из ЗАГСа все дружненько едут в церковь, в ту самую, в Булочниковскую... там пока идет реконструкция?

Наплевать!

Свадьбу уже санкционировали сверху. Иконы повесим,  леса задрапируем занавесками,  алтарь восстановили в первую очередь, героям отказывать нельзя. Из таких поступков легенды и складываются.

Областной архиерей, прослышав про находки, лично приехал, ахнул, пожал руку Эдуарду Асатиани и заявил, что только истинно православные люди могут совершить такой подвиг. А в нечестные руки клад не дался бы, так-то.

'Нечестные' люди, которые не один десяток таких кладов вырыли, посмеялись, но результат получился очень даже положительный для Асатиани. Эдуарда привечали и раньше, потому как делился, а сейчас он стал модным. Своего рода 'bonton'.*

*- bonton - хороший тон, фр. Прим. авт.

Фирма ловила заказы на лету, телефоны не остывали, и было похоже, что Асатиани долго будет поддерживать эту шумиху. Что ж, как сказал кто-то из великих - мне плевать, что обо мне пишут, лишь бы мою фамилию писали правильно.* Но положительная реклама все же лучше отрицательной.

*- Мадонна, прим. авт.

А Малена готовилась к свадьбе.

Вот тут она и оценила своих будущих золовок, свекровь и даже Давида. Боги милостивые, сколько ж всего нужно чтобы выйти замуж?

Платье, туфли, аксессуары, белье (белое отлично гармонировало с красным тоном всей Малены, когда она в одном белье посмотрелась в зеркало), костюмы, цветы, приглашения, помещение, праздничный обед, машины, музыка, фотографии...

Матильда убила бы.

Малена стиснула зубы и впряглась в работу. И видеть не видела, какими взглядами обменивались иногда София Асатиани и ее дочери. Они этому учились на ходу, став богатыми. Иногда получалось хорошо, иногда плохо, но получалось. А у Малены все выходило само собой.