Седьмой Круг. Свой Путь (СИ) - Великолепный Дмитрий

Хорошенько и ответственно дважды влепив мастеру мечом по ребрам, он понадеялся, что дело на том и кончится, и уже было развернулся и сказал:

– Вот и все. Я победил. Вы поражены, учитель…

– Хрен там, сопляк! – заорал в ответ Бьерн, взбесившись. – Я ещё стою на ногах! А ты – баба! И бьешь, как баба! А ну вернись!

Глаза, точно из стекла, неживые, ненастоящие. Рожа красная, раздутая, борода в соплях. Как умалишённый, несговорчивый Бьерн жаждал драки, не на шутку рассвирепев от боли в ушибленных ребрах. Как попало, с трудом размахивая кулаками, он взаправду метил в голову Лео, очевидно, рассчитывая хорошенько заехать тому по лицу в своём пропойном бреду. Хоть магу и не составляло труда изворачиваться и успешно отступать от дурного, но вялого натиска мастера, происходящее ему совершенно не нравилось.

Понадеявшись, что Бьерн выдохнется совсем уже скоро, он продолжил пятиться и крутиться взад и вперед.

Но прошло немало времени, а Лео и самого начала донимать усталость. Но в Бьерне так и виделось ему дури столько, что отбавляй и отбавляй. К тому же молодой маг успел получить парочку внушительных ударов кулаком по руке и плечу, а один разок мастер хорошенько скребнул ему костяшкой по уху. И сейчас Леонард из последних сил держался на ногах после тяжелого, трудового дня и, чтоб хорошенько не шваркнуть учителя разок-другой по разбушевавшейся башке.

Наплясавшись и наметавшись досыта, подмастерье стал взводиться, прикидывая теперь в голове решения чуть радикальнее тех, которыми он надеялся обойтись изначально. Тогда на ум ему пришли не слишком сложные, но достойные чары, успешное применение каких прямо сейчас пришлось бы совсем кстати. И вот, выждав, когда Бьерн после очередного убийственного размаха протащится на несколько шагов в сторону и снова начнет разворачиваться, Лео сиганул от того подальше, принявшись творить заклинание. На свою беду он здорово запыхался и должную концентрацию держать мог с сильной натугой. Потому колдовство сорвалось дважды, как это обычно и случается в настоящем бою с волшебниками не слишком искушенными сражениями. Рассчитывая поскорее справиться с чарами, Лео опрометчиво оставил без внимания шатающегося Бьерна, идущего на сближение гораздо стремительнее, чем у него получалось раньше.

А когда последний слог уже почти сорвался с его губ…

– Получай, мерзкий колдунишка! – взревел Бьерн, концом сапога зарядив прямиком между ног Леонарду. – Ну как? Сможешь и дальше бубнить свою белиберду?!

Перехватила дыхание, скрутила живот и дребезгом по телу пронеслась унизительная, подлая оплеуха. Чего там бубнить, вдохнуть-то было тяжко. Повалившись наземь, Лео застонал и запыхтел, кубарем перекатываясь из стороны в сторону, и взмолился про себя Небесному Сердцу о том, чтоб эта ужасная, нестерпимая боль прошла как можно скорее.

Ещё не скоро забыл он мастеру эту срамную выходку, но как ни странно, в памяти его она осталась ярким, незабываемым уроком.

– Так-то, маг! Вас угомонить – раз плюнуть, стоит только подобраться! – бахвалился и вальсировал налакавшийся в стельку кузнец. – Учись, как выводить из строя увальней вроде тебя. И при надолго при том. Ага?! Вот и чего ты мне щас сможешь сделать, а?..

Карн катался по каменному полу и пыхтел, не смея и пискнуть. Пинок пришелся точно в заветное место и глотку его сжало, как горячими клещами. Жалобный хрип заполонил голову и вытеснил оттуда напрочь все хорошо знакомые слова Изуаморы. Помыслить о том, чтоб продолжить колдовать он не мог. И сколько бы плетей не отведала его зарубцевавшаяся бесконечными ранами спина, эту боль он вряд ли бы сумел научиться преодолеть и через сотню лет беспрестанных истязаний.

Сломились дружки его в тот же миг. И несгибаемая стать и непокорный дух, так и плещущий через край, и взбесившиеся глаза и четыре устрашающих полосы на лице, навсегда оставленные огромной волчьей лапой, усмирили их задор, точно его и не было. Воля Леонарда разошлась не на шутку и разгулялась по мрачному коридору. Четверо молодых последователей Черного Слова боялись, точно слепые котята, кожа их покрылась мурашками. Никто из них больше не сомневался в величии Лео и в его магических способностях, хоть увидеть таковые им до сих пор и не довелось.

– Неужто Академия Смерти воспитывает подобное отребье, – не унимался Лео, поверив в неоспоримое своё превосходство. – Кто бы только мог подумать, что гордые чернословы привыкли сдаваться так быстро…

Он потерял бдительность, пытаясь уловить среди воздуха хоть сколько-нибудь знакомые ему порывы и колебания, найти Дрейка среди теней. Его запах, след, но…

Вельду-Гро-Сквель-Торо!

Карн воспрял, задетый, раззадоренный колкой укоризной. И прошипел страшное своё проклятие над высушенными и перемолотыми звериными потрошками, плотно завернутыми в холщовую тряпицу. Но звенящая, зудящая боль не дала ему сотворить гадкое заклятие – напустить хворь, способную разодрать вены внутри человеческого тела. Всё же, Леонард ощутил, как закружилась голова, а из носа выпала капля крови. Ничего страшного: внушительный удар в челюсть произвел бы куда более устрашающий результат. И Карн в тот миг прознал об этом наверняка. Под дых, ещё разок, а затем парочку прямиком в подбородок. Удары Лео не получилось бы сравнить с солдатскими, но они были по-своему хороши. Мелкорослый колдун снова отлетел к стене, кряхтя и задыхаясь, вот-вот готовый уснуть. В глазах у него смеркалось, мешочек с сушеными внутренностями вывалился из рук.

Тогда прихлебатели Карна решились-таки вмешаться в это унизительное избиение. Неясно, что именно сподвигло их и как они преодолели свой страх, но встрепенулись они и ринулись на Лео со всех сторон, решив обойтись без магии. Один повалил его с ног, второй упал сверху. Тот, что оказался позади остальных поднял с пола и обнажил скьявону. Блистающее лезвие угрожающе замаячило у горла поверженного, прижатого к полу Лео.

Снова вернулись на лица их злые улыбки.

– А ну брось этот клинок, – разъяренно выплюнул запыхавшийся Лео. – И не смей больше трогать его, мелкий…

Кто-то ударил его по лицу. Едва ли умело, но этого хватило, чтоб Лео замолк.

– Не слишком ли смело сыпать угрозами? – ухмыльнулся парнишка с мечом в руке и легко ткнул его концом в ногу Леонарда. Даже такого бездарного выпада хватило, чтоб проколоть голенище. – А ну, замолкни, иначе…

– А ведь он прав, – скрипучий голос из тени ещё раз поверг в ужас всю шайку. – Крысята. Никак вас больше и не назовешь.

– Мастер Таврус!..

– А ну заткнулись! – темный учитель в несколько шагов оказался подле сражающихся. – Отпустите его. И верните меч.

Лео поднялся, отряхиваясь, и с благодарностью кивнул, глядя на престарелого чернослова.

– Ничтожества! Как могли вы позволить побить вашего бездарного приятеля в большинстве? – презрительным и осуждающим был взгляд Тавруса. – По-вашему здесь у нас казарма? Всё это время вас учили драться или колдовать?

Молодые чернословы виновато опустили глаза в пол, Карн часто моргал и глубоко дышал, пытаясь прийти в себя, так и не сумев подняться на ноги.

– Наказание! Вас всех ждёт наказание! – разверзся темный учитель над своими студентами. – А тебя… – Он пристально осмотрел Лео, спокойного и безмятежного. – Возможно, тебе стоит испытать себя на другом поприще…

Глава 18. Власть Древних

Оракулы – должно быть, самые многогранные не по своему виду, но сути минералы. Не каждое свойство их до сих пор изведано, но и те, что открыты уже, принесли цивилизации пользу несомненно великую.

Всякий волшебник знает, что особенно чувствуют они магию. И с помощью их легко отыскать всякое её проявление. Там, где творится колдовство, ведут они себя вызывающе, так, что не обратить на это внимание не получится. Но что за страсть они к ней питают – загадка, над какой алхимики ломают головы уже не одну сотню лет.