– Ну, так это у всех так! - беспечно рассмеялся он, с треском разламывая плитку шоколада на множество кривых осколков и забрасывая один в рот.
– Знаю, - уныло кивнула она. - Нас из сотни человек осталось двадцать шесть героев, которые до сих пор пытаются ходить на лекции (ходить, а не писать!). Преподаватели уже даже не отмечают, только жалуются, что надо начинать лекционный курс с конца, чтобы самые важные и сложные лекции у нас все же были!
– Ерунда, даже не переживай, - посоветовал черноволосый. - Так учились десятки поколений до вас - так же и вы отучитесь. Как ни крути, а добропорядочную жизнь человек начинает вести тогда, когда на любую другую уже не хватает ни денег, ни здоровья, ни сил. Время сидеть и разгребать вековую пыль наступит, когда тебе будет лет семьдесят - а до тех пор можешь наслаждаться жизнью!
– Спасибо за разрешение! - фыркнула она.
– Всегда пожалуйста! - не остался в долгу тот. - Ну что, согрелась?
Она сначала даже не поняла, о чем он, - и только потом вспомнила, зачем её вообще привели в кофейню. Внутри было душно - хоть топор вешай, а по жилам растекся горячей плазмой коньяк.
– Ну, да, - осторожно кивнула она. - А что? Пойдем отсюда?
Правильно. Нечего злоупотреблять чужой добротой. Всё равно не про неё птица, так, только нервы дразнить.
– Вот ещё! - рассмеялся снова разгадавший её мысли спутник. - Просто раз согрелась, то сними пальто - удобней будет!!
Сдавленно чертыхнувшись, она затеребила пряжку перехватывающего талию пояса.
– Как тебя хоть зовут-то, спаситель?
– Церхад, - чуть гортанно отозвался тот. - А тебя?
– Лойнна, - досадливо поморщилась она. - То ещё имечко…
– А чем тебе не нравится? Красиво, звучно…
– Не по-гонерски, - пояснила она, поднимаясь со стула и вешая пальто на один из вбитых в стену крючков.
– Тоже мне, беда!
На улицу они вышли только тогда, когда поняли, что от одного вида и запаха кофе их ближайший месяц будет тошнить, а на шоколад уже и смотреть-то не хотелось. Погода ничуть не улучшилась, но в темноте снег смотрелся как-то празднично, а низких мрачных туч было не видно, так что жизнь налаживалась.
– Лойнна, поздно. Давай я тебя провожу.
– Нет, не надо… Я уже ходила одна - у нас в первом семестре часто пары допоздна были.
– Не боишься?
– Боюсь. Но привыкла.
– Тогда почему не хочешь, чтобы я тебя проводил?
– Потому что тебя боюсь больше.
– Глупая, - он негромко рассмеялся и легко коснулся губами её холодной руки. - Ну, как хочешь.
И исчез в темноте.
Лойнна вздохнула. Странный парень. Странные манеры. Но безумно подкупающие романтически настроенных барышень.
Воспаление - не воспаление, а вот бронхит она очень даже подхватила. Не помог ни коньяк, ни горячая ванна, ни три таблетки, выпитые для профилактики на ночь.
Без толку. Проснувшись по утру и отметив, что комната как-то подозрительно вращается по кругу, в голове бьет колокол, а все тело трясет озноб, несмотря на пылающий лоб, Лойнна мрачно хмыкнула и, подхватив студенческий, отправилась прямиком в лечебницу. Советы и рецепты ей были не нужны - когда год за годом болеешь по весне одним и тем же бронхитом, то заранее имеешь в аптечке все: от солодки до календулы - ей нужна была только справка.
– Что вы курите? - меланхолично поинтересовалась медсестричка, заполнявшая карточку.
– Ничего, - удивилась Лойнна. - Это не эстетично.
– Ох, долена, не смешите: разве у некурящих бывает бронхит?!
– Эээ… А разве нет?
Но справку ей все же дали, сказав прийти через пять дней и выдав длиннющий список всевозможных лекарств, которые должно было купить в аптеке на первом этаже. Список, не читая, Лойнна выбросила в ведро возле оной аптеки, и совесть её при этом даже не шевельнулась.
Одним богам известно, как Церхад узнал, что она больна, где выпытал адрес бабки, у которой она снимала комнату, - но буквально через час после того, как разобиженная на всю медицину вообще и медсестричку в частности Лойнна вернулась домой и бессильно упала на кровать, даже не дотянувшись до какой-нибудь книжки, он объявился на пороге, вежливо, но непреклонно оттер в сторону возмущенную домну Абру - и, постучав для приличия, вошел к Лойнне.
– Сгинь, нечисть, - мученически простонала она, натягивая одеяло на голову. - Я не в форме и не принимаю гостей.
– Не принимаешь гостей - значит, будешь принимать лекарства, - невозмутимо отозвался Церхад, отыскивая в шкафу большую банку и водружая в неё огромный букет радостных желтых тюльпанов. Домна Абра вопиющим гласом совести стояла на пороге, всем своим видом показывая, что она не допустит никакого разврата в своем доме.
– Не подскажете, где у вас тут можно повесить куртку? - ничуть не смутившись, обратился к ней Церхад.
– На вешалку у порога, - ледяным тоном отозвалась та. Дождалась, пока он выскользнет из комнаты, и набросилась на бледную, к тон простыне, Лойнну. - Чем ты думаешь, долена?! Он тебя на семь лет старше! С ума сошла???
– Ууу… Домна Абра, я не могу думать, когда я болею. Но если вы его сможете выпроводить - то буду вам очень благодарна! Сама я не в состоянии.
– Так бы и сказала, - с достоинством кивнула ей хозяйка, разворачиваясь и выходя в коридор с решительнейшим видом: умереть, но не допустить супостата.
Бог весть, что он ей там сказал, но уже через пять минут они отпаивали её лекарствами, солодкой и малиновым чаем в четыре руки, причем домна Абра ничуть не оскорблялась, будучи только на подхвате: воды вскипятить, полотенце принести…
– Что ты ей наплел? - раздраженно зашипела Лойнна, когда женщина снова умчалась на кухню.
– Что я - твой старший брат, - невозмутимо пояснил Церхад. - А что, ты против? Я могу уйти, если хочешь.
Она честно задумалась и покачала головой.
– Нет, оставайся. Без тебя мне будет совсем скучно и жалко саму себя.
Он не только остался, но и принялся приходить каждый день, скоро подружившись со строгой хозяйкой, так что та не возражала бы, и оставайся он на ночь - но на такое он никогда даже не покушался. Первые дня два Лойнна бессильно лежала на кровати, а он читал ей книги или развлекал бессмысленной, но забавной болтовней.
