Время проснуться дракону - Ганькова Анна

Строились сии жилища когда-то для легендарных Странниц, почитающимися теперь в шести королевствах за Святых. Вернее, когда эти женщины еще и Странницами-то не стали, а были всего лишь семью простыми человеческими девушками взятыми Темным в жены, чтоб обучить их магии и породить с ними первых человеческих волшебников.

Так что дома эти и по сей день, построенные божественной волей, возвышались крепкими уверенными стенами. Вот только камень, чуть-чуть потемнел… Но спустя тысячезимия эти хоромы, рассчитанные на большую семью, стояли все больше полупустыми. Потому что обитали в них, как правило, только Главы Рода с незамужними и неженатыми родственниками. А все остальные, кто не ушел в Мир, а остался в Долине, давно уж предпочитали жить своими домами, растянув деревню вширь аж на четыре улицы, расходящиеся лучами от той самой площади, что теперь была ее центром.

Вот и у них в родовом жилище, кроме бабушки Норы, жила Рива да еще сама Эль, в последние два года переселившаяся сюда от родителей.

А бабушка их уже ожидала. Она сидела в кресле возле незажженного по летнему времени камина и выжидательно смотрела на смущенно топчущихся в дверях девушек. А возле нее на приставном столике стояло блюдо с водой, так что было понятно – она в курсе всех их пчелиных перипетий и неудач с магией.

Вот! И что они могли ей сказать, зная это? Только стоять с покаянно опущенной головой и молча ждать неминуемого приговора.

– Значит так, – начала свою грозную отповедь бабушка, – я так понимаю – сказать вам в свое оправдание нечего. Вот и хорошо – похоже, не все мозги растеряли, ютясь по пчелам. А раз так, наказание ваше будет не столь жестким. Во-первых, хлев вы вручную все-таки вычистите. И не далее, как завтра. Во-вторых, магией вам запрещаю пользоваться две десятницы. Только если под моим или материным надзором – чтоб уроков не прерывать. И не хитрить мне – узнаю, строже накажу! А то, что я все равно проведаю, вы прекрасно и так знаете.

– А если… – не выдержала, более эмоциональная Рива, попытавшись вклиниться в бабушкин выговор.

Но та прервала ее на полуслове, и так поняв, в чем причина возражений:

– А если свадебный кортеж прибудет раньше этого срока, то значит и венчание пройдет своим чередом, без вашего присутствия. Вот и посмотрим – судьба вам на нем побывать или нет. А теперь кушать и в постель до самого утра. Живо! – прикрикнула она на них.

В общем-то, при последнем высказывании в глазах ее появилась затаенная улыбка, как давеча и у ее дочери, когда та ругала девушек под сенью древнего дуба, но подружки ее не заметили, расстроено переживая сказанное. Вот уж наказала бабушка, так наказала – тут и коровник рядом не стоял!

А на утро, надев на себя самые старые рубахи и юбки, а ножки вдев в крестьянские башмаки на деревянной подошве, девушки отправились в хлев.

В общем-то, им немного повезло, если, конечно, в таком деле вообще везти может – на дворе стояло жаркое лето. А это значило, что большинство животных целый день находилось на выгоне, а то, что успевало накопиться за ночь, быстро высыхало. Только одна свинка с поздними поросятами портила им эту менее вонючую и более легкую задачу, возясь вместе со своим выводком в углу хлева.

Девушки оглядели предстоящее поле деятельности, вернее большой сарай, и приуныли.

Как было бы хорошо, чтоб вилы сами подцепляли навоз и нагружали корзину! А потом, когда корзины уже наполнены, то они – корзины эти, опять же сами, рядочком, поплыли бы к яме, что выкопана на конце огорода! А ты только стоишь где-нибудь в теньке на ветерочке, чтоб не сильно навозным духом несло, и слегка так это все дело направляешь. Главное-то, что для такой работы и магии-то много не надо – так, самую чуточку.

Но даже если бы на сегодня у девушек эта самая «чуточка» и насобиралась, то воспользоваться они бы ею не смогли. И пришлось им подтыкать юбки, покрепче ухватывать вилы и, как самым, что ни на есть простым селянкам, браться за дело вручную.

Эль направилась в овечий загон.

Через какое-то время она поняла, что процесс перекладывания содержимого загона в корзину не идет – круглые какахи сыплются меж зубьев вил, как сухой горох, и складироваться упорно не желают. Так что пришлось ей идти и брать лопату.

А когда она вернулась, посреди хлева стоял отец и с веселой улыбкой обозревал не вполне заметные результаты их труда.

– Что, девоньки мои, трудно вам без магии-то? Но иногда для разнообразия надо попробовать и без нее пожить. Большинство людей как то же справляется? А чтоб нескучно было, я пришел вам помочь, – и после этих слов, подхватив оставленные Эль вилы, направился к загону с маткой и поросятами.

– Альен, а тебя потом бабульки не заругают?!! – воскликнула Рива.

– А когда меня твои бабульки ругали?! – задорно ответил он, и подмигнул девушкам.

«Конечно, кто ж отца ругать будет? Мама, чей поди, пожурит слегка, что пожалел их – дурех, не дал прочувствовать всю тяжесть безмагической жизни. А бабушка, так та как обычно, вообще, рукой махнет на доброту зятеву».

А отец тем временем аккуратно перенес похрюкивающих поросяток в соседний загон и переманил туда же и маму-свинку. А взявшись за дело, запел.

Сколько Эль себя помнила, он всегда себя так вел – делал то, что считал нужным, не оглядываясь на других, и всегда с веселой песней.

Нудных баллад про старые времена, битвы разные и героев с их подвигами он не любил. А пел все больше задорные и легкие песенки. Про веселого башмачника, который умел делать такие башмаки, которые кто ни оденет, так в пляс в них и пускается. Про жадного стражника, что стоя на городских воротах, брал лишнюю деньгу со всех. А потом, не признав собственного графа, взял и с него, конечно же, поплатившись сразу за свою жадность. И как погнали того по улицам города по указу графа, а горожане, у кого он лишнюю монетку взял, норовили кинуть в него – кто гнилым помидором, кто тухлым яйцом, а кто и камнем.

Вот и сегодня отец затянул песенку про глупую, но добрую цветочницу:

Милая дева продавала цветы

На площади у фонтана

« – Купите! Купите!» – просила она:

« – Я утром их собирала!»

Предложила служке пару,

А он и говорит – дай мне даром,

Я спалю его на огонечке и вымолю тебе дружочка!

Ля-ля-ля, глупа она была и цветочки отдала!

Милая дева продавала цветы

На площади у фонтана

« – Купите! Купите!» – просила она:

« – Я утром их собирала!»

Предложила тетке пару,

А она и говорит – дай мне даром,

Я схожу на могилку к сыну, помяну его красиво!

Ля-ля-ля, добра она была и цветочки отдала! 

Милая дева продавала цветы

На площади у фонтана

« – Купите! Купите!» – просила она:

« – Я утром их собирала!»

Предложила торговцу пару,

А он и говорит – дай мне даром,

Я посля приду и ленту тебе подарю!

Ля-ля-ля, глупа она была и цветочки отдала!

Милая дева продавала цветы

На площади у фонтана

« – Купите! Купите!» – просила она:

« – Я утром их собирала!»

Предложила парню пару,

А он и говорит – дай мне даром,      

У меня подружка есть, ухажеров у ней не счесть!

Ля-ля-ля, добра она была и цветочки отдала!

Уже на втором куплете Эль и Рива подхватили легкий мотивчик и стали подпевать. А как отец и говорил – с песней дело и легче и быстрее делается.

А незамысловатая песенка была длинной и в каждой местности ее пели по-разному. Теперь же они вспоминали все когда-то слышанные куплеты да еще парочку придумали сами – по ходу. Собственно, с такими песенками всегда так и случается – кто-то что-то вспоминает, а подзабыв, придумывает свое.

Главное это запев про то, что цветочница отдает разным людям цветы даром, то по доброте своей, то по глупости. И всегда одинаковое окончание, что за ней в это время наблюдает бравый солдат, который сначала хочет взять пригожую девицу замуж, но увидев, как она все раздает, решает, что расточительная жена ему не нужна.