Рожденная избранной (СИ) - Эйзен Ольга

Но тут мозг стал выдавать мне одно за другим воспоминания, связанные с Элмером. Я видела момент нашей первой встречи в школе, отчетливо видела его ледяные зеленые глаза и эту жуткую усмешку на губах. Я вспомнила, как он послал вампиров к моей маме и как пригласил Дженнис на свидание, рассчитывая сделать бедную, невинную девушку пешкой в своей кровавой игре. Ненависть во мне забурлила с новой силой, и я решила, что, даже если мне суждено умереть, я ни за что не отдам свои силы Элмеру. Он умрет вместе со мной, и это решение не подлежит обсуждению. Сосредоточив в руках все свои последние силы, я крепко сжала кол в руках и резко вставила его Элмеру в спину, вложив в это движение всю свою злобу.

Подействовало. Внезапно от отстранился, выпустил меня из рук, и я, не в силах держаться на ногах, полетела вниз. Что было дальше я не видела. Моя голова приземлилась на что-то твердое, острое, и вскоре я почувствовала, как из затылка стремительно ускользает пульсирующее тепло. Перед глазами было лишь темно-синее ночное небо с гаснущими на нем яркими звездами, но и его я не сумела рассмотреть как следует. Расплывчатое изображение вскоре сменила темнота: от бессилия я закрыла глаза. Остатки разума обещали крепкий сон и покой — все, в чем я сейчас нуждалась больше всего, и я с легкостью поддалась на его сладкие уговоры.

Где-то вдалеке кричали мое имя. Кто-то подошел и, схватив за плечо, стал судорожно трясти все мое тело. Я почувствовала, как что-то легло мне на губы и в горло потекла теплая жидкость с железным привкусом. А потом я окончательно потеряла рассудок. "Вот и все", — успела подумать я, прежде чем мой разум поглотила абсолютная тьма.

-

Первое, что я почувствовала — резкий рывок сердца, ударившегося о непробиваемую грудную клетку. С этим ударом по телу разлилось долгожданное тепло, о котором оно уже и не могло мечтать. Кровь текла по артериям от самого сердца и постепенно достигала всех органов, всех частей тела. К жизни вернулись руки, пальцами которых я уже могла пошевелить. Позже тепло коснулось ног, а вместе с ними всего тела.

Кровь уже давно бурлила всюду, но я едва осознавала это до определенного момента. Я слышала завывания ветра, шелест листьев и звук дождевых капель, бьющих по оконному стеклу. Звуки казались такими далекими, но чем больше я к ним прислушивалась, тем громче они становились, и в итоге мне начало казаться, что и ветер, и дождь, и деревья — они совсем рядом, прямо надо мной.

Я почувствовала, как вздымается моя грудная клетка и как тяжело это дается телу. Казалось, будто я лежала в неподвижном состоянии годами и организм отвык выполнять свои элементарные функции. Мой слух уловил шорох, обычно едва слышимый, но на сей раз такой громкий, что я всерьез начала беспокоиться за свои уши. Разум постепенно просыпался, мозг вновь принимался за работу, и со временем я осознала, что нахожусь в комнате не одна.

Но в комнате ли я? Где я вообще нахожусь? Что конкретно со мной происходит и кто этот человек, который стоит рядом, если он здесь и вправду один, без компании? Я ничего не помнила и не могло сказать, что со мной произошло. Что происходит сейчас, было определить еще труднее. Но я хотела знать и попыталась приоткрыть глаза.

Веки поднялись с большим трудом, и я почувствовала боль в глазных яблоках. Должно быть, я и вправду лежала тут очень долго. Прошло еще две минуты, прежде чем глаза заново привыкли к открытому состоянию и сосредоточились на картинке перед глазами. Это был потолок, но что-то здесь было не так. Странность я обнаружила не в потолке, ведь это был самый обыкновенный потолок, выкрашенный белой краской. Что-то не так было со мной. Я всматривалась в потолок и четко видела каждую его деталь, каждый изъян в виде тоненьких трещин, покрывавших большую часть его поверхности. Все выглядело так, будто мне к глазам прикрепили два микроскопа, и мне даже пришлось несколько поморгать, напрягая тяжелые веки, чтобы убедиться, что это не так.

Тогда я перевела взгляд на стену, но увидела то же самое: нанесенная много лет назад, краска в некоторых местах облупились и потемнела. Письменный стол, стоявший прямо у стенки, был покрыт тонким слоем пыли, и я отчетливо видела, как пылинки парили в воздухе, сталкивались друг с другом и мягко ложились на поверхность стола. Зачарованная этим зрелищем, я стала водить глазами по комнате, каждый раз убеждаясь, что все вокруг внезапно увеличилось в сотни или даже тысячи раз.

С трудом повернув голову вправо, я столкнулась с чьим-то взглядом, и вдруг меня словно поразило молнией. Мозг яркими вспышками открывал мне события последнего дня, который я помню, собирая его по кусочкам, словно пазл, состоящий из тысячи мелких моментов. Вновь перед глазами вырос холодный ночной парк, насмешливое лицо Элмера, резкая боль в шее и потоки крови, бьющие прямо из артерии. Я вспомнила резкий удар колом по спине, падение и боль в разбитом затылке, чей-то голос на фоне, кричащий мое имя. Воспоминания накатывали бесконечной волной, и вся моя жизнь в прямом смысле сейчас пронеслась у меня перед глазами. Я увидела себя на вечеринке у Дженнис, дома у Хилари за просмотром какого-то сериала, в момент экзаменов. Вот мне тринадцать, и я прогуливаю уроки, в одиночестве шастая по улицам города. А вот мне уже пять, и я впервые переступила школьный порог, маленькая и любопытная, еще ничего не подозревающая об ожидающих за каждым углом трудностях. Наконец, я видела себя совсем малышкой и чувствовала, как мама прижимает меня к груди, пытаясь утешить. Видела свои первые шаги и слова, о которых никогда раньше не помнила. В завершение всего я услышала свой первый крик и увидела измученное, но искренне улыбающееся лицо матери — моей настоящей матери, Валери, еще такой молодой, как на старых фотографиях.

До этого момента я и не подозревала, как много всего было мной пережито. Я вспомнила даже то, чего не помнила никогда, но как будто бы всегда знала и постоянно носила в памяти как старинную шкатулку, ключ от которой безнадежно утерян. Это потрясло меня до глубины души, и я на какое-то время полностью выпала из реальности.

Когда же я в нее вернулась, передо мной, на самом краю кровати, сидел Кевин. Лицо его выражало спокойствие и умиротворение, а губы расплылись в нежной улыбке. Его взгляд безмолвно говорил, что все хорошо, и я верила ему. Мне хотелось верить, что весь этот хаос, который сейчас творился в моей голове, пройдет, что это абсолютно нормально. Чувствуя на себе пару серебристых глаз, я, словно по волшебству, успокаивалась и забывала обо всем проблемах, которые еще недавно мучили меня.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кевин, накрыв своей ладонью мою руку. Только в этот момент я заметила, насколько бледным стало мое тело.

— Как долго я здесь лежала? — прошептала я, не в силах говорить громче.

— Чуть больше суток, — ответил он. — Это очень долго. Мы все волновались за тебя.

Я потерла рукой затылок и с удивлением заметила, что он цел и даже не болит, хоть и пребывал в жутком состоянии, согласно воспоминаниям. Медленно я проследовала пальцами от головы к шее, стремясь нащупать предполагаемое место укуса Элмера, но обнаружила лишь целую холодную кожу, которая, казалось, вовсе не знала никакой травмы.

— Но что вообще произошло? — спросила я. — Я помню парк, помню, как ударилась головой… И все. Больше ничего.

— Ты потеряла сознание, — тихо произнес Кевин. — Элмер выпил слишком много крови, а потом ты упала, стукнувшись затылком прямо о камень, и крови ушло еще больше. Когда я пришел, ты лежала на земле полуживая.

— Боже мой, — прошептала я, ошарашенная от внезапного осознания всего произошедшего. — Я ведь могла умереть в ту ночь. Я ведь чуть не умерла.

Кевин прикусил нижнюю губу и, отведя взгляд, покосился вниз. Его лицо вдруг наполнились тревогой, печалью и даже болью.

— Что-то не так? — все так же шепотом, спросила я, чувствуя на себе вину за то, что подняла эту тему, ведь ему, наверняка, больно об этом вспоминать.