Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович

– Такие, как ты? – Валлийский рыцарь не пытался скрыть насмешку.

– А чем мы плохи для Немайн, если Гвину сошли!

– Какому Гвину? – уточнил сэр Эдгар.

– Вашему. Гвину ап Ллуду. Он нас нанял в войско. Обещал отправить на войну. Обещал сделать фэйри. Мы его люди. И для его людей мы вели себя очень мирно… И даже для простых ирландских наемников… Фениев видали? А мы тихие.

– А уши зачем восковые? И где золото, которое вы получили в оплату службы?

– Он нам не деньгами платил. Он обещал сделать нас фэйри… Тех, кто выживет. А если вы нас повесите, Гвин отомстит. Обязательно отомстит, иначе никто больше не пойдет к нему в наемники.

– Дураки, жадные до обещаний, всегда найдутся, – заметил сэр Эдгар. – Но у короля фэйри репутация рыцаря. Пусть и выбравшего сторону зла. Он не откажется от своих слов. А вот ты – так и не назвавший своего имени – лжешь. Тут ведь до главной крепости Гвина, до Кричащего холма, один переход. Поехать и спросить…

– Не назвать ли тебя Константином? – Немайн, казалось, ничего вокруг не видела. Анна вспомнила – зрение у сиды узкое. Точно, росомаха. У воронов обзор шире. – Да нет, нельзя, очень уж греческое…

Викарий, который валлийского пока не понимал, оглянулся на царское имя.

– Имя выбирает. Это тоже не понравилось, – коротко объяснил воин из клана Вилис‑Тармонов, а заодно ремесленник из Кер‑Мирддина, что знал местную латынь.

Чему тут нравится… Но Константинов в семье много – традиционное имя. Должна была припомнить. Взвесить. И отбросить… Тут ему и про Гвина с фэйри перевели. Ирландский горожанин тоже знал. Торг есть торг, без языков никуда.

– Но как такое может быть? – спросил отец Адриан. – Что значит – сделать фэйри? То есть вроде животных? Ведь бессмертные души есть только у людей и ангелов Господних. Получается, их оболочки должны служить этому колдуну. Но от человеческих душ они уже отказались…

– Вот взять озерных – у них душа есть? Крестим же, – заметила Анна, – и получаются люди.

– Кельвин? Речной. Я тоже в некотором роде речная. Но это не главное. И очень уж коротко. – Тонкий голосок сиды. Совсем не хриплый…

– Какая разница, есть ли у них душа? – спросил сэр Эдгар. – А вот разница, разбойничали они сами или по велению короля, есть. А Гвин – король Аннона. А то и всех фэйри. Стоит вопрос, разбойники они или пленные.

Он задумался. Вилис‑Тармон перевел.

– Да… Церковь в таких случаях исходит из того, что решение возносится на Бога, а мы на земле делаем все, чтобы заблудшую душу не потерять. Например, в случае если неизвестно, был ли ребенок крещен прежде, его крестят, не опасаясь, что таинство свершается второй раз. Лучше крестить два раза, чем ни разу. Так и тут. У озерной девы настоящей души, конечно, нет. Но если она примет святое крещение, Господь ее может и наделить таковой. Разумеется, если она покажет себя достойной жизни вечной. Но мы не можем просто так крестить заново существо, уже отдавшее свою бессмертную душу дьяволу!

– Но они могут себя оговаривать. Ирландцы вообще странные люди…

– Верно. Тогда получится, что, казнив этих грешников и самозванцев, не предложив им раскаяться, грех совершим уже мы.

– Ну про душу можно проверить быстро, – сказала Анна, и отцепила с пояса флягу. – Зверобой. Хорошая травка. От нее создания говорящие, но бездушные мучаются. Впрочем, если тварь, отказавшаяся от собственной души, чуток помучается, какой в том убыток? А, красное рыло? Рискнешь?

Последние слова произнесла уже по‑ирландски.

– Что за яд? – ирландец понюхал снадобье.

– Зверобой.

– Это которым скот травится?

– Для людей он лекарство. Даже если ты уже не человек, ни одно говорящее создание от такого не померло.

– А если пить не буду?

– Помолимся за грешника, да повесим. И следующего попробовать уговорим.

– Давай сюда.

Вырвал флягу. Вылакал в три глотка. Утер пасть красным рукавом. Дорогая одежка, верно, тоже Гвин выдал. Хорошая идея – всех своих одеть одинаково, чтобы с врагами не путать. Анна решила, что непременно посоветует ввести одноцветную одежду в королевской армии. Да и ополчение обязать на службу являться не иначе. Хотя хватит ли у короля денег, оплатить один наряд в несколько лет для всех воинов королевства? Это ж две трети всех людей! Ну пусть хоть рыцарей оденет в пурпурные пледы, белые штаны и зеленые куртки. Зеленый всегда был цветом Диведа. А белое… белое – это Камбрия!

– Ну – спросил краснорожий, – что? Горькая гадость, и только.

– На фэйри обычно действует сразу, – сообщила Анна, – а скот я травить не пробовала… Наверно, душа у тебя еще есть.

– Он лжет про Гвина? – уточнил сэр Эдгар. – Набег был, в конце концов, нежестоким. Свои ж валлийцы подчас гадят серьезнее. Если про Гвина правда, солидный выкуп нас вполне устроит…

– Не знаю. Он же, с их слов, только обещал сделать ирландцев фэйри. Но не сделал пока…

Ссориться с Гвином не хотелось. Сэр Эдгар развязать войну не рвался. Хаживал сопливым пацаном под знаменами Кадуаллона. В последнем походе. Принес домой два золотых, три шрама да репутацию храброго и разумного воина. И напрочь утратил любовь к войне. По счастью, Кричащий холм всего в дне пути. Пришлось примириться с недолгим продолжении похода – к холму.

– Если Гвин вас не признает, всех вздернем, – вынес вердикт сэр Эдгар. – если признает, ему надлежит выплатить возмещение за нанесенные кланам и королю обиды. И штраф. Не заплатит – всех повесим прямо перед его сидом, и пусть злится, если хочет. А сегодня дневка!

Как раз времени хватит получше разобраться, что происходит. Отправить гонца с донесением. И даже получить ответ.

Оруженосец, гордый важным поручением, немедленно получил второй пакет – от викария преосвященному Дионисию. В коротком, но емком отчете описывалось главное – поведение Немайн как единственной христианки, не пораженной языческими пережитками. Упоминался Гвин ап Ллуд, старый соперник многих святых, который вылез вновь – вредить добрым людям по мере сил. И поминалось имя, данное Немайн приемышу при крещении. Странное имя – Владимир. Третье письмо принесла сида. Для Дэффида ап Ллиувеллина.

– Пусть знает, что стал дедушкой, и снова приготовит мою старую комнату. Я пусть замуж и не вышла, но сын у меня теперь есть… Как хорошо отец Адриан детей крестит! Побрызгал сверху – и все, и не надо из рук отдавать сокровище свое… Стой. Ты будешь скакать быстро. Будь осторожен. И осторожнее со стременами – если при падении застрянешь, будет неприятно.

Курьер, умиленно разулыбавшись, обещал быть осторожным, взял письмо – и пустил коня в галоп, пока еще посланий не притащили. Воины стали подозрительно приглядываться к стременам. Теперь‑то все, что изрекала сида, снова было откровением! Снова стала светом в окошке! Однако Немайн этого не замечала. Заорал маленький, и пришлось ей идти в палатку – осваивать науку пеленания детей…

К вечеру краснолицый ирландец стал фиолетоволицым. Валялся по земле, прижимая одну руку к животу, другой тер уши, скреб нос… Позвали священника, горожанина – перевести – и Анну. Та сосредоточенно готовила колесницу, ставшую из квадриги тригой, к недолгому походу. А кому еще? Немайн только и напомнила что надо. Еле‑еле историю про ворону выслушала – пленная фэйри как раз кормила маленького, Немайн ревниво следила, стараясь не выпустить дитя из рук. А прежняя мать, конечно, и сама подержать хотела. Гвин и Мабон что‑то затевают… Они и есть цапли?

– Гадание по птицам – суеверие, караемое позором и изгнанием, – сурово напомнила сида про осторожность в применении старого знания, отняла маленького от кормилицы. – Кэррадок – дурак. А если кто нас тронет – трогалки оторву. И голову, для верности.

Анна убедилась – сида вменяема. Ну почти. Тем более та сразу нашла ученице множество дел. И в первую очередь – стирку. А кровь на белом платье уже засохла, вот беда… Так что на работенку по ведьминской специальности Анна согласилась скорее с облегчением. Однако, увидев страждущего, ничего удивительного не обнаружила. Так, любопытное.