Маэстро - Сальваторе Роберт Энтони

Она чувствовала в руках Иглу Коза. Осязаемый предмет. Предмет, позволявший ей сконцентрироваться.

Она услышала какой-то шепот, но слова не доходили до ее сознания.

Она ощутила прикосновение клинка к своему правому боку, под мышкой. Острие ужалило ее, и жгучий яд потек по жилам.

Далия отпрянула, резким движением вытащила руку из-под согнутых коленей, дернула запястьем, и тяжелый удар цепа обрушился на плечо жрицы. Женщина-дроу увернулась, но кинжал вылетел из ее пальцев.

Далия одним прыжком поднялась на ноги и, стоя на кровати, принялась умело вращать цепами; мышечная память заставила ее сосредоточиться, а угрожавшая ей опасность и мысль о предстоящей битве полностью вернули ее к реальности.

Она увидела жрицу – женщина была ей незнакома. Та отступила немного, выпрямилась и выбросила перед собой руку с ужасной плетью, оканчивающейся живыми змеями. А потом она начала читать новое заклинание.

Далия спрыгнула с кровати, перекувырнулась в воздухе и отлетела в сторону, но не на жрицу. Еще не время. В результате такого прыжка она очутилась бы слишком близко к ядовитым змеям, а этого ей вовсе не хотелось. Она ощущала сильную боль в ребрах с правой стороны и усыпляющее действие яда.

Она щелкнула цепами, и каждый раз, соприкасаясь друг с другом, фрагменты посоха издавали металлический звон и разбрасывали вокруг искры. Она широко расставила руки, затем резко соединила их, и при этом два цепа щелкнули и образовали один стальной шест.

Далия снова подпрыгнула, бросилась в сторону и едва избежала удара магического молота, возникшего в воздухе у самой ее головы.

Жрица колдовала, приближалась к жертве, и четыре змеи, венчавшие ее плетку, извивались и шипели – им не терпелось вонзить зубы в тело эльфийки.

С помощью Иглы Коза, превращенной в посох, Далии удалось держать змей и жрицу на расстоянии, но, к раздражению Далии, эта женщина, подобно всем дроу, оказалась отнюдь не новичком в бою. Далия не могла подобраться достаточно близко, чтобы нанести решающий удар.

А заклинание, судя по всему, было почти завершено.

Далии не хотелось этого делать. Она знала, что заряда, заключенного в ее оружии, пока недостаточно, но ей необходимо было помешать колдовству, поэтому она стукнула Иглой Коза об пол и высвободила «молнию».

Жрицу подбросило в воздух и швырнуло назад; ее белые волосы развевались и трещали, слова заклинания превратились в бессмысленный лепет, и оно утратило силу. Но опа не была ранена – по крайней мере серьезно. Тут же поднялась на ноги, приняла оборонительную позу и приготовила новое заклинание.

Далия, издав рычание и пытаясь побороть оцепенение и сонливость, устремилась на врага. Однако она обнаружила, что путаницу в мыслях вызвал не только ее невидимый враг – безумие. Рана в боку нестерпимо болела, и яд замедлял ее движения.

В отчаянии эльфийка выбросила перед собой посох. На сей раз ей удалось нанести противнице чувствительный удар. Однако две змеи укусили ее за руку. Она отскочила, задыхаясь от боли, и испытала приступ головокружения.

Далия, спотыкаясь, пересекла комнату и рухнула на кровать. Она попыталась подняться, но силы оставили ее, и она уткнулась лицом в подушки.

Кирий Ксорларрин подняла с пола кинжал, твердо решив убить жертву медленно. Однако едва она успела взяться за рукоять, как дверь распахнулась и в спальню ворвался ее брат Рейвел вместе с этим проклятым Тиаго Бэнром.

Они быстро сообразили, что здесь произошло, и лицо Тиаго исказилось от ярости.

– Ты! – прорычал он и шагнул к Кирий. Рейвел, стоявший позади и разозленный не меньше воина, начал колдовать. За спиной у него, в коридоре, показалась Сарибель. Без сомнения, именно ее эти двое мужчин собирались посадить на трон Дома До’Урден.

План Кирий рухнул.

– Дзирт До’Урден в городе! – вскричала она в последний момент перед тем, как Тиаго устремился на нее со своим смертоносным мечом.

Кэтти-бри сидела на кровати, закутавшись в халат и одеяло, словно несколько слоев ткани могли каким-то образом оградить ее от воспоминаний о встрече с этим невыносимым Громфом.

Опа смотрела на облако серого тумана, принимавшее форму пантеры: Гвенвивар, услышав ее призыв, снова пришла в этот мир.

Как же она обрадовалась, когда пантера появилась, целая и невредимая, и прыгнула на кровать.

– О, Гвен! – прошептала Кэтти-бри, уткнувшись лицом в мягкую черную шерсть. Она обняла сильное тело гигантской кошки и теснее прижалась к ней, и плечи ее содрогались.

Она не могла иначе: она должна была позволить себе на минуту расслабиться, забыть о постоянном контроле над собой и разрыдаться.

Но лишь на несколько мгновений; потом она выпрямилась, глядя на свою замечательную подругу-кошку, и заставила себя улыбнуться.

– Он никогда не забудет эту встречу, точно тебе говорю, – прошептала она с дворфским акцентом, словно он мог дать ей силу и решимость клана Боевого Молота. – Мы удивили его, мы с тобой, и теперь он знает, что его жалкие фокусы не сработают.

Гвенвивар зевнула, широко раскрыв пасть, и острые зубы сверкнули в свете свечей, горевших в палатке Кэтти-бри. Затем хищница растянулась на постели.

Кэтти-бри склонилась над пантерой и прижалась к ней, черпая у нее силу; она наконец убедила себя, что поступила правильно и что ее визит к архимагу Громфу расставил все по местам. Поглаживая сильное, осязаемое тело черной пантеры, Кэтти-бри снова обрела твердую, осязаемую почву под ногами.

– Точно, – снова обратилась она и к кошке, и к себе самой, а потом закрыла глаза и погрузилась в освежающий сон, в котором уже давно нуждалась.

Глава 17

Кощунство

Смертоносный клинок, готовый поразить жертву, замер. Меч застыл на месте, а его хозяин задрожал.

Разум кричал воину, что это трюк, обман, но голос разума не мог одержать верх над голосом сердца, а сердце показывало ему ту, которую он не мог убить.

Потому что Дзирт не мог убить Кэтти-бри.

Он услышал за спиной шаги Джарлакса и Энтрери, оглянулся, чтобы посмотреть на них. Когда они поспешили к нему, он снова повернулся к женщине – но Верховная Мать Жиндия исчезла.

– Где она?! – взволнованно воскликнул Джарлакс.

– Ты хотя бы ранил ее? – настойчиво спросил Энтрери.

Дзирт поморгал и покачал головой – хотя, очевидно, не слышал вопроса.

Джарлакс отстранил его и двинулся вглубь алькова, выпустив перед собой струю мерцающей пыли – этот магический спрей позволял ему увидеть все секреты неизвестного помещения. Он не заметил никаких ловушек, больше никаких глифов, но в дальней стене можно было различить очертания потайной двери.

– Идем! – велел Энтрери, но Джарлакс покачал головой и развернулся.

– В Дом До’Урден, – сказал он и бросил Дзирту Сверкающий, который подобрал в зале боевых ритуалов. – Дом Меларн больше не участвует в войне. Жрицы убиты, а Жиндия не может достаточно быстро заменить их другими, чтобы продолжать сражение.

– Скорее всего, она их просто воскресит! – возразил Энтрери.

– А мы к этому моменту уже давно уберемся из города. – С этими словами Джарлакс протиснулся обратно в коридор, по которому они сюда пришли. Затем он остановился и закрыл глаза, вспоминая план странного дома и мысленно считая воинов, которые остались за бронзовыми дверьми, запечатанными магическим клеем.

Он побежал в противоположную сторону, по коридору, который описывал дугу.

Энтрери прорычал что-то и сплюнул; ему вовсе не улыбалось оставить у себя в тылу Верховную Мать Жиндию, которую они едва не одолели, но он последовал за наемником. Он задержался, чтобы схватить за локоть Дзирта – тот, казалось, в этот странный момент вообще не понимал, что происходит, – и потащил его за собой.

Верховная Мать Жиндия неверными шагами вошла в свои личные покои. Ее алые глаза сверкали, алая волна гнева захлестывала ее.