Маленькая хозяйка замка Шгрив (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С"

- Это не сон? - спросила сипло, прикоснувшись к щеке мужа. Кожа гладкая, без морщин, не считая сеточки мелких лучеобразных «гусиных лапок» в уголках глаз, которые появились, стоило ему улыбнуться. Седина пропала, уступив место русому, почти пшеничному цвету растрёпанной шевелюры. - Я ничего не помню.

Лия смотрела на мужа, молодого, красивого и не узнавала. Услышала биение его сердца. Он тут, рядом с ней, и нет больше тёмного каменного заключения. Нет больше тех страшных фанатиков. Нахмурилась, вспомнив жуткий подземный переход, идущего вперёди с факелом мужчину с хриплым голосом. Матильду, отбивающуюся от скрутивших её незнакомцев, и... все. Дальше урывками какие-то страшные моменты, как рассыпанная по полу мозаика. Крики, нож, боль, холод, странная песня, кровь...

- Мне казалось, что я умерла, - сдавленным шёпотом начала она и запнулась, уже по-настоящему сомневаясь в реальности происходящего. Как же так, герцогиня помнила эти мрачные стены длинного перехода, зал с колоннами. Хорошо понимала, зачем их туда привели с Грой, когда увидела алтарь... А теперь она в их с мужем спальне. Что считать иллюзией, сном? Сейчас проснётся и окажется опять в тёмной сырой камере?

- Тихо, тихо, милая, все позади, - увидев вспыхнувший страх в глазах девушки, Дункан прижал её к себе, запустив руку в волосы, мягкими движениями массируя затылок и шепча слова утешения, - мы в замке, все живы, тш-ш... Все позади.

С каждым словом он усиливал хватку, будто боялся, что она исчезнет, что не удержит.

- У-м-м-гу, - послышалось где-то в районе его груди невнятное и возмущённое.

Эррол отстранился, непонимающе уставившись на супругу. Она же, распахнув широко глаза и сделав глубокий вздох, стукнула его кулачком по плечу.

- Ты меня чуть не задушил! - выдохнула гневно. Такое неприятное и слегка болезненное ощущение, как приплюснутый нос, сразу развеял все сомнения, где она находится.

Ночная сорочка сбилась, оголяя плечо, маленькая родинка у самой впадинки меж ключицами манила взгляд. Рыжие волосы благодаря рукам герцога бунтарски топорщились во все стороны. Выступивший нежный румянец на лице, припухшие со сна губы... устоять невозможно!

- Ангел мой... - от его тона вся воинственность испарилась вместе с остатками плохих воспоминаний. Янтарные искорки глаз напротив взяли в плен сознание, дыхание, чувства, порабощая, подчиняя, пробуждая влечение, возбуждение, томление...

- Мой лорд, - вырвалось протяжно и растерянно.

- Девочка моя... сладкая... родная, - мужчина захлёбывался словами от переполнявших его эмоций, где на первом месте стояли сумасшедшая нежность и лишающее здравомыслия желание. Растворился в эйфории, лаская податливое тело жены, что-то бормотал невообразимо глупое и пылкое, отчего хотелось заткнуть самому себе рот, чтобы слова не отнимали те драгоценные секунды, которые даны для поцелуев.

Когда одеяло отлетело в неизвестном направлении? Кто знает...

Лишними стали и тонкая сорочка, что была надета на маленькой хозяйке, и пижамные штаны мужа, и робость... Сама целовала супруга. Плечи, грудь, шею, пытаясь передать всё, что чувствовала к нему в этот миг. Вдыхала его запах, аромат его тела, сладковато-терпкий, нежно-горький... Неописуемый, непередаваемый аромат, который будет всегда ассоциироваться у неё с любовью.

Рука Дункана мягко, дразня, погладила живот Юлии и, не задерживаясь, скользнула ниже. Едва коснувшись мягких завитков, переместилась на бедро, не торопясь в своих исследованиях всех восхитительных мест на теле любимой. Сердце Юлии замерло в предвкушении. Она сама замерла, осознавая, что вот оно, сейчас произойдёт. Наконец-то!

- Боишься? - прошептал мужчина, расценив это по-своему.

- Нет, - тихо отозвалась Лия, - и попробуй сбежать! Догоню! - совершенно серьёзно пригрозила она.

Тихий счастливый смех мужа был ей ответом.

- Не убегу. Никогда. Просто не смогу. Слишком долго ждал...

Его поцелуи стали смелее, наглее, перебравшись на такие места, прикосновение к которым вызывало у девушки сладостные ощущения. И вот уже сам Дункан возвышался над ней, осторожно проникая и вызывая боль. Короткий вскрик... маленькая передышка и восхитительное чувство от слияния, превращающее сознание в хаос бессвязных мыслей.

А муж все продолжал эту упоительную пытку. Юлии казалось, что она не выдержит нахлынувшего эмоционального взрыва, вознёсшего её на вершину блаженства, которого она доселе не испытывала. Яркая вспышка, и она рассыпалась на частицы. Несколько долгих секунд Лии просто не существовало в этом мире, в этой комнате, на этой кровати. В этой прострации удовольствия якорем были его руки. Самые сильные, самые родные и любимые, которые обнимали трепетно и нежно. Глаза, манящие, волшебные. Голос, негромко зовущий её по имени, ласкающий слух волнующей сентиментальными глупостями...

-Так бывает... всегда? - спрашивали позже зацелованные женские губы.

- Всегда восхитительно? Да, - отвечали им мужские.

- Это как полёт! - счастливая слеза покатилась по щеке.

- Я позже покажу тебе, каким бывает полет...

По прошествии месяца мало что изменилось в старом замке. Разве только весна ворвалась в мир набухшими почками на деревьях, прилетевшей бандой грачей, наполнившей шумом ближний лес и поля, ранними первоцветами - нежными подснежниками и синими подлесками, жужжанием мухи, разбуженной ласковыми лучами Аома, и упоительным запахом - сладким запахом пробуждающейся природы.

А ещё...

- Пат! Патерсон! Она снова убежала! - в кухню с криком вбежала взъерошенная и в слезах девочка.

Мальчик, сидевший над корзиной с картошкой с ножом в руке, обречённо вздохнул и покосился на мать, помешивающую что-то в жаровне на плите. Нора осторожно попробовала варево из большого половника, добавила специй, подумала, ещё добавила и только потом обернулась. Хмуро посмотрела на зарёванную Анику, нетерпеливо переминающуюся с ноги на ногу, перевела взгляд на сына, принявшего невинно-смущённый вид, и сказала строгим голосом:

- Иди, даю полчаса, картошка тебя ждёт! - и вернулась к булькающему в посудине будущему шедевру.

Повторять два раза мальчишке не надо было. Сцепив ладошки, дети выскочили на улицу и поспешили в сад, где в последние два раза вылавливали непоседливую козу, освобождающую розовые кусты от намотанной на них на зиму мешковины. Такую помощь садовник не оценил и довольно громко отреагировал на несанкционированное вторжение на его территорию рогатого вредителя.

- Фая!

- Не кричи, - одёрнул поварёнок подругу, - услышит, удерёт и спрячется, не найдёшь. Лазай потом по всей округе, ищи её. Опять забыла закрыть загон?

Ника хлюпнула носом и жалостливо протянула:

- Забыла... Там таких щеночков хорошеньких привезли! Вот я и...

- Каких щеночков? - Патерсон даже остановился заинтересовавшись.

- Ой, да в подарок нашей леди Юлии. Из столицы! - важно добавила она. - Такие прям пусечки-пусечки, пушистенькие-пушистенькие, - восторженно засюсюкала малышка.

-Девчонки, - снисходительно фыркнул мальчишка.

Коза нашлась в зарослях вишни, где она с аппетитом обгладывала нижние ветки. Увидев ребят, она на секунду перестала жевать, коротко мекнула и дала дёру, рогами вперёд продираясь через кусты.

- Стой, поганка! - сорвался следом Пат. - Хочешь горжеткой стать?

Вредительница остановилась как вкопанная. Это волшебное слово «горжетка» творило чудеса!

А пусечки-щеночки, разбуженные общим переполохом вокруг них, самозабвенно оглашали холл первого этажа замка своим писклявым тявканьем. Пара шестимесячных бишон-фризе, царапая стенки короба, вставали на задние лапки, подтягиваясь к краю в стремлении освободиться из «заключения» и начать исследовать новое место жительства.

- Какая прелесть! От кого это? - Юлия нагнулась над корзиной, с умилением рассматривая это белоснежное чудо.

- «Я не смог устоять перед очарованием этих кудрявых прелестников. Пусть я буду неоригинален, но прошу Вас принять от меня этот подарок со всем почтением и восхищением. Преданный Вам, граф Гарольд Харук», - прочитал на сопроводительной карточке стоящий рядом с женой Эррол. Потом нагнулся, поднял за шкирку обеих зверюг и констатировал, - мальчик и девочка. Третий подарок за неполный месяц, это уже вызов мне.