Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju"

Пожалуй, только выпускники пятого курса не обращали внимание на постоянную суету вокруг Турнира из-за скорых СОВ. Теодор задавался вопросом, будет ли в следующем году у него время хотя бы на то, чтобы спать, если он планировал бы сдавать все СОВ.

— Уважаемые студенты Хогвартса! — не вставая со своего места, заговорил директор. — Сегодня, как вы знаете, в нашу школу прибудут делегации Дурмстранга и Шармбаттона, двух других школ, участвующих в Турнире трёх волшебников. Торжественная часть встречи пройдёт за ужином здесь, в Трапезном зале, а встреча делегаций, на которую вы при желании можете пойти, за полчаса до него. Прежде, чем мы отпустим вас делать домашние задания, я попрошу всех следить за своим поведением при общении с уважаемыми гостями. Студенты Дурмстранга разместятся за столом Слизерина, а Шармбаттона — за столом Райвенкло. Мы с министром Фаджем, господами Бэгмэном и Краучем уповаем на ваше благоразумие.

После обеда Теодор отправился в библиотеку, где, впрочем, вскоре установился сущий бедлам. Кто-то бегал между стеллажей в поисках книг с «чарами для перевода французского», кто-то — с описанием традиций немцев и скандинавов, кто-то ещё — с радостно урванными самоучителями европейских языков. Нотт планировал попробовать заняться очередным эссе по трансфигурации, но быстро оставил это дело — ежеминутно его отвлекали либо другие студенты, либо мадам Пинс, а потом и вовсе завалились Артур и Бут.

— Тео, ты представь, какая это несправедливость! — воскликнул Гэмп, и тут же вжал голову в плечи, понижая громкость голоса. — Столько молодых умных колдуний, и за стол этих эгоистов!

Он шутливо пнул ехидно ухмыляющегося Бута.

— Терри, тебе бы усы сбрить, чтобы так ухмыляться, — не смог сдержать ехидства уже сам Нотт. — И вообще, почему вы считаете, что французы привезут колдуний? Что, в Шармбаттоне нет пацанов?

— Посуди сам, — ответил ему Артур, — во Франции одни педики, я уверен, и их девчонки будут счастливы познакомиться с нами.

— Я бы не рассчитывал на то, что на нас кто-то обратит внимание, — прервал его нервный Бут, который пытался рассмотреть, что у него под носом, в карманное зеркальце. — Староста Чанг заявила, что декан сказал, что допустят к участию только семикурсников, а зачем им мы?

— Бут, не порти настроение! И вообще, откуда у тебя такая девчачья штука? — заинтересовался Гэмп.

Пока мальчишки шутливо переругивались, к ним присоединились бледный Невилл и смущённый Симус.

— Представляете, — тихо сказал Лонгботтом, — профессор Муди на сегодняшней допке заставил нас пытать пауков, как тогда.

— Чего? — изумился Тео. Гриффиндорцев-четверокурсников из клуба самообороны Шизоглаз уже дважды оставлял на «дополнительные занятия», то бишь отработки, вместо окон в расписании, которые были из-за расхождения в факультативных дисциплинах. В первый раз они занимались там отработкой щитовых чар (Теодор посчитал, что ему это не было предложено из-за нумерологии в часы этой отработки и того, что с чарами Протего у него всё было хорошо), а о том, что он и второй раз оставил их на отработку, ему и не было известно. — Как на первом занятии?

— Да… — тихо ответил Невилл. — Он сказал… что я должен перестать бояться, и оставил Симуса с Гарри, чтобы мы втроём друг друга страховали. И… и… это отвратительно, — заключил он. — Я почувствовал боль этого паука, почувствовал, как он страдает, и это чувство, на секунду, оно показалось мне приятным. Я клянусь, что никогда не стану использовать это проклятье на других волшебниках, — серьёзно добавил гриффиндорец.

— Дамблдор что-нибудь сказал про гостей? — спросил после паузы Симус. — Я хотел спросить Дина, но он со своей Эззи убежал целоваться куда-то…

Обсудив слова директора и новости от Бута, ребята пришли к выводу (к неудовольствию как Гэмпа, так и Финнегана), что скорее всего ни одна из делегаций сейчас не будет слишком большой: семикурсники да и только. Тем не менее, вместе с другими студентами вся их компания присоединилась, когда ребята сходили за своими плащами и зонтами, к толпе других заинтересованных ребят в холле замка. Вскоре туда вышел директор Дамблдор в сопровождении деканов и министра со свитой. Дамблдор, напевая какую-то мелодию себе под нос, наколдовал на всех студентов согревающие и водоотталкивающие чары, которые на глазах у восхищённого Теодора тонким слоем сформировали покрытие мантий и плащей каждого студента всех возрастов. Это было мимолётное, но могущественное колдовство.

Наконец, деканы построили колонны из желающих студентов по факультетам, и вывели их на площадку к озеру.

— Чувствуешь ностальгию по первому курсу? — шепнул Теодору вездесущий Блейз, который несколько дней находился в мрачном предвкушении, уверенный, что увидит кого-то из «неприятной родни» среди студентов других школ. — Я чувствую.

Студентов расположили четырьмя группами по обе стороны от парадных дверей. Декан Райвенкло остановил шквалы ветра, что сквозняком стремился проникнуть в стены замка сквозь открытые двери, и взору Тео открылись удивительно мастерски наложенные на воздух узорчатые сети, переливающиеся золотым магическим свечением. Он пожалел, что эту картину не видит и не увидит Артур. Нотт оглянулся — рядом с ним переминался с ноги на ногу взволнованный Блейз, а по другую руку притаился Джим Пакстон вместе с каким-то своим шмыгающим приятелем в шапке. То, как мальчик постоянно старается оказываться рядом с ним, несколько пугало Теодора. По слухам, Колин Криви так же стремился первое время следовать за Гарри Поттером, пока проклятье из дневника не окаменило его.

— Один наш сокурсник упал с лодки вон там, — негромко сказал Пакстон, поймав взгляд Теодора и махнув рукой куда-то в сторону водной глади. — В поезде он сказал, что у него брат уже учится на Гриффиндоре, а, оказалось, они оба гряз… магглорождённые. Странно, правда?

— Брат Колина Криви? — уточнил Тео. Дин рассказал, что близнецы Уизли лишили братьев Криви возможности издавать звуки в гостиной гриффов в первый день учёбы, так как ты утомили всех соседей рассказами про чудесное спасение последнего кальмаром.

— Наверное. Он представился Деннисом, — пожал плечами Джим. — Самовлюблённый грифф.

Где-то в глубине водной глади и сейчас клубились многочисленные магические существа. Не только гигантский кальмар обитал в озере, но и многие другие твари и создания; Люпин в прошлую зиму даже наловил на дальнем берегу гриндлоу, с которыми ребята учились бороться. Дождь, капавший с серого, затянутого бесконечными тучами неба, усилился. Забини махнул головой, стряхивая скопившуюся на вороте плаща влагу.

— Гриффиндорцы в большинстве своём хорошие ребята, — задумчиво поделился с замершими мальчишками Теодор. — Просто… школа учит нас стремиться к знаниям в конкуренции, и, так уж сложилось, проще всего заставить конфликтовать нас, слизеринцев, и их, гриффиндорцев. Так исторически сложилось.

Прежде, чем Джим или его приятель успели что-то ответить Теодору, под водой вспыхнула яркой звездой магия, тут же разнёсшаяся в виде магических и водных волн. Какой-то исполинский объект, возникший там, за мгновения ока поднялся из глубин и прорезал водную гладь.

— Это корабль! — воскликнул кто-то из старшекурсников — и действительно, из воды вынырнул огромный деревянный корабль с тремя мачтами и несколькими палубами. Едва он полностью всплыл на воду, паруса его сами собой развернулись и тут же корабль направился прямо ко встречающей делегации британцев.

— Французы? Или это Дурмстранг? — гомонили студенты. Корабль солидно повернулся бортом к причалу Хогвартса — обычно с этой стороны из замка выход был закрыт, и лишь первокурсники выбирались здесь из лодок. На борту черного от времени и влаги корабля виднелись какие-то буквы, некоторые из которых выглядели так чудно, что их было нельзя разобрать. Теодор понял только некоторые — «А», «Н», «Р», «Т». На носу корабля виднелась какая-то резная фигура магической твари, а корму украшал поделённый на четыре части флаг: верхняя левая и нижняя правая были украшены голубыми косыми крестами на белом фоне, а две оставшиеся — хищного вида птицей с двумя головами на зеленоватом фоне. Полотнище развевалось и хлопало на ветру, тогда как паруса, едва корабль замер на месте, повинуясь приказам неведомого капитана, безжизненно повисли, недвижимые ветром.