Там, где лес не растет - Семенова Мария Васильевна

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78

Коренга представил себе, как она будет его нести, да притом тащить за собой горелый остов тележки, и даже зажмурился, потому что глаза ему обожгли злые и бессильные слёзы. Жестокая недоля в охотку глумилась над ним, придумывая наказания одно другого невыносимей. Он еле выдавил:

– Так у меня… даже черпачка теперь нет… осрамлюсь…

Эория насмешливо подбоченилась.

– Ну осрамишься, дальше-то что? Небо наземь упадет или горы обвалятся?..

Коренга почувствовал себя дурак дураком, но некоторым образом ему стало легче. Он сказал:

– Может, пускай лучше обвалятся?.. Дорога ровней будет…

Теперь смеялись уже оба. Эория пересадила Коренгу на камень повыше и наклонилась, принимая его на спину.

Скоро выяснилось, что горы лукавили и играли, вынуждая поверить, будто до зелёных пятен на склонах было и впрямь «всего ничего». Прозрачный воздух обольщал зрение. Эория шла и шла по бесконечному уклону наверх, то ступая по камням, то скользя по раскисшей от дождя глине, которая была ещё хуже камней. Железный остов тележки громыхал сзади, застревая и опрокидываясь. Последним, редко поднимая голову, тащился мокрый и грязный Торон.

Эория совсем не останавливалась передохнуть. Коренга сказал ей об этом.

– А я жду, чтобы ты осрамился, – засмеялась неутомимая сегванка. Коренга смиренно промолчал, только вздохнул, и Эория скосила на него глаза: – Тебя плохо кормили дома, венн. Ты же ничего не весишь.

«Не трогай мой дом», – гордо сказал бы он ей всего седмицу назад, но с тех пор мир успел стать другим. Пепельно-золотые волосы вновь касались его лица, и он обонял исходивший от них запах морской соли. Плыла мимо земля у неё под ногами, земля, по которой ему не дано было вольно ступать, гремела сзади тележка, и когда он оглядывался, земли старого кострища всё шире распахивались перед глазами. Вон та крохотная тёмная точка была устьем пещеры, где они едва не задохнулись в дыму. Чуть подальше изогнулся грязновато-белый язык ледника, падавшего в ирезейское озеро. А вон та серенькая полоска была, верно, осыпью, по которой они удирали от буруна…

И тоже казалось, будто до каждого из этих мест – рукой подать, два шага шагни – и придёшь…

Эория упорно карабкалась вверх, только время от времени растирала ладонью левый висок.

– Надышалась ночью, – пояснила она. – Скоро выветрится.

Коренга прижимался к её спине и отчётливо осознавал, что на самом-то деле его собственные плечи были куда как пошире, чем у неё, и ему снова становилось больно и стыдно.

А потом они поднялись в облако, моросившее дождём, и пройденные холмы сделались не видны.

ГЛАВА 72

Третий и последний рассказ Коренги

Умом он понимал, что этот невозможный переход должен был когда-нибудь кончиться. Однако светящийся молочный туман, в котором они двигались, всё не делался реже, сквозь него не проглядывало солнечное небо, наоборот – понемногу сгущались самые что ни есть сумерки. Эория упрямо отказывалась устроить привал.

– Здесь почти уже настоящие горы, венн, – сказала она, когда Коренга в очередной раз принялся уговаривать её остановиться на отдых. – Я хочу достичь перевала. Если наш небесный воин Туннворн хоть сколько-нибудь ко мне благосклонен, завтра на рассвете тучи уйдут и я увижу море!

Весна уже успела сделать вечерние сумерки долгими, и высота, на которую они забрались, ещё добавляла света. Коренга даже вздрогнул, когда Эория вдруг задержала шаг и хлопнула пятернёй по беловатому боку какой-то скалы, очень мало, на взгляд венна, отличавшейся от всех прочих.

– Пришли, – весьма буднично проговорила она. – Я этот камушек ещё снизу приметила. Он лежит на самом верху, дальше должен быть спуск.

Кругом медленно меркла влажная мгла, такая плотная, что, хорошенько присмотревшись, можно было различить витавшие в воздухе мельчайшие капельки сырости.

Всё же им попалось более-менее сухое местечко в самом начале спуска, за одиноким валуном, куда игра воздушных потоков не допускала мозглый туман. Если ветер не переменится, здесь можно будет худо-бедно дотерпеть до утра.

Эория бросила наземь один из кожаных «плащей» и опустила на него Коренгу.

– Устраивайся, венн.

Сама она ещё вернулась наверх, чтобы забрать отставшего Торона. Коренга очень беспокоился, думая, что бедный пёс просто изнемог и свалился, но оказалось – Торон уловил некий запах, заставивший его задержаться.

– Что, малыш? – спросил его Коренга. – Ты там не симуранов учуял?..

Торон завилял хвостом и осторожно улёгся, оберегая больное крыло.

– Ты так славно грел мне спину, венн, пока мы шли сюда… – ёжась от холода, проговорила Эория. – Погреешь ещё?

Конечно, он рад был сделать для неё то немногое, что было ему по силам. Он сидел привалившись к боку валуна и кутаясь в остатки полога. Эория села перед ним, он обнял её сзади, привлекая к себе. Потом вытащил мешочек с последними сухарями и протянул ей.

– На, съешь.

– Поровну поделим, – упёрлась сегванка.

Коренга сказал твёрдо, как о решённом:

– Ты меня слушай. Съешь всё и сейчас.

Он был уверен, что она примется спорить, но Эория в кои веки раз послушалась. Взяла сухарик и стала сосать, растягивая как величайшее лакомство.

– Вкусно, – вздохнула она погодя.

Коренга ответил:

– Ты бы этот хлеб попробовала, когда он только отдохнул после жара печного… – Помолчал, сглотнул и спросил: – А загибеники у вас на Островах пекут?

– Заги… что?..

– Загибеники, – повторил Коренга. – Кто-то говорит «пироги», ну а мы ещё помним, как прежде велось. Загибеники – это оттого, что в них начинку какую ни есть загибают… Кашу с салом, к примеру. Запах тогда стоит из печи – за версту в лесу учуешь и домой прибежишь…

– Ой, да ну тебя, венн, – рассмеялась Эория. – Сейчас слюной захлебнусь.

Она повозилась, устраиваясь удобнее, и притихла. Коренга думал уже, что она так и уснёт, намаявшись за семерых, и приготовился до утра сидеть не дыша, чтобы ничем её не побеспокоить. Однако Эория снова зашевелилась, что-то вытащила, и по движению рук Коренга догадался, что девушка принялась вязать.

– Темно же… – невольно вырвалось у него.

– А я ощупью, – ответила Эория. – Последний уголок остался.

Она всегда вязала на удивление быстро, но в этот раз крючок сновал у неё в пальцах с особенной стремительностью. Так всегда, когда долгая работа близится к завершению. Коренга не стал спрашивать, какой такой уголок и что в итоге должно было получиться. Судя по тому, что он урывками видел, – платок или накидка. Очень кстати пришлось бы ей от холода собачью шерсть на себя возложить…

– Сдаётся мне, – вдруг сказала Эория, – сколько вы с Тороном вилл ни искали, а встрече с симуранами что-то не особенно радуетесь…

Коренга вздрогнул и попытался постичь, что же мешало ему с самого начала поведать ей всё начистоту.

– Он сын Сироты, – проговорил молодой венн быстро и так, словно это сразу всё объясняло.

– Кого?.. – удивлённо переспросила Эория. – Какого сироты?..

Коренга понял, что тягостную повесть придётся затевать с самого начала.

– Симураны, – начал он, – благословенны от Светлых Богов. Но есть между ними один неблагословенный. Он потерял всадницу… Когда и как это случилось, неведомо никому, но с тех пор Сироте нет ни прощения, ни покоя. Ненастными ночами он мчится над миром и страшно кричит от горя и одиночества…

Коренга запнулся.

– И однажды, – тихо продолжила Эория, – он залетел к вам.

– И однажды он залетел к нам, – сказал Коренга. – Добрая сука выбежала ему навстречу, и я видел, как они встретились. У него были огромные чёрные крылья с широкой каймой серебряной седины…

Стремительный крючок в руках Эории на время остановился.

– Так ты думаешь, – сказала она, – что другие симураны могут отвергнуть Торона из-за отца?

Коренга в последний раз ужаснулся, не делает ли он ошибки, рассказывая ей о заветном, но обратного пути не было. Родным людям не лгут.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78