Студент по обмену, или Принцесса с сюрпризом (СИ) - Овчар Наталья "Ulitka Noja"

Да, задача неожиданно усложнилась, но русские не сдаются. Я по памяти быстро восстановил оба плетения. Ланикхидар тем временем забрался в кровать и оттуда оглаживал меня взглядом и потоками воздуха, задевая по чувствительным местам тела. Я щёлкнул пальцами, запуская своё преображение.

— Ты мне доверяешь? — спросил на всякий случай, подходя ближе.

— Да, — кивнул он и с интересом рассматривая меня-юношу. — Так вот почему девушки из «Врат наслаждения» были в таком восторге от тебя. А как поступишь со мной? — улыбнулся он и улёгся на смятую постель, приглашая к активным действиям.

— Сейчас увидишь, — снова щёлкнув пальцами, пообещал я, последовав за ним, и поймал ошарашенный взгляд на изменившемся лице, под своими ладонями ощущая приятные округлости его упругой груди примерно четвёртого размера…

Эпилог

Вера Андреевна сидела на скамейке в парке, а внучка Лизонька сладко спала в коляске. Девочка походила на ангелочка, но бабушка знала, что малышка может показать свой совсем не ангельский характер, если её разбудить. Они ждали Лизонькину маму, решившую пройтись по близлежащим магазинам и поискать мужу подарок ко дню рождения. Оля считала, что любимый супруг ни в коем случае не должен чувствовать себя обделённым заботой, хотя двухмесячная дочка отнимала почти всё её время.

Внимание женщины привлёк мальчик четырёх или пяти лет, который бегал по парковой дорожке и безуспешно пытался поймать за хвост голубей. Те важно расхаживали почти под самыми ногами прохожих и лениво взлетали лишь в самом крайнем случае, предпочитая просто ускорять свой шаг, забавно перебирая короткими лапками, чтобы им не наступили на хвост. Этим крайним случаем для них и стал шустрый мальчуган.

Миловидная женщина в лёгком сарафане, улыбаясь, шла за своим неугомонным сыном. В одной руке она несла детский самокат, а второй то и дело откидывала с лица прядь, что выбилась из хвоста, в который были собраны светло-русые волосы. Боковой ветер сдувал её, закрывая обзор, словно испытывал терпение.

Мальчик подбежал совсем близко, и тут Веру Андреевну будто ударило током — сердце сбилось с ритма, а к горлу вдруг подступил ком, перекрыв доступ воздуха в лёгкие. Этот малыш напомнил ей другого мальчика, когда тот был примерно в таком же возрасте. Её сына. Шесть лет. Уже целых шесть лет прошло. Наконец женщина смогла сделать вдох. Нет. Просто показалось.

Мальчуган тем временем увидел нарядную, всю в рюшечкакх, розовую коляску и с любопытством попытался заглянуть внутрь, схватившись руками за край. Его мама проворно подбежала и осторожно отцепила пальцы сына от бортика.

— Тише, Сеня, тише, — шёпотом произносила она при этом она. — Так нельзя делать. Видишь, малышка спит. Ты можешь её разбудить. Простите, пожалуйста, — обратилась она уже к Вере Андреевне, и попыталась увести сына, но тот подогнул ноги и повис на маме, не желая уходить.

— Пусть посмотрит, — улыбнулась Вера Андреевна, а по сердцу снова царапнуло: Сеня — даже имя такое же.

Молодая женщина поставила самокат около скамейки и приподняла мальчика на руках, чтобы ему было лучше видно девочку.

— Мам, это спящая плинцесса? — громким шёпотом произнёс Сеня.

— Да, спящая принцесса. Только ещё очень маленькая, — с улыбкой тихонько ответила она и посмотрела на Веру Андреевну.

Та в ответ улыбнулась, и перевела взгляд на мальчика. Его светлые волосики смешно топорщились, прямо как у её сына в детстве. Вдруг Сеня сжал губы, а личико стало умильно-серьёзным. Парнишка о чём-то глубоко задумался.

— Когда она выластит, я её поцелую и женюсь. И буду её защищать, — вдруг заявил он очень серьёзным тоном.

— Обязательно будешь её защищать, — покивала его мама и поставила сына на дорожку. — А сейчас пошли домой. Уже обедать пора.

— Не хочууу, — негромко заныл мальчик. — Хочу плинцессу защищать!

— Так, Сень Сенич, ты же мужчина, а не маленькая девочка. Если не будешь хорошо и вовремя кушать, то и сил не хватит защищать принцессу, — строго произнесла его мама и повернулась к женщине, чтобы попрощаться.

— Сень Сенич? — удивлённо переспросила Вера Андреевна

— Да, я его так зову, когда он забывает, что обещал мне вести себя как взрослый мужчина, а не как маленький мальчик, — грустно улыбнулась мама юного рыцаря. — Его папу тоже Арсением звали.

— Мой папа погиб, — с серьёзным выражением лица сказал маленький Сеня.

— Давно?

У Веры Андреевны вдруг заныло сердце.

— Шесть лет назад, — ответила молодая женщина и взяла сына за руку. — До свидания. Растите здоровые и красивые. Придём свататься, — за шуткой спрятав боль, попрощалась она.

— Подождите. Мой сын тоже погиб шесть лет назад. И его тоже звали Арсением, — вдруг неожиданно для себя произнесла Вера Андреевна. — Он был студентом юридического факультета нашего университета. Зима. Это случилось зимой, в январе.

Слова вырывались сами собой, им вдруг стало тесно внутри, словно кто-то подталкивал и требовал сказать их совершенно незнакомому человеку. Вера Андреевна говорила, а лицо стоявшей напротив женщины бледнело. Взгляд её расширившихся глаз перебегал то на сына, то на Веру Андреевну.

— Вы… Вы — мама Сени Беляева? — наконец прошептала она.

Вера Андреевна, не в силах уже что-либо сказать, кивнула и шагнула навстречу.

Барадиэль вынырнул из событийной волны и улыбнулся, бросая последний взгляд на опустившуюся возле маленького мальчика женщину, судорожно сжавшую его худенькое тело в объятиях.

Благополучно развязался ещё один узел. Теперь осталось пристроить последнюю душу, чтобы сложная, многоходовая комбинация завершилась так, как он и рассчитывал.

Ангел шагнул в следующую реальность и оказался на солнечной лужайке, где нежно зеленела шелковистая трава, на которой резвились и гонялись друг за другом полупрозрачные фигуры в одинаковых белых хламидах, взлетая в воздух и кружась в хороводе, или сидели прямо на земле и плели венки из цветов. Все они были детьми — лет шести или семи на вид — и почти не отличались друг от друга: весёлые, ясноглазые, беспечные. Счастливый смех звенел то тут, то там. Лишь отпечатки внешности их последних воплощений предавали каждой милой мордашке свою собственную неповторимость.

Барадиэль любил здесь находиться. В этом месте души, даже отягощённые грехами, совершёнными в прошлом, становились чище, лучше. Они забывали о своих бедах, горе, прижизненных заботах, величии или никчёмности, богатстве или бедности, становясь такими вот детьми. Резвясь и веселясь, души отдыхали и набирались сил перед следующим воплощением, чтобы сполна расплатиться за совершённые в прошлом плохие поступки или получить более счастливую судьбу за предыдущие благие дела.

Ангел отыскал взглядом призрачную фигуру темноволосого синеглазого мальчика, который весело смеялся, убегая от зеленоглазой девочки с длинными волнистыми волосами, отливающими синевой.

Барадиэль махнул рукой, и порыв тёплого ветерка, завихрившись, подхватил выбранную им душу и легонько отпустил рядом с ним. Другая душа последовала за первой и остановилась в отдалении, не смея приблизиться без разрешения и терпеливо ожидая, когда снова можно будет поиграть.

— Твоё время пришло, — сказал Барадиэль, обращаясь к душе. — Мама и папа ждут тебя.

Душа девочки взволнованно заметалась и, вдруг решившись, подлетела ближе.

— Лучезарный, неужели ты нас разлучишь? А можно я тоже отправлюсь к его маме и папе? Можно? Пусть они станут моими родителями!

— Не твоё ли это было желание, когда решила прекратить своё телесное существование и попасть сюда? — строго произнёс ангел.

— Да, наверное. Я это помню смутно. Мне здесь весело. Но без Мэтти снова станет грустно. Пожалуйста, лучезарный, не разлучай нас!