Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

— Я передам, разумеется. Но не думаю, что ответ будет иным, чем до сих пор. Владельцев клуба вполне устраивает им владеть.

— В самом деле? — франк усмехнулся. — Весьма странно в свете последних событий. Прошу прощения у тье Ресколь, но посещать клуб, где то кого-то убивают, то что-то взрывается… В Лундене любят острые ощущения.

— Мы надеемся, что это была временная полоса, — ласково сообщил Алекс. — Иначе, конечно, придется задуматься над причинами.

— Задумываться — это всегда полезно, — согласился АрМоаль, взмахом руки подзывая официанта. — Счет, пожалуйста.

— Господин АрМоаль! — Анри лишь на полтона повысила голос, но франк вздрогнул, как от укола, и внимательно посмотрел на нее. — Вы были нашим гостем…

— Тогда прошу прощения, — склонил голову франк. — Надеюсь, при любом исходе переговоров я смогу остаться в "Бархате" постоянным посетителем?

— Всегда рада видеть вас, — улыбнулась Анри.

Встав из-за стола, АрМоаль поцеловал ей руку, затем, выпрямившись, посмотрел в глаза Алексу без тени угрозы и лишь немного дольше, чем позволяют приличия. Алекс ответил таким же мягким спокойным взглядом, а затем проводил глазами уходящего франка. АрМоаль понял, что Анри — наполовину сирена? Похоже, что да. Вот и еще одна сложность. Формально сирены — такие же члены общества, как и другие эльфы, но фактически отношение к ним сложное, мягко говоря. Мало кому хочется стать жертвой непреодолимого обаяния, и бесполезно объяснять, что Анри никогда не пользуется этим в личных целях. Просто не может…

— Мне показалось, или это сейчас лязгнули шпаги? — нервно улыбнулась Анри, сбрасывая маску невозмутимого очарования.

— Они самые, — рассеянно подтвердил Алекс. — Что ж, он понял, что ты ничего не решаешь, теперь начнет раскапывать личность истинного владельца, как терьер — лисью нору.

— Ты всерьез думаешь, что со мной могло что-то…

Анри прикусила губу, пренебрегая этикетом, разлила по бокалам остатки бордо. Взяла свой, покрутила в пальцах, глядя на бледное золото вина.

— Я не хочу даже тени риска, — негромко сказал Алекс. — Пусть думает, что ты всего лишь служащая, а за ответами на вопросы приходит ко мне. Кстати, Анри, ты не думала об отдыхе? Где-нибудь подальше, за границей…

— С ума сошел? — с тихой злостью отозвалась Анриетта, поднимая на Алекса взгляд. — Сейчас? Это и мой клуб тоже!

— Ну, прости, — примирительно попросил Алекс. — Тогда будь осторожнее. Никуда не выходи без охраны, я пришлю тебе еще несколько человек. И отправь хотя бы мать из Лундена.

— Уже отправила, — буркнула Анри. — Как только этого парня прирезали, купила ей курс лечения на водах. В Италии. Сейчас там не очень жарко, а то ей же нельзя…

И знать, что ее дочь управляет клубом, где то убийство, то взрыв — ей тем более не стоит, — подумал Алекс, но вслух, разумеется, не сказал. Зачем? Все и так вполне прозрачно. Да, он бы предпочел отправить Анриетту подальше от опасности, но она имеет право выбирать. Анри права, это и ее клуб. Пожалуй, он гораздо больше принадлежит ей, чем Алексу, потому что если Алекс вложил деньги, то Анри тратит на клуб себя всю. Ничего, вдвоем они справятся. Сейчас главное выяснить: сам по себе АрМоаль заинтерсовался "Бархатом" или за ним стоит его Дом? Вряд ли обычный камерограф и ресторатор нанял бы убийцу и мастера по взрывам. Здесь надо копать глубже… Похоже, пора снова звонить Симурану. Кому, как не Псу Аннуина разбираться в тонкостях эльфийского ведения дел?

Примечание: туше — термин, обозначающий удачный удар в фехтовании, достигший цели.

Глава 18. Уроки для отличницы

Жизнь оставалась прекрасной еще очень долго, целых несколько часов. Иногда Маред вспоминала, что рабочий день когда-нибудь кончится и придется возвращаться в особняк Монтроза, но вспоминала мельком и старательно гоня прочь неприятные мысли. Впереди ведь целый день, до самых шести вечера!

Теперь она знала, что отдел контрактно-копоративного права занимает три комнаты, соединенные вместе. Большую часть первой из них занимали тьеда Эстер и секретарша Тилли. Еще здесь стояло несколько книжных шкафов, копировально-печатный аппарат, шкафчик с посудой и небольшая астероновая плита. Как пояснила тье Эстер, сотрудники имеют право сделать небольшой перерыв и выпить чашку чая или кофе, не спускаясь ради этого в кофейню. Конечно, соблюдая особую осторожность в обращении с документами.

Она многозначительно посмотрела на новичков. Макмиллан, задумчиво разглядывающий все вокруг, просто коротко кивнул в ответ, Финлисон рассыпался в уверениях, что от него документы не потерпят ни малейшего ущерба, а Маред с облегчением подумала, что все равно никогда не пьет и не ест за работой.

Потом тье Эстер понадобилось вернуться к делам, и она поручила практикантов той самой женщине, что первая их приветствовала. Хорошенькая миниатюрная блондинка, которой необыкновенно шла темно-синяя форма "Корсара", представилась как тьеда Жаклин Форс и быстро нашла вновь прибывшим свободные места. Молодых людей она увела в другую комнату, а Маред приветливо предложила устроиться рядом с тье Эстер и Тилли, только на другой стороне, у окна. Там действительно стоял одинокий и совершенно пустой стол, рядом висела полка для книг и документов, а на подоконнике чах экзотический цветок в горшке: толстый, с непонятными отростками вместо листьев и весь в колючках. Выглядело растение недружелюбно, но само место было удобное, и Маред, поблагодарив, принялась обживаться.

Отметив отсутствие пыли, она спросила у Тилли свободный письменный прибор, получила его и заодно узнала, что всем сотрудникам полагаются собственные вычислители для оформления документов. Немыслимая роскошь для любой конторы! Но, конечно, не для лэрда Монтроза, как с гордостью пояснила секретарша. Вычислители обещали принести немного позднее, когда в техническом отделе поставят на них какую-то специальную защиту, а пока студентам следовало начать заполнение отчета о практике для деканата Университета.

Сев за стол, Маред разложила перед собой отчет — тонкую брошюру в картонной обложке — и письменные принадлежности. Справа сквозь тонкую светло-кремовую штору мягко сочилось солнце, сверху с высокого потолка ненавязчиво шелестел лопастями ветродуй, а перед Маред был идеально чистый офисный стол, своей пустотой как бы обещающий совершено новую жизнь.

Маред потрогала колючки странного цветка и вдруг осознала: все это действительно с ней. Вот сейчас она заполнит документы, потом получит задание… Неважно, интересным оно будет или нет! Главное, что это будет настоящая юридическая работа, о которой она так долго мечтала, отказывая себе во всем, видя единственную цель. И до острой тоски, до подступающих слез стало жалко, что отец не может увидеть ее вот такой — работающей в солидной конторе, среди настоящих профессионалов.

Будь он жив, мог бы навестить ее здесь. Или Маред попросила бы кого-нибудь из сослуживцев сделать несколько камерографий, чтобы послать домой. Да отец показал бы их всему городу, можно не сомневаться! И гордился бы ею, наконец…

А потом, вечером, Маред вернулась бы к себе на квартиру, не в Западный район, а в ту, которую снимали они с Эмильеном, набрала номер на фониле и сказала мужу, что она уже дома и собирается готовить ужин, не пора ли ему поторопиться из гаража…

Маред заставила себя отпустить ручку, поняв, что слишком сильно, до боли в пальцах сжимает граненый металлический цилиндрик. Почеркала по листку, но чернила засохли, кажется. И снова не к месту вспомнилось совсем другое: разноцветные карандаши в библиотеке Монтроза и четкий изящный почерк на листах контракта.

— Вы уже закончили с дневником, тье Маред?

Она резко повернулась, сбросив оцепенение и слегка удивившись фамильярному обращению по имени. Взглянула на незаметно подошедшего Финлисона.

— Нет, только начала. С ручкой что-то…

— О, позвольте предложить свою!