— Ля! — выдохнул я. — Пристёгиваться надо!
И осёкся, разглядев перегородившую арку машину.
Синий фургон! Синий! Фургон!
Да это ведь им пытались сбить меня у молочного магазина! Получается, Жорж не при делах, а таким вот образом аукнулось исчезновение Михалыча, чтоб ему пусто было!
Но там меня убить хотели! Получается, и вчера тоже? Потому как сейчас нас с упырём намеревались прикончить совершенно точно!
Значит, дело не в Михалыче? Не в том, куда он запропал? Или как раз в этом, просто кто-то захотел избавиться от ненужного свидетеля? Неужто прознали о терапии и очередном вызове на допрос?
— Не стой столбом! — рыкнул на меня Жора. — Помогай, ля!
— Ага! Сейчас! — Я выглянул в боковую дверцу, но проткнутый мной человек так и сидел, откинувшись спиной на стену. Был он мертвее не бывает.
Тогда мы с шофёром перетянули Дарью в салон и уложили на носилки.
— Ментов пусть вызовет, — сказал я, когда Жора связался с диспетчером, и повернулся к заглянувшему в салон дяде Вове. — Что там?
— Все двухсотые, — сказал упырь. — Уже решил, что говорить будешь?
Я похлопал себя по карману с заявлением о вчерашнем нападении.
— У меня все ходы записаны.
— И?
— И только. Менять показания не стану.
Дядя Вова кивнул, зато всполошился переговоривший с диспетчером Жора.
— Двухсотые⁈ О чём ты?
— А сам глянь!
Шофёр перебрался к распахнутым задним дверцам, окинул взглядом учинённое нами побоище и нараспев протянул:
— Ля-я-я! — Но тут взгляд усатого коротышки остановился на поджаренном эльфе, и он аж ругнулся от избытка чувств. — Это ж Михалыч!
— Где? — не понял я.
— Да вот же! — указал Жора на мёртвого эльфа. — Вот он лежит!
Дядя Вова уставился на шофёра с нескрываемым сомнением.
— Ты ничего не путаешь?
— Гудвин, ну ты ему скажи!
— Не помню, — мотнул я головой и вдруг в искажённом агонией лице опознал уверенного в себе эльфа с доски почёта отделения скорой медицинской помощи.
А ведь и впрямь он!
— Вот ты деревянный, ля! — ругнулся шофёр. — Михалыч это, ясно вам? Вы на хрена его порешили⁈
Дядя Вова остался невозмутим.
— Это не мы его, это он сам себя, что любая экспертиза подтвердит.
— Получается, это Михалыч с подельниками препараты строгой отчётности из скорых тырил? — озадачился Жора. — Неужто зря на него всех собак с недостачей повесили? Такой куш сорвав, никакой дурак не стал бы по мелочи рисковать!
— Или он работал не один, — предположил упырь, — и пси-концентрат прикарманили подельники.
Я не выдержал и дал выход чувствам:
— Да херня какая-то выходит! Жора, ты же сам говорил, что Михалыч экстрасенсом не был! А тут он молниями почём зря кидался!
Дядя Вова пожал плечами.
— Если есть неограниченный доступ к пси-концентрату, развить экстрасенсорные способности не слишком-то и сложно. Для эльфов так уж точно.
Шофёр кивнул.
— Только перебарщивать нельзя, и привыкание словить как неча делать. Подсядешь и уже не соскочишь. Везли мы одного такого в психушку…
Упырь подошёл к мёртвому эльфу, поглядел на него сверху, затем присел и безо всякой брезгливости охлопал пиджак. Поднялся, изрёк, будто эпитафию произнёс:
— Сторчался и спёкся. Земля стекловатой.
Попутно дядя Вова сунул себе под халат выуженную из внутреннего кармана мертвеца картонную упаковку пси-концентрата. Жора ничего не увидел, а от меня упырь и не таился даже. Ещё и подмигнул заговорщицки.
Горбатого могила исправит!
Закружилась голова, я уселся на пол машины и зажал виски ладонями, не сразу даже осознал, что сегодня закончились решительно все мои неприятности.
Михалыч мёртв — никто больше не станет ни искать его, ни пытаться заткнуть мне рот.
Всё! Остаётся продержаться один допрос, а дальше можно будет просто жить и радоваться жизни. С аванса подпилю клыки, с получки прикуплю шмоток. С личной жизнью, опять же, всё на ближайшее время устаканилось: буду Элю как сидорову козу драть — часто, но не регулярно.
А что сам орк, так с кем не бывает?
Выбьюсь ещё в люди!
[Продолжение следует. Не переключайте каналы]
